Уловка наоборот

– Да че нам будет? – ответил за всех Коля.

– А у меня-то мягкая посадка была, – ответил Гришка. – Я вон на Колю приземлился.

Максимов оглядел разрушения в своем кабинете. Два стула были разрушены вдребезги, щепки от них разлетелись во все стороны. А у двери валялась разломанная на две части вешалка.

– Коль, ты развалил мне полкабинета, – оглядев разрушения, констатировал следователь.

– Семен Евгеньевич, ну я ж не нарочно. Кстати, будет повод мебель заменить, а то уже вся трухлявая была, – махнув рукой, ответил Коля.

Максимов подошел к столу и снял трубку телефона.

– Дежурный, с начальником АХО6 меня соедини, – произнес Максимов и после паузы добавил: – Никифоров, зайди ко мне в кабинет, срочно.

Через несколько минут в кабинет зашел начальник административно-хозяйственного отдела.

– Никифоров, ты что, мне саботаж устраиваешь?! – с ходу накинулся на вошедшего Максимов.

– В каком это смысле? – не понял Никифоров.

– В прямом! Почему не следишь за вверенным тебе имуществом?! – указав на разломанную мебель, произнес следователь. – Ты мне личный состав решил угробить?!

– Да я… – попытался оправдаться Никифоров.

– Никаких я! – перебил Никифорова Максимов. – Чтобы через десять минут в кабинете стояла новая мебель!

– Да где ж я ее вам найду, Семен Евгеньевич? У меня что, тут склад мебельный?

– Ничего не знаю! Через пятнадцать минут я вернусь в кабинет, и чтоб здесь стояла исправная мебель. Свободен.

Ошеломленный Никифоров вышел в коридор.

– Так, – обратился Максимов к присутствующим, – совещание переносится на… – следователь взглянул на свои часы, – на 9:30. Идите, пока занимайтесь текущими делами, ровно в 9:30 у меня. Все.

Гришка, Мишка и Пузановский молча покинули кабинет следователя.

Максимов сложил бумаги в портфель. Он хотел было взять кепку с вешалки, но, вспомнив, что последней уже не существует, принялся оглядываться по сторонам в поисках головного убора. Обнаружив его у себя под столом, Максимов присел на корточки. В этот момент дверь кабинета открылась, и вошел Кривицкий.

– Максимов? – произнес начальник отдела.

– Здесь я, – подал голос из-под стола следователь. Поднявшись, он показал Кривицкому кепку. – Вот, закатилась, – оправдываясь, произнес Максимов.

– А ты кепку всегда там хранишь? – удивленно, тоном доктора, обнаружившего душевнобольного пациента, произнес Кривицкий.

– Да нет, это так получилось, – вновь попытался оправдаться Максимов.

– Нет? Ну, тогда ладно, – произнес начальник отдела и, оглядевшись по сторонам, добавил: – А что у тебя здесь случилось? – удивленно, глядя на обломки мебели, спросил он.

– Да Коля-Карлсон неудачно приземлился, – попытался пошутить Максимов, но сразу понял, что юмор сейчас не пройдет. Кривицкий вряд ли это оценит. Он внутренне сжался и приготовился к буре.

– Коля-Карлсон приземлился? – удивленно произнес Кривицкий. Его глаза в этот момент округлились, а лицо еще больше покраснело. Он сдвинул фуражку набок. – Слушай, Максимов, чем ты здесь занимаешься? Ты вообще помнишь, где работаешь? – зловеще процедил сквозь зубы начальник отдела. Следователь автоматически стал складывать бумаги со стола в свой портфель. – Максимов, ты смотри, никому не говори, что у тебя в кабинете Коля-Карлсон приземлился. Поднимут же на смех весь отдел! А тебя в психушку заберут. Коля-Карлсон у него приземлился, – повторил Кривицкий. – Ну просто сюжет из мультфильма! – Начальник вышел за дверь. И, через секунду вернувшись, рявкнул так, что задрожали стекла в кабинете: – В пять часов жду тебя с результатами расследования по убийству!

Кривицкий с такой силой захлопнул дверь, что с потолка посыпалась штукатурка.

