Страница 7 из 12
Поэтому так мы и просидели в тишине еще минут пятнадцать, слушая, как Слава продолжал в соседей комнате изводить Виктора своими вопросами. И не могу не признать того, что испытал огромное облегчение, когда все закончилось.
Первым из комнаты вышел Виталик. Он был мрачнее тучи. За ним появился Бахти. Хмурый, ладони заправлены в карманы джинсов – тоже погруженный в свои мысли. И наконец, сам Слава, как всегда небрежной походкой, но уверенный в себе.
– Шо вы тут, как на поминках? – задал он, как мне показалось, совсем неуместный вопрос. – Еще никто не умер…
И тут во мне что-то вскипело. Я отодвинул чашку и, резко поднявшись, уже собирался ответить ему в грубой форме, чтобы он выбирал слова, но он меня опередил.
– С Витей мы закончили… – сказал он и направился к выходу. – Можем двигать…
Парни, не проронив ни звука, последовали за ним. А я так и остался стоять с открытым ртом, даже не успев ничего сказать. Дурацкая ситуация.
– Иди уже… – махнула мне рукой Юлька, увидев в моем взгляде немой вопрос. – И не высказывай ему ничего… Не надо. Только разозлишь…
– Как скажешь… – пожал плечами я.
4
Ребят я догнал только на улице.
Когда я вышел из подъезда, Бахти стоял и похлопывал себя по карманам, будто что-то потерял, а Слава в очередной раз напоминал Виталику, что пока он не разберется в деталях, ничего не должно попасть в местную прессу. Виталик, не вынимая изо рта зажженную сигарету, послушно кивал ему в ответ головой.
– Но почему? – все-таки возразил я, проигнорировав совет Юльки.
Слава медленно обернулся и посмотрел на меня исподлобья.
– Объясни, почему?! Ведь если ребенка похитили, и об этом сразу же станет известно на каждом углу, похититель скорее всего испугается и вернет ребенка… Разумеется, не придет с ним в полицию, мол вот, был не прав – извините, а точно так же, как и забрал, тихо оставит где-нибудь…
– Или закопает в лесу!
Ответ был настолько тверд, что не оставлял мне поля для маневра.
К тому же все сразу обернулись на шум хлопнувшей двери подъезда.
Это был Юлькин муж. Увидев нас, он на мгновение замер.
– Вы еще здесь… – вздохнул он, прислонившись к стене рядом с дверью, и закурил. – А я вот вышел, чтоб дома не дымить…
– Ладно, пацаны, – проговорил Слава и сплюнул себе под ноги. – На сегодня все. Я на службу, а вы, смотрите мне! Соблюдаем режим секретности. Напортачите – шкуру, спущу! Все, бывайте…
На этом он повернулся и, даже не пожав никому руку, направился к видавшему виды внедорожнику, припаркованному у соседнего подъезда.
– А я походу телефон забыл в квартире… – сказал Бахти. – Сейчас вернусь…
– Я, наверное, домой, – пробормотал Виталик, туша окурок носком ботинка. – Для поправки выпью чего-нибудь из бабулиных запасов, а то от вчерашнего никак не отойду… А ты?
Я подумал и ответил:
– Нет, не охота…
Мы проводили взглядами автомобиль Славы и простояли в тишине еще несколько минут, пока Виктор курил и отрешенно смотрел куда-то сквозь нас. А когда из подъезда снова вышел Бахти, держа в руках свой телефон, Виталик спросил, не закинет ли тот его домой.
– Не вопрос… – ответил Бахти. – Прыгай.
И Виталик поспешил плюхнуться на пассажирское сиденье, как только тот открыл машину.
– А ты чего? – Бахти вопросительно посмотрел на меня.
– Я поброжу тут еще немного … Подышу воздухом…
– Ну, смотри… – он пожал плечами, после чего обратился к Виктору, который уже докурил и, затушив сигарету, продолжал подпирать стену, скрестив на груди руки. – Там Юлька разревелась, одна сидит на кухне. Пошел бы к ней, успокоил…
Ничего не ответив, Виктор только кивнул ему в ответ головой.
А я, не зная, почему до сих пор не тронулся с места, продолжал стоять как вкопанный и наблюдал за тем, как огромный «Мерседес» Бахти медленно отъехал и скрылся за соседней пятиэтажкой. Потом перевел взгляд на мужа Юльки и даже вздрогнул, когда он неожиданно заговорил со мной.
– Я тебя помню.
– Да?
