Страница 6 из 12
– Настя, можно мы с дядей Сашей поговорим, а ты в спальне поиграешь?
– Ну, ма-а-ам… – обиженно протянула дочь, которая, как я понял, еще не знала, что случилось с ее младшим братом. – Мне там будет ску-у-учно…
– Пожалуйста, милая! Я очень тебя прошу…
– А можно мы потом с Вероникой посмотрим мультики?
– Конечно. Когда дядя Слава поговорит с папой, мы включим мультики. А пока поиграй в спальне. Хорошо?
– Хорошо… – вздохнула девочка и, снова взяв свою любимую куклу, вышла из кухни.
Юлька проводила ее взглядом, а потом с тревогой посмотрела на меня и очень тихо ответила на мой вопрос:
– Я не знаю, Сань. Честное слово, не знаю… Это как страшный сон какой-то… Я же всегда так делала, если по-быстрому в магазин надо забежать. И все так делают… Поставишь коляску на крыльце, зайдешь, купишь быстренько все и обратно. Даже мысли такой никогда не было, что что-нибудь подобное случится.
Я до сих пор не верю! Пашка обычно такой капризный всегда просыпается, а сегодня, удивительно даже, наоборот – довольный и веселенький был… Я его покормила, делами всякими домашними позанималась, а после обеда мы с Витей и Настей пошли погулять на площадку. И все как всегда хорошо было, гуляли. Настя попросилась в туалет, ну они с Витей и пошли домой, а я сказала, что с Пашкой погуляю еще, пока он спит в коляске, и в магазин забегу… Забежала, блин…
Юлька тяжело вздохнула и спрятала лицо в ладони.
– Юль…
– Я просто не знаю даже, как это описать… Я выхожу, а Пашки нет… И все как будто с ног на голову перевернулось… Я даже не сразу поняла, что произошло… Стою с пакетом в руках и смотрю по сторонам, как дура… И что делать не знаю… Минут десять ходила из стороны в сторону… Это потом уже Славе позвонила… Мамаша, блин…
– А люди? – озвучил я неожиданно родившийся в моем затуманенном мозгу вопрос. – Что, неужели никто ничего не видел?
– Я, конечно, у прохожих, поспрашивала, но все только плечами пожимали… И в магазин забежала, спросила у тех, кто там был, но никто ничего сказать не смог… Да и людей-то на улице особо не было… Сам знаешь, место у нас нелюдное… Это летом народу куча, а осенью – так… никого почти.
В общем, я так перепугалась, что даже Вите не позвонила… Дура!
– Никакая ты не дура… И даже не смей думать так… Ясно?
– Еще какая дура! Надо было сразу звонить, а не терять время. Пашка же малыш совсем! Тут дома боишься его лишний раз на секунду без присмотра оставить, а я его одного на улице в коляске бросила…
– Сама же говоришь, что все так делают…
– Знаю… Но в голове не укладывается, как такое вообще возможно…
Она снова вздохнула, а я, чтобы не повисала мучительная пауза, заговорил, но, как мне показалось, произнес самую бестолковую и бесполезную речь в своей жизни.
– Послушай, Юль, мне как человеку, который только собирается стать отцом, трудно представить, что сейчас переживаете вы с Виктором, но, я уверен, что всему произошедшему найдется логическое объяснение… Ну, не должно случиться ничего плохого…
– А, по-моему, уже случилось!
Я осекся и снова замолчал, уставившись в кружку с кофе.
Юлька тоже молчала, а из гостиной было слышно, как Виктор отвечал на вопросы Славы, который, судя по тону и манере вести диалог, не отличался деликатностью. И то, что происходило там за дверью без нашего с ней участия, скорее походило на допрос с пристрастием.
– По-моему, Слава перегибает палку… – в итоге произнес я. – Может, вмешаться?
Юлька как-то испуганно посмотрела на меня, а потом сказала:
– Не надо… Он, конечно, далек от совершенства, но, если уж взялся за дело, пусть работает… С его напористостью можно горы свернуть… Да и Витя тоже не мальчик, сможет за себя постоять…
– Просто вам и так досталось… Можно было бы и полегче немого…
– Он всегда такой. И на работе, и с друзьями… По-другому не умеет. Мы уже привыкли.
