Белый волчонок

Она застывает, хлопая ресницами, разведя руки широко в стороны. Неверяще качает головой и сбивчиво продолжает:

— Но Панаевскому это явно нелегко далось. После того, как все рухнуло, он и сам упал без сил. Вот тогда Богдан и решил действовать. Хоть уже никто и не верил, что ты остался жив… — вдруг всхлипывает девчонка.

— Кость раздроблена, сильное кровотечение, множество ушибов и вывихов, открывая рана в руке, возможно уже началось заражение, — докладывает Олег, как только замолкает Илена. — Справлюсь, но это займет время.

Я смотрю вниз и меня немного мутит. В разорванной штанине мокро блестит какое-то месиво. Я даже сообразить не могу, что там и где, только кусок кости торчит, не оставляя сомнений. Рыжая тоже зеленеет и отворачивается.

— Просто подлатай ногу, на остальное забей. Береги силу, чувствую, она нам понадобится, — я дрожащей рукой стираю проступивший пот со лба.

Больно становится от каждого слова и вдоха. В ноге гудит и пульсирует, дергая кожу. Чувствую, что еще немного и я потеряю сознание.

Снова звучит взрыв, земля вздрагивает и меня присыпает бетонной крошкой. Да что у них там, гранаты?

Олег бормочет извинения и кладет руки поверх моей ноги. Я не выдерживаю и ору, пока сила целителя унимает боль. Ледяной поток остужает кровь, заставляя сердце биться медленнее. А огонь сращивает кости и мышцы с противным хлюпаньем и хрустом.

Илена прикрывает рот рукой и с писком «я пока вас прикрою», отходит от нас подальше.

Боль концентрируется, накатывает словно за все время, которое ей положено быть без магии. Олег окутывает меня плотным узором плетения, судя по всему, обезболивающим. Но это помогает только держаться где-то на краю сознания. Которое упорно не желает скатываться в блаженное забытье.

— Извини, тебе нельзя вырубаться, — тараторит целитель, наморщив лоб от напряжения. — Слишком быстрое исцеление, надо чтобы ты был в сознании и реагировал.

Я выдаю в ответ лишь неопределенный хрип. А так хотелось отрубиться…

— Готово, — выводит меня из фантазий об обмороке голос Саницкого. — Очень плохая работа, но времени нет, уж прости. После придется заново вскрывать, ломать и заживлять нормально.

— Спасибо, — неуверенно благодарю я и нерешительно шевелю ногой.

Тупая ноющая боль, не более. Ходить, тем более бегать, будет неприятно, но возможно.

— Лучше не благодари, — он устало усмехается, вытирая лоб. — Еще проклинать будешь. На пару часов хватит, может больше, смотря какая нагрузка будет. Потом все развалится и, поверь, это будет больнее, чем до этого.

Ну, порадовал. К демонам, потом и буду переживать. Если переживу, хах. Надо выбираться и, желательно, всем вместе.

— Какой у вас план?

— Да никакого, — возвращается Илена. — Мы просто рванули сюда. Богдан с нами связался уже в пути. Я даже не знаю, успел ли он разбудить главу рода. Никто и не предполагал, что тут такое творится… Сначала проверить решили. Не было времени думать. Итак чуть не опоздали.

Понятно. Не было времени думать — в принципе причина всего произошедшего. Я только надеюсь, что Покровский все таки сообщил семье, куда он вписывается. Как мы изначально и договаривались.

Опять что-то взрывается, вслед за этим звучит протяжный звук охотничьего горна.

— А там то что происходит? — удивляюсь я неожиданному звуку.

— Богдан успел прихватить артефактов. Ими и отвлекают, они их разложили и на расстоянии запускают, — Олег натирает виски, хмурясь. — Сказал, что и сам не знает, сработают или нет. И как… Вроде должны были только взрываться.

— А где…

— Они отступают к зданию рядом с проспектом, — перебивает Илена, ее уши встают торчком, она ими крутит, морщит носик и опускает обратно. — Никак не получается связаться с ними, словно глушат. Но на такой случай мы договорились тебя вытащить и там встретиться. Какой-то склад, с оранжевой дверью.

— Отлично, тогда двигаем туда, — я поднимаюсь и шиплю.