Глава 7

Ленинград. ОВД

Ровно в 9:30 Максимов вошел к себе. В кабинете уже было убрано, и обломков мебели не наблюдалось. На месте прежних стульев стояли четыре новых и вешалка. Максимов подошел сел. Сказать, что мебель новая, было нельзя, но на вид все казалось достаточно крепким и надежным. К тому же стулья были разного калибра и фасона. Вероятно, Никифоров собрал их из разных кабинетов. «Главное, чтоб у Кривицкого не уволок. Тот мне этого не простит», – подумал Максимов. Вешалка стояла на прежнем месте, в углу. Она была такой же старой и с такой же облупленной полировкой, как и предыдущая. Но у этой, в отличие от сломанной, к основанию было прикреплено небольшое зеркальце. «Наверно, из женской гардеробной упер», – вновь подумал следователь.

– Можно, Семен Евгеньевич? – В дверном проеме показалось брюхо Пузановского.

– Да заходи уже, разрушитель. – Максимов посмотрел на часы, прошел к своему столу и сел. – Где остальные-то?

Пузановский вошел. Молча, с недоверием посмотрев на новые стулья и взявшись за спинку одного, попытался покачать. Но садиться не решился, отошел к окну и встал, опершись на подоконник.

Максимов, наблюдая за ним, вспомнил его приземление и чуть не прыснул от смеха, но в этот момент в дверь постучали.

– Можно? – произнес на пороге Мишка. За ним маячила и фигура Гришки.

– Заходите, – указал следователь на стулья. Опера присели у стены. Гришка закинул ногу на ногу, достал из кармана медную бензиновую зажигалку «Zippo» и с отстраненным видом стал крутить ее в руке. Мишка же, присев, автоматически отклонился на спинку стула, но, видимо, вспомнив свой недавний полет, сразу выпрямился. Желание раскачиваться на стуле у него резко пропало. Он достал из кармана пачку зубочисток и сунул одну в рот.

– Как я уже говорил, у нас убийство, – с места в карьер начал Максимов. – И что самое неприятное, скорее всего, это не банальное ограбление.

Следователь снял очки, достал из кармана носовой платок и начал протирать стекла.

– Так, для начала, что мы имеем. Первое. Как я уже сказал, сперва он был убит, а уже потом сброшен в реку. Зная место обнаружения тела, скорость течения реки и примерное время нахождения трупа в воде, можно вычислить, что выбросили его за городом, в безлюдном месте, где-то в районе очистных сооружений. Очевидно, расчет был на то, что тело унесет в Финский залив, и оно не будет обнаружено. Так бы и случилось, если бы его случайно не обнаружили с катера.

Максимов подошел к висящей на стене карте города.

– Гришка, поедешь в этот район, – Максимов ткнул ручкой в карту, – обследуешь там берег. В районе очистных, подозреваю, что именно там его и сбросили в воду. Место уж больно безлюдное. Меня интересует орудие убийства. Может, там и следок какой удастся обнаружить.

– Семен Евгеньевич, ну что я там один? Мне бы в помощь кого, – взмолился Гришка.

– Не начинай. Нет людей. Можешь вот Колю взять, – кивнул на Пузановского Максимов. – Второе. В одежде убитого не обнаружено ни вещей, ни документов.

В этот момент в дверь кабинета постучали, и на пороге появилась эксперт Лена.

– Семен Евгеньевич, разрешите? – произнесла она.

– Заходи, Лен, как раз вовремя, мы тут по убийству общаемся. Что-то можешь сказать про одежду на трупе?

Лена вошла и присела возле оперов.

– Семен Евгеньевич, я в отчете все написала, но хотела обратить ваше внимание на один момент. Карманы убитого, перед тем как его бросили в воду, очень тщательно вытряхнули. Не удалось обнаружить ничего: ни мусора, ни клочка бумажки. Очевидно, очень постарались.

Максимов в задумчивости снял очки.

– И еще вот его обувь. Ботинки – они новые. Он надел их буквально пару раз.

Максимов открыл папку с отчетом экспертов и стал читать вслух:

– Судя по ярлыкам на одежде убитого, вся она ленинградского производства, за исключением обуви. Обувь изготовлена на волховской обувной фабрике.

– Мне приходилось бывать в Волхове, – вновь подал голос Гришка. – Это километров сто двадцать от Ленинграда, город совсем небольшой, и обувная фабрика там маленькая. Вряд ли они отправляют свою продукцию в другие города. Возможно, он оттуда или бывал там. Ведь маловероятно, что приезжий побежит сразу покупать ботинки.