– Ну, тебе виднее… Я-то его с тех самых пор и не видел… Вот уже лет тринадцать…
Удивительно, но почему-то всякий раз все сводилось именно к тому, о чем никто не хотел ни вспоминать, ни говорить – к Веронике. И я это понял только после того, как слова уже были сказаны. И Юлька тоже не пропустила их мимо ушей.
– Часто о ней вспоминаешь? – почти шепотом, не поднимая глаз, спросила она.
– Всяко бывает… – пожал плечами я. – Первое время только о ней и думал… спать не мог. Казалось, что все это какая-то злая шутка… розыгрыш. Ложился спать и думал, что утром открою глаза, и все как прежде будет. Но, увы, машину времени пока еще не изобрели…
– Это верно. А то я бы вернулась на несколько часов назад.
– И что?
– Не знаю… Кто-то сказал, что иногда надо совершать ошибки хотя бы для того, чтобы понять, почему их не стоило делать…
– Эх… По мне, так никогда не угадаешь, окажется твой очередной поступок верным решением или какой-нибудь глупостью… Всего не предугадаешь… А если каждый раз сомневаться, так поступить или иначе, можно вообще просидеть всю жизнь на попе ровно и жалеть потом, мол вот надо было решительнее быть или даже наглее… Так что на момент совершения выбора каждое решение верное, просто имеет свое последствие, и, делая шаг, надо отдавать себе отчет в том, что ты берешь на себя ответственность за эти последствия.
– Иными словами, я сама виновата?
– Не стоит во всем винить себя, Юль. Равно, как и сваливать вину на кого-то другого. Даже на того, кто забрал Пашку, если это действительно так… Потому, что так каждый будет в чем-то да виноват… А разница только в степени ответственности за тот или иной поступок. И в том, что тебе за это грозит по закону.
– О-о-о! Да ты на редкость циничен, – мне показалось, что эти слова в мой адрес прозвучали с укором. И то, что она добавила потом, только подтвердило мое предположение, потому что она попала в точку. – А сам бы ты, что изменил в прошлом? Неужели не попытался бы помириться с Вероникой?
Я тяжело вздохнул, и устало потер пальцами виски, пытаясь подобрать подходящие для ответа слова.
– Может, и так, Юль. Просто я хочу сказать, что сейчас не виноватого надо искать, а делать то, что от нас реально зависит: дать полиции исчерпывающую информацию и ждать, не путаясь у Славы под ногами, пока он работает.
– То есть ничего не делать?
– Я не так сказал…
– А как? Ты в свое время много сделал?
– О чем ты?
– Ты знаешь, о чем! Точнее, о ком!
– О Веронике?
– Да, о Веронике!
– Зачем ты так?
– Как? Я просто спросила… Ты много сделал, когда она погибла? Приехал, походил угрюмым пару дней, ни с кем не разговаривая… Типа, посмотрите на меня, какой я несчастный, а потом свалил на тринадцать лет… И ведь даже на похороны не явился!
– Я не был на похоронах, потому что ее отец…
– О чем ты говоришь? Какой отец?! Да вам же обоим всегда было наплевать на то, что он скажет! Она ведь даже против их с матерью воли с тобой уехала в эту вашу Москву, потому что любила тебя, а ты…
– И я ее любил!
– Если б любил, не допустил бы того, что случилось!
– Можешь считать, что я такой умный, раз сижу тут и спокойно разглагольствую, но я на самом деле не могу быть хорошим советчиком, потому что не все, что я сделал в своей жизни, считаю правильным. Я такой же человек, как и все вокруг. Со своими качествами и недостатками… И, если кто-то считает меня заслуживающим своего доверия человеком – отлично, я постараюсь сделать так, чтобы во мне не разуверились. А если нет, то так тому и быть… я не обязан абсолютно всем нравиться! В конце концов, если ты вдруг стал для кого-то плохим, значит, до этого момента были причины считать тебя хорошим.
Юлька снова вздохнула и спрятала лицо в ладони, а я молча допил кофе и, поставив на стол пустую чашку, стал ворочать ее одним пальцем из стороны в сторону.
– Прости, я иногда бываю невыносима… а сейчас, наверное, особенно…
– Не извиняйся. На то есть причина…
Я не знал, что еще можно сказать.
Юлька, очевидно, тоже.