Страница 17 из 22
А вечером в таверне Саныч, Талыч и Романна удивлённо уставились на прибывшего накануне из-за разблокированного моста симпатичного крепкого молодого трапера, который под гитару пел красивым голосом:
– Бывший физик-завлаб уходил выпивать,
На молчанье жены и скрипение тёщи
Он ответил: "Так надо, но вам не понять…"
Тихо обнял детей и добавил: "До ночи!"
Он купил пива с водкой и пошёл в старый парк,
Но как вкопанный встал у родного завода,
И помойный бачок принял красный диплом,
И прилипли к бокам золотые дипломы.
И помойный бачок принял красный диплом,
И прилипли к бокам золотые дипломы.
Ветер сильно подул, вздыбил мусора гладь,
Заскрипел матюгальник, встрепенулась природа.
И услышал завлаб: "Ты идёшь выпивать,
Ну а как же слова про науку народу!"
И услышал завлаб: "Ты идёшь выпивать,
Ну а как же слова про науку народу!"
Он встряхнул головой, на начальство взглянул,
Из горла засадил пива с водкой с досады!
А потом побежал, как от ладана чёрт,
От помойки, где в грязь оседали награды.
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
И носило его по окрестным пивным,
Где напившися в хлам на пол падали туши!
Бывший физик-завлаб преуспел в той попойке,
И закончил её в вытрезвителе в душе.
Но система мудра, участкового глаз
Видит каждый наш шаг на тернистой дороге!
Наступает момент, когда каждый из нас
Штраф сжимая в руке, вспоминает о заводе!
Вспомнил и наш завлаб – о молчанье жены,
Как начальства наказ у бачка не послушал,
Когда книжку труда со статьёй получил,
Уходя на базар продавать лук и груши.
А бачок всё хранит тот диплом в глубине,
И вросли по краям золотые дипломы,
На года на века, на память души
Бизнесмена, глушащего в себе джином учёного.
На года на века, на память души
Бизнесмена, глушащего в себе джином учёного.
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
Любо, братцы, любо, любо, братцы, пить -
Если платят мало, надо пить, а не тужить!
Мои траперы бросились к певцу, как к родному. Выяснилось, что он прибыл пять лет назад из времени на четверть века раньше бывшего их. Просто чуть дольше летел, по более кривой дуге. Ну и я подмигнула так красиво поющему симпатичному парню, и душевно, хоть и не всё понятно, но мои старички смеялись сильно. И рассказывали ему новости стотысячелетней давности. Пригласили за наш стол – а он не богато жил только за счёт трофеев, за все прошлые и будущие трапинги ему тоже авансом оплатили путешествием в будущее, обрадовался лучшему угощению.
Гитарист отправится через день, одновременно с нами, но в другую сторону. Интересно, его мои ноги не испугают? Пока улыбнулся на моё подмигивание, но ещё не видел мои протезы. А время у нас есть. И пообщаться с интересным певцом, и отправиться в центр Межземья.
Радуюсь, надеюсь и тревожусь.
Глава 5. Открытие
Романна
Довольно поздним утром мы пересекли мост через приграничную реку и поехали по саванне на восток, в центр Межземья, или Злых Земель. Ещё два трапа, выехавшие вместе с нами, вскоре взяли левее и правее – шалить на землях других рас.
А ещё довольно сильный конвой отправился на запад, в ойкумену. Увозя и Антона, туриста-гитариста, горе-бизнесмена начала девяностых и бросившего аспирантуру кандидата наук в квадрате, как он шутил. И я, Аркадий и Саныч всё ещё были под впечатлением от услышанного от него.
Он тоже прилетел с тремя товарищами, один пенсионер, бывший туристом и художником-оформителем, и один журналист лет сорока пяти. Но им с лютым ветроном повезло меньше – в первом же трапинге его товарищи погибли, а его ранили, а они все были туристами, не чета нам. Вылечился и продолжил одиннадцать месяцев в году ходить в трапинги. И небогато – оплата его засчитывается в счёт путешествия во времени, а трофеев обычные трапы добывают не много. Антон был очень сильно удивлён нашими успехами, хотя сумму нашего вознаграждения за достижения и трофеи никто кроме клерка из траппункта и руководства форпоста не знал, но догадаться можно. Он тааак смотрел на нашу выздоравливающую ветроночку!
