Белый волчонок

— Но то, что ты предлагаешь, невозможно, — отец резко остывает, чем напрягает меня еще больше. — Не ради такого случая. Даже если император и даст разрешение на ритуал, то…

— То Игорь не вернется в семью, верно. А разве не в этом долг нашего рода? Служить императору. Он будет на своем месте. И жив. Что бы он не узнал во время призыва, это послужит, в итоге, во благо ему и всем нам.

Я ерзаю в кресле, обратив на себя внимание. Брат смотрит с сочувствием, отец с сожалением, а дед… Странно он смотрит. Изучающе, с легкой грустью. Он устало вздыхает и кивает в сторону двери.

— Оставьте нас с вашим отцом. Нам нужно многое обсудить.

Ухожу я в полной прострации. Очевидно, что упомянутый ритуал для меня в любом случае закончится плачевно. Надо сматываться, но куда?

Допустим, внешность я могу изменить. Но вряд ли меня можно найти только по ней. Брат слишком быстро отыскал меня в храме, словно точно знал где я. Если связаться со мной может любой из семьи, безо всякого разрешения, то и найти, наверняка, тоже.

Бежать прямо сейчас, когда не знаю практически ничего ни о возможностях других, ни об основным правилах в этом мире? У меня есть небольшой запас времени, хотя бы пару месяцев. Один уж точно.

Освоиться, выудить побольше информации из жриц, и тогда бежать.

Я дохожу до своих комнат и принимаюсь мерять шагами гостиную, не зная куда себя деть. Ожидать решения, не в силах никак на него повлиять, невыносимо.

На миг я допускаю, что позволю провести ритуал. И если выживу, то останусь при императоре. Какие у меня будут возможности? Неизвестно, но маловероятно что буду подавать там какую-нибудь утреннюю подушку, а потом свободен. А если погибну? Нет, риск слишком велик.

Вариантов у меня два. Прокачаться и доказать, что меня не надо подвергать еще одной лоботомии. И прокачаться и сбежать.

— Бэс!

Божество появляется передо мной, вынудив вздрогнуть. Уже не так сильно дергаюсь, молодец я. Уродец хлопает глазами, борода улыбается.

— Молодой господин?

— А можешь не называть меня, хм, молодым господином?

— Нет, — безапелляционно заявляет тот и я ему не верю.

Ладно, все мы с характером и стадом тараканов. Но метаться без дела или смиренно сидеть, сложа руки, я не собираюсь.

— Окей, гугл. Расскажи мне про мою семью.

— Чегось? Бэс я, не хухль, — набычивается существо. — Не обзывайся. Молодежь. Наберется словечек, исковеркает язык, а потом самыми умными себя считают.

— Это я не тебе, я себе, — прерываю я его ворчание, пытаясь почесать лопатку, свербит адски. — Слушай, может ты скажешь, что у меня со спиной?

— Так заживает, после ритуала то.

Чего там заживает такое? Судя по масштабам зуда, меня либо пороли в две руки, либо прокатили спиной по асфальту.

Я срываюсь к зеркалу в гардеробной, на ходу задирая футболку. Опять шарахаюсь от чужой рожи.

И охреневаю, увидев свою спину. Не купола конечно, но расписана татуировками она знатно.

На меня смотрит волчий оскал в натуральную величину. Остальное пространство занимают узоры и символы, сплетаясь в форму щита на фоне звериной головы.

— Это еще что такое? — таращусь я на эти художества, даже выматериться не могу.

Бэс объявляется на подоконнике и усаживается, свесив короткие ножки.

— Знак рода, охранные символы, защита от случайных стихий, ясность разума, удача, сопротивляемость ядам, — перечисляет он со скучающим видом, болтая ногами.

— И что, у всех такое?

— Не у всех, у некоторых посвященных в род. Большинство амулеты таскает.

— А мне то чего так повезло, что расписали под хохлому?

— Ты не ругайся, малец, — морщится хранитель. — Порадовался бы лучше. Извели на тебя крови богов, и немало вон.

— Чегооо? Какой крови? — мне хочется присесть, но я не могу оторвать взгляд от зеркала, крутясь и разглядывая татуировку.

— Помесь это особая, золото и сила. Сложная работа, дорогая и долгая. Как и нанесение самого рисунка. Поэтому не все решаются на такие траты. Особенно до кончания академиев. Там то оно может по всякому обернуться. Дед для тебя исключение сделал, хоть ты и третий внук.

