Взгляд в прошлое

– Сильный, – подумала Катя, – а с виду тощий.

Лейтенант был выше среднего роста и худой. Красавцем он явно не был, даже симпатичным его можно было назвать с натяжкой.

– Вы тоже покурить? – спросил он Катю.

– Да нет, я хотела подышать свежим воздухом, но Вы здесь так накурили, что свежего воздуха и здесь нет, – с горечью в голосе сказала Катя.

– Извините пожалуйста, если бы я это знал, я бы здесь не курил. А давайте быстренько проветрим.

И не дожидаясь согласия он открыл дверь в межвагонное пространство. Оттуда сразу потянуло холодом, свежий воздух наверно также поступал, но его присутствие ощущалось меньше. Через некоторое время Катя почувствовала, что замерзает, и вздрогнула.

– Вам холодно? – засуетился лейтенант. – Возьмите мой китель. Еще немножко и весь дым выветрится.

Он снял китель и протянул его Кате.

– Скромный, – подумала Катя. Ее Петя наверняка бы воспользовался ситуацией и сам бы надел китель, чтобы при этом обнять девушку.

– А как Вас зовут? – спросил лейтенант.

– Катя, а Вас?

– Павлик. Ой, Павел. Это меня мама Павликом называет, – исправился лейтенант. – А Вы далеко едете?

– Далеко, еще четверо суток ехать, – ответила Катя.

– Да, далековато, – посочувствовал Павлик. – Мне всего двое суток осталось. В Красноярске выхожу. Я там служу, из отпуска еду.

– А Вы домой?

– Нет, я к знакомым.

– К знакомым? В такую даль? Как же Вас мама отпустила? – не скрывал своего удивления Павлик. – Моя мама никогда бы не отпустила мою сестру так далеко.

И он стал рассказывать о себе, о своей маме, о своей сестре. Не зря говорят, что в поездах люди очень легко рассказывают малознакомым попутчикам всю правду о своей жизни, не стесняясь рассказывать даже то, чего даже ближайшим друзьям ни за что не рассказали бы. Катя внимательно слушала. Она его полностью понимала. Но Кате стало холодно уже и в кителе. Павлик это заметил, и они зашли обратно в вагон. Здесь их ждал приятный сюрприз. Двое пассажиров, занимавших боковые полки, готовились к выходу на ближайшей станции. Вещи они уже собрали и полки были пустыми. Павлик разобрал нижнюю полку, установив имевшийся в ней столик на его законное место, и пригласил Катю садиться. За этим столиком они и проговорили почти всю ночь. Катя тоже рассказала Павлику все о своей жизни. Рассказала и о том, что едет не к знакомым, а к знакомому, вернее к жениху, который обещал на ней жениться. Разошлись спать только часов в пять утра. И у обоих было такое ощущение, что знают они друг друга очень давно, с самого детства, и что всегда были друзьями.

На следующий день Павлик пригласил Катю пообедать в вагоне-ресторане. Там опять очень долго разговаривали, пока официантка не попросила их освободить столик, люди ждут своей очереди покушать, а они сидят болтают. Вернулись в вагон и опять разговаривали. Кате еще ни с кем не было так легко и свободно. Она даже подумала, что они с Павликом родственные души. Павлик тоже сказал, что обычно он молчун, это только с ней он почему-то разговорился. На четвертый день пути, чувствуя близкое расставание, оба стали грустить.

– А ты любишь своего Петю? – отважился спросить Павлик.

– Не знаю, но он красивый, – ответила Катя. – А больше никто замуж меня не звал.

– А если бы я позвал, пошла бы за меня замуж? – набрался храбрости Павлик.

– Но ты ведь не зовешь!

– Зову. Выходи за меня замуж. Приедем в Красноярск, и сразу поженимся.

В Красноярске они вышли из поезда вместе. Вот так, не доехав до своего жениха, Катя и вышла замуж. Это был крутой и неожиданный поворот в ее судьбе.