– Ты еще в школе встречался с Юлькиной подругой… Вероника, кажется?
И вот опять – все к одному.
– А я тебя не помню…
– Мы и не пересекались вроде никогда… Я в технаре учился, когда вы школу заканчивали. Виктор, – он протянул мне руку. – А то там наверху так и не получилось познакомиться. Этот ваш Слава сразу жестко за дело взялся… без прелюдий…
– Александр, – я подошел ближе и ответил на рукопожатие. – Мне показалось, что он действительно перегибает палку. Поэтому прошу прощения…
– Ты-то зачем извиняешься?
– Неудобно за него… А с чего он вдруг разошелся?
– Ну, это я, скорее всего, спровоцировал.
– Как?
– Он как сел напротив меня, так поначалу начал спокойно вопросы задавать. Сначала, даже душевно так про Пашку все: возраст, вес, как ест, как спит, капризный ли, про распорядок дня? Про мои обязанности, а потом уже, что делали с утра, днем… ну и как вообще все случилось? Расспрашивал, что делал, когда Юлька мне позвонила, как новость воспринял, и все такое… И еще участливо так головой кивал.
А потом давай по второму кругу все то же самое… Ну, думаю, понятно, что все версии рассматривает, даже самые невероятные, и проверяет, не начну ли путаться в показаниях. В общем, он задает вопросы, а я отвечаю. Только он уже как-то сухо так говорить стал – как для протокола…
И тут вдруг на тебе – смотрит мне в глаза и спрашивает: а может ты сам Пашку-то пристукнул? Я аж дар речи потерял. А он все смотрит и продолжает: знаю я вас таких, выбесит ребенок своими криками, пристукнете, тело закопаете, жену припугнете, и все – остается только убитого горем папашу разыграть… И еще смеется: чистосердечное признание облегчает наказание!
Тут-то я и вспылил. Послал его на три буквы, встал с дивана, но он тоже со своего стула вскочил и как пихнет меня обратно. И давай орать… Будто бы не знает, какой я отец, и что ни Настю, ни тем более Пашку пальцем никогда не трогал… и не трону никогда. Свои же – родные! А со Славой этим вместе ж вон по выходным в парке иногда гуляем с малыми. У него самого пацану два года, хоть они и не женаты с его девкой-то.
Ну, да не об этом сейчас. Короче, покричал, судом и зоной попугал, а потом резко успокоился, прям по-приятельски по плечу так потрепал, мол не ссы – работа у меня такая, и все…
– Псих – одним словом, – подытожил я.
– Черт с ним… Лишь бы Пашку нашел… Мне-то что? Я мужик – все стерплю и переживу, если надо… А Юлька – не знаю… И так себе места не находит, а если не дай бог… представить страшно… Даже не знаю, что делать…
– Иди к ней, – я кивнул на дверь подъезда. – Бахти сказал, что она там плачет, бедняга…
– Да. Пойду…
– Давай, беги…
– Ага, – кивнул Виктор и, уже заходя в подъезд, на секунду обернулся. – Рад знакомству.
– Взаимно. Не смотря на повод…
Когда дверь за ним захлопнулась, я еще с минуту постоял на месте, а потом пошел через дворы в сторону центра, понятия не имея о том, куда и зачем иду. Просто побрел, глядя себе под ноги и размышляя о том, как вся эта затея со встречей выпускников вылилась в подобное дерьмо.
Пока шел, вдруг вспомнил, что до сих пор не перезвонил Кристине, и почувствовал себя редкостным козлом, раз без какой-то особой на то причины заставлял волноваться беременную девушку. Попытался себя успокоить тем, что если бы она сильно волновалась, то перезвонила, но мне ли было не знать, что не в ее правилах перезванивать по нескольку раз. И раз уж я не ответил на утренний звонок, то именно мне полагалось теперь набрать ее номер. Что я и сделал, усевшись в одном из дворов на скамейку у детской площадки.
Мы проговорили минут пять не больше.
Кристина ответила сразу, и была рада меня слышать. Либо ей мастерски удавалось скрывать от меня свои негативные эмоции. В частности, из-за того, что я целый день не давал о себе знать. Она вообще в последнее время производила впечатление всем довольного человека. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление, так как обычно до резкости энергичная и порой не в меру шумная, она вдруг стала тихой, умиротворенной, плавной в движениях и на редкость избирательна в словах. Я даже подумал, что это как-то связано с ее беременностью. Во всяком случае, она это объясняла тем, что просто стала быстро утомляться, ведя привычный образ жизни.