Вот ведь повезло. Теперь понятно, чего дедуля так в мою тушку вцепился. Инвестиции, судя по всему, были неслабые. И с такой меткой свалить будет сложнее.

— И что, это теперь навсегда?

— Отчего ж, — хмыкает Бэс и недобро щурится. — Снять завсегда можно. Вместе с кожей и мясцом. Чем дольше носишь, тем больше и мясца придется срезать. Только вот безо всякого дурмана. Ежели не помрешь в процессе от боли — свободен. Все добровольно.

Ну. И. Жесть.

Я ошарашенно смотрю на божество, понимая, что тот пусть и издевается, но не шутит. Получается, вариант со ссылкой меня куда подальше подразумевает и снятие этого «рисунка». Срезать с себя кожу я не готов.

— А чего тогда и это сразу не встроили? — я достаю амулет связи. — И зачем мне браслет?

— А ты, молодой господин, хочешь шоб до тебя вот в любой момент могли дозваться?

Я вспоминаю Киру и понимаю, что сморозил глупость. Нет уж, встроенный мобильник мне не нужен. Хранитель усмехается, словно читает мысли.

— Родовой браслет, ну, как… пашпорт. Посвященным в род они и не нужны уже, бумажки ети ваши. Иль ты хочешь каждый раз раздеваться при народе? Да и знак рода дает не только права, но и связь с богами. Сильную связь дает, ежели справишься. Иль оберег, если кровушка чужая.

Ну тут понятнее. Татуировку сложно потерять или отнять. Если только срезать… Нда, перспектива так себе. Да и вряд ли от нее можно избавиться так просто.

Я мельком прочитал в храмовой книжке про относительно простые ритуалы. И то там нужно время выверять до секунды, как и количество участников, место, жертву и подручные материалы. Взмахнуть, пернуть и получить все и сразу, короче говоря, не получится.

Голова начинает болеть от количества непонятного. А я то еще обрадовался, что так быстро выяснил первое имя бога. Пора очнуться, еще сорок одно нужно.

— Ты мне вот что скажи, хранитель, кто у нас главный? Прадед или дед?

— Глава семьи — дед твой, Святослав, — в голосе божества звучит искреннее уважение. — Прадед от дел отошел, но слово имеет. Редко он в дела семейные только вмешивается. Так что все решает дед, так.

Как бы с ним еще договориться? Тут обещания и клятвы не прокатят. Надо доказать делом, что внук его драгоценный не беззащитное дитя. Чтобы потом кожу заживо не сдирали, ага.

— А что за академия? — мои мысли начинают скакать с одно на другое, в поисках выхода.

— Великая девятка, Иуну! Ты даже этого не помнишь, малец? — существо принимается хохотать.

— Помоги, — цежу я сквозь зубы, проглотив злость и обиду. — Прошу.

— Ладно, не сердись, младший княжич. Помогу. Боги просто так ничего не делают. Хоть я и не понимаю, зачем делают, но помогу. Императорская академия. Для посвященных это место самое важное. Закончишь — сможешь в жизни устроиться. Ежели не сдюжишь, то могут и из рода выгнать.

— И как туда попасть?

— Тебе сейчас — никак. Если ты даже про знак рода не помнишь. А тама знать надо много. И уметь. Еще лучше — и опыт иметь, в военном деле, иль полютическом. В академии нянькаться с тобой не будут, особливо императорской. Тебя, малец, в Элладу отправляли учиться этой, дипломахтии. Чтобы иметь тот самый опыт. Да толку, раз ты все позабыл? Ежели ты не можешь с простой магией сладить, то это уже не поможет.

— А если научусь? Если получу нужный опыт?

— И как ты его получишь? Тебя, десять лет учили без передышки, а ты хочешь за пару лун поспеть? И где? Турьниры эти ваши, прошли уже. А чтобы получить военную сноровку, тут просто так не влезешь. Да никто и не отправит тебя, это ж верная смерть.

Хочу я ему сказать, что выбор у меня небольшой. Либо мозги поджарят, либо кожу сдерут. Так что попытаться я обязан. Если главная проблема в том, что нужно попасть в эту самую академию, то ее решать и буду.

Хоть подпольные магические бои, хоть зубрежка без сна и отдыха. Хоть все сразу. Мне надо узнать эти имена, иначе… Я физически ощущаю ожог на руке.