Юный «доктор»

Иван с Настей давно уже хотели почистить колодец, да все руки не доходили. То посадка, то прополка, времени ни на что не хватает. А еще маленькая Катя, которой всего полгода, много времени отнимает. Ее и перепеленать нужно, и кормить нужно через каждые два часа. С Петей проблем меньше, ему пять лет, и он уже почти самостоятельный, даже маме иногда помогает. Может Кате выпавшую соску подать, или коляску покачать, когда сестренка плачет. А с колодцем просто беда. Раньше у них в этом колодце была замечательная вода, и мягкая, и вкусная, все соседи приходили брать. В ней хоть голову помыть, хоть борщ сварить, хоть чай заварить, на все годилась. А потом с ней что-то случилось, стала невкусной, и с каким-то запахом. Такой водой теперь только полы мыть, ни на что другое она не годится. Возможно какая-то живность упала к ним в колодец и там утонула, а может специально что-то вбросили. Вот уже год, имея свой колодец, они ходят по воду к соседям. Ивану это окончательно надоело, и сегодня, пользуясь выходным днем, он решил почистить колодец. С самого утра, пока Настя занималась с детьми и готовила завтрак, Иван ведром вычерпывал воду из колодца. Воды в колодце оказалось много. Уже больше двухсот ведер воды вытащил, а до дна ведро все еще не достает. Позавтракали, и Иван продолжил свой монотонный труд: опустил ведро в колодец, набрал воды, вытащил ведро наверх, вылил воду подальше от колодца, и опять опустил ведро в колодец. От такой работы одуреть можно. Наконец-то ведро легло на дно, и Иван позвал Настю.

– Я сяду на ведро, а ты, медленно вращая коловорот, опустишь меня на дно колодца. – сказал он Насте.

– А если ручка коловорота у меня вырвется? – засомневалась Настя.

Иван посмотрел на хрупкую фигуру Насти, и почесал затылок. Она действительно может не удержать его вес, и тогда он с грохотом полетит на дно колодца. Нужно кого-то звать на помощь. К счастью, их сосед, дед Николай, оказался дома, и помог Насте опустить Ивана в колодец.

– Извините, что не могу вам дальше помогать, но мне нужно в больницу сходить. – сказал он. – Как вернусь, тогда может еще помогу, если без меня не управитесь. В любом случае, одна ты Ивана наверх точно не поднимешь, так что придется меня дожидаться.

– Большое Вам спасибо, – поблагодарила его Настя.

Дед тоже оценивающе посмотрел на хрупкую фигуру Насти.

– А зря вы такую работу вдвоем затеяли. – заметил он. – Ведь тебе не воду нужно будет вытаскивать, а грязную жижу, которая намного тяжелее воды будет. Так и надорваться можно.

– Ничего, не надорвусь, – ответила Настя. – я сильная.

Сосед ушел, а они с Иваном стали чистить колодец. Иван, находясь на дне колодца, накладывал жижу в ведро, а Настя коловоротом поднимала ведро наверх и выливала подальше от колодца. Сначала все шло нормально, ведра были не очень тяжелыми, и Настя даже подумала, что зря дед ее пугал. Но потом содержимое ведер спало более плотным, и Настя уже с трудом поднимала ведро на верх колодца. А вскоре уже и спина ныла невыносимо, и руки так болели, что она в любой момент могла уронить ведро. Иван ее подбадривал, что осталось уже совсем немного, еще ведер двадцать, и колодец будет чистым. Тогда останется только подать ему вниз горячую воду, чтобы он хорошенько отмыл деревянные венцы, и все будет готово. Колодец у них из бетонных колец, но стоят они на клети из осиновых бревен, которые и образуют водосборник. Осина в воде не гниет. Вот их-то и нужно будет хорошенько отмыть от слизи и прочей гадости, чтобы все это потом не попадало в ведра с водой.

На крыльцо дома вышел Петя.

– Мама, там Катя плачет, – сообщил он.

– Ну дай ей соску, – сказала Настя, – она и перестанет.

Петя ушел в дом, а Настя продолжала вытаскивать наверх тяжелющие ведра с мокрой землей. Надо бы конечно сходить в дом и посмотреть, может там уже нужно перепеленать Катю, но и Ивана здесь бросить одного она не может. Ему там внизу и так нелегко, а если она на полчаса отлучиться, то за это время в колодец натечет много воды, и потом придется вычерпывать еще и эту лишнюю воду. Ладно, ничего не случится, если Катя лишние полчаса в мокрых пеленках полежит. И она продолжала вытаскивать наверх ведра с жижей.

– Мама, а Катя опять плачет, – снова вышел на порог Петя.

– А ты ей соску дал? – спросила Настя.