В ноге ноет и зудит, но меня она выдерживает. Переношу вес, терпимо, хотя забег выдержу если только один. Остается молится богам, чтобы ногу не разворотило обратно в самый неподходящий момент. Боюсь, что всю удачу я сегодня исчерпал.

Честно говоря, каким чудом я выжил, не понимаю. Никакой защиты не хватит против нескольких сотен килограммов бетона. Не иначе, благословение богини сработало, отведя смертельную угрозу. Старух с косой, шарахающихся от везучего меня, не заметил.

Со стороны взрывов вдруг доносится пение. Невероятно красивый и мелодичный женский голос исполняет арию, вытягивая высокую ноту.

— А вот этот не сработал… — задумчиво чешет подбородок целитель, прислушиваясь.

— Тем более пора, — я трясу головой, заслушался, хорошо поет. — Кто знает, как сработает следующий. Если он вообще есть.

Передвигаемся короткими перебежками, пригнувшись. Благо среди развалин, что устроил тут Панаевский, есть где укрыться. После того, как неизвестная оперная певица затихает, наступает тишина.

Илена, крутя ушами во все стороны, ничего подозрительного не слышит и мы добираемся до заветной двери без приключений. Скребемся и слышим в ответ ухание совы.

Как они себе представляют сову посреди города, да еще и на стройке, спрашивать я не стал.

— Живой! — довольно щерится Богдан, едва меня завидев.

— Частично, — вмешивается Олег. — Долго он без помощи жриц Хака не протянет. То, что я натворил, придется исправлять самой верховной.

— Ладно, — оптимистично отмахиваюсь от его хмурого выражения. — Все целы?

Сашу, похоже, чем-то накрыло по пути. А вот Володя выглядит совсем плохо, даже лицо осунулось, а кожа жутковато обтянула череп. Очков на его носу уже нет, да и сам он в какой-то грязи, похожей на сажу.

— Цел, — он уверенно кивает, сверкая глазами. — Но ощущения очень странные. Поток запутался совсем. Прошлое, настоящее, будущее, все смешалось. И место это… Не знаю, как объяснить. Сила тут непонятная, она пугает меня, словно жизнь вытягивает.

— Так ты не можешь спрогнозировать, что произойдет?

Без способностей прорицателя будет трудно. Одно дело, пока я скакал один и под удачей. Теперь нас шестеро и двое из них в бою бесполезны, а значит их надо прикрывать.

— Вроде могу. Но как тогда, в храме. Только в самый последний момент. Но вот что я отчетливо вижу — уходить надо. И быстро.

Тут я с ним полностью согласен. Возможно, если мы объединим силы, то сможем одолеть Панаевского. Хотя, после того, как он чуть не прихлопнул меня зданием, я уже не уверен, что наших сил будет достаточно. Нужна тяжелая артиллерия.

— Вы связались с кем-нибудь?

— Он накрыл все это место чем-то звуконепроницаемым. Отсюда не достучаться до своих. Надо выбираться в город.

— Согласен, — киваю, раздумывая. — И еще надо привлечь внимание стражей. Уверен, что он связался с ними и замял наш с ним путь сюда. Иначе тут уже было бы людей под завязку. Но если мы опять поднимем шум в городе, то подключится слишком много народа.

Я оглядываю наш отряд. Целитель вымотан, еле держится. Богдан бодрится, Илену слегка потряхивает, а ее брат щурится подбитым глазом, держась за бок.

— Ох, не нравится мне это, — делаю неутешительный вывод. — Саша, подстраховывай случайных прохожих. Наша задача — уцелеть, но, если сможешь, то помоги избежать лишних жертв. Но главное — береги Володю и Олега. Вы пойдете впереди. Мы будем вас прикрывать и атаковать. Придется выложить все, что есть. Надо не дать ему возможность сосредоточиться для чего-нибудь серьезного. Бьем по очереди, но непрерывно.

Все обреченно кивают. Володю, от этого движения, тошнит. Нет, так не годится. Призываю силу и вливаю в каждого по капле. По капле кровавой уверенности, что мы мехом внутрь вывернемся, но заставим Панаевского попотеть.

Волчья кровь, запускающая режим берсерка, которой я могу поделиться, срабатывает, всех приободряя. Даже прорицатель злобно ухмыляется, потирая руки.

— Отлично, погна…

Наше укрытие вздрагивает, по стенам расползаются трещины. Это придает нам и ускорения и уверенности.