А дурочка явно хотела с ним интрижку замутить!
Но ладно. Теперь мы опять несёмся в ржавой повозке навстречу смерти, но не собираясь умирать. И Репка почти поправилась – местная медицина всё-таки может больше, чем в бывшем нашем времени. Хотя швы и повязки всё равно на отважной девочке, лютой ветронке.
К вечеру над нами пролетел корабль кроков, как Репка пояснила. Она их флаерами называет. Репка сказала:
– Комендант Калуги на совещании сообщил мне и другим ветронам, что по реке приплыли обломки плота, их поймали. Там следы переправы кроков и их паромобиля, не точно, но скорее всего. Кроков много, но меня беспокоит та снайперша, водителя которой мы застрелили на предыдущем мосту, и он ей был очень дорог, раз тело вынесла с риском для себя. И флаер кроков. Нет, связи нет, но я боюсь, как бы она за нами не погналась. Это не логично и глупо. Но месть… Надо проверить хвост. Объявляю боевую операцию, беру командование. Приказываю. Я и Саныч выйдем тайно. Романна, Талыч и Крис проедут вперёд, встанут в километре, разобьют лагерь, а через два часа приедут и заберут нас. Если будет взрыв и стрельба, не выдвигаться к нам, а ждать, спрятаться. Если мы не придём, возвращаться другой дорогой в Калугу. И ещё, Криса в пешие дозоры не посылать, хоть он и рвётся, но его могут сожрать, крысцы вполне уязвимы, а хищников небольших много.
Я и Талыч не спорили – Бенка сказала очень разумную вещь. Хотя… ничего… Провожать бойцов всегда тяжело. Но и мы тоже бойцы. Крис рвался остаться с Бенкой, но удивил нас, выполнив строгий приказ, хоть и с недовольной мордашкой.
На каменистом участке, где следы менее заметны, я снизила скорость почти до нуля, Бенка и Саныч аккуратно спрыгнули с левой стороны и ушли в кусты. А мы через километр разбили лагерь и развели костёр.
Прошло чуть больше часа, и мы услышали пальбу. Потом два взрыва наших, наверно, бомб. Ещё несколько выстрелов и тишина… Ужасная тишина… Мы осторожно наблюдали за дорогой, хотя я была уверена, что если там была снайперша кроков, и она уцелела, то мы ничего и не заметим… Только Крис может и уцелеет…
А через полчаса Крис радостно запищал и из-за редких деревьев вышли Бенка и Саныч. И Саныч нёс отличную и очень ценную снайперскую винтовку, ну судя по тому как нёс. Бенка закричала:
– Сворачиваемся! Едем ещё километров сорок, и с дороги уйдём! Лучше в темноте ехать и ужинать, но не под огнём взбешённых кроков…
Уже когда ехали, теперь Репка – а я всех приучала называть её в разных ипостасях разными именами, нашу доктора Джекила и мистера Хайда – похихикала, успокоилась, сидя за рулём, а в темноте, под скудным светом звёзд и маленькой луны, она лучше нас, стариков, видит, и рассказала:
– Та же снайперша. И тот же паромобиль, починили после бомбы. И очень хитрая. Почуяла засаду, как не знаю. Но они встали и начали наблюдать. Саныч бомбу запустил из бомбомёта, я выстрелила. И я ранила её! Она даже винтовку потеряла, а другие не успели подобрать, лопухи они, да командирше помогали и спасались. Мы приблизились, они отступили, не поняв, что нас двое всего. А их шестеро, ещё трое присоединились, вряд ли часть отряда где-то была. Снайперши кроков обычно возглавляют четвёрки. Может встретили в условленном месте потерявшую снайпершу тройку. Не думаю, что от моей первой снайперши, хотя крокских снайперш мало, и в землях Брума даже две группы это уже много. Но тогда у них есть ещё отличная снайперская винтовка… Ладно… Саныч, герой, сходил, забрал винтовку и бросил бомбу в двигатель их паромобиля! Не скоро смогут продолжить езду. А пешком… Они поняли, что нас двое было, но ночью, да по следам, сорок километров не отмахают. С раненой. А у нас отличная мощная винтовка, патронов хороших всего семь, в стволе и шесть в патронташе на цевье. Но можно найти и пригодные патроны похуже, но в Межземье вряд ли, конечно. Всё.