Страница 9 из 19
Следует отметить, что разведка 1-го Украинского фронта не сумела вскрыть предпринятую противником перегруппировку танковых соединений (1, 6, 16, 17 и «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер») с Уманского направления в район Ямполя и Староконстантинова. Из числа переброшенных навстречу советскому наступлению только 6-я танковая дивизия числилась разведкой в резерве «предположительно в районе Немиров»[37]. В действительности же она уже была в первой линии. Всего в первой линии у противника разведка фронта насчитывала 12 пехотных дивизий, 3 танковые дивизии (7, 19-я тд и «Райх») и 1 моторизованную дивизию (20 мд).
Вскоре появляющиеся одна за другой из «тумана войны» немецкие дивизии станут неприятным сюрпризом для наступающих армий 1-го Украинского фронта.
Подводя итоги подготовки сторон к сражению, ставшему впоследствии известным как Проскуровско-Черновицкая операция и «котел Хубе», можно сказать следующее. Операция готовилась к проведению в период распутицы, что существенно усложняло и сосредоточение войск, и выполнение поставленных задач. Советский план наступления, подготовленный в штабе Н. Ф. Ватутина, в последний момент оказался перекроенным под влиянием указаний из Москвы. К сожалению, нельзя сказать, что эти изменения имели исключительно позитивный эффект. Расчет на прорыв танковых армий в пролом в построении немецкой 4-й ТА, с одной стороны, был неплохой идеей, с другой – это лишало операцию череды потенциальных «котлов» и превращало наступление 1-й гв. армии в сковывающий удар. Сокращение масштабов, а затем и полный отказ от наступления 13-й армии имел свои основания, но одновременно осложнил условия борьбы за важнейший узел дорог – Тарнополь.
Часть I. Первый этап операции с 4 по 20 марта 1944 г.
Глава 2. Схватка за плацдарм
Если многим другим битвам Великой Отечественной войны предшествовал период относительного затишья, то формальное начало сражения, которое по разные стороны фронта позднее назовут Проскуровско-Черновицкой операцией и «котлом Хубе», стало размытым и нечетким. Произошло это, прежде всего, за счет введенной в план операции увертюры с захватом удобных исходных позиций для двух танковых армий. 60-я армия своим правым флангом начала наступательные действия еще 27 февраля, а к 4 марта продвинулась на 30–35 километров, образовав плацдарм и обеспечив переправы через р. Горынь.
В ночь на 2 марта 226, 351 и 8-я стрелковые дивизии 23-го корпуса и 13-я гв. танковая бригада 4-го гв. танкового корпуса форсировали Горынь и сформировали плацдарм на ее южном берегу на широком фронте от Ямполя до Белгородки. Плацдарм сразу же вызвал нешуточное беспокойство в штабе группы армий «Юг». Не имея ни сил, ни времени на возведение инженерных сооружений, немцы в тот момент стремились опираться на естественные преграды, прежде всего реки. Соответственно потеря очередного такого рубежа была воспринята болезненно. К плацдарму спешно выдвигались войска, атаки на него шли одна за одной с нарастающей силой. На участке, где предполагался ввод 9-го мехкорпуса 3-й гв. ТА, контратаками эсэсовской бригады «Лангемарк» немцам удалось оттеснить части 8-й стрелковой дивизии назад, практически к берегу Горыни.
Во второй половине дня 2 марта последовала атака частей немецкой 6-й танковой дивизии и боевой группы «Дас Райха» на позиции 226-й стрелковой дивизии под командованием Героя Советского Союза полковника В. Я. Петренко. Номер «226» еще неоднократно встретится на страницах книги, поэтому имеет смысл сказать несколько слов о дивизии и ее командире. 32-летний полковник Петренко успел в 1940 г. закончить Академию им. М. В. Фрунзе, с 1942 г. командовал полком, с 1943 г. – 226-й стрелковой дивизией. Звание Героя Советского Союза он получил за успешное форсирование Днепра. Сама 226-я стрелковая дивизия формировалась по инициативе И. Д. Черняховского. Несмотря на отсутствие осанистого звания «гвардейская», на направление главного удара командармом-60 она была поставлена явно не случайно.
По состоянию на 2 марта части 226-й дивизии успели отрыть только 604 стрелковые ячейки и считаные десятки метров ходов сообщения. Однако одновременно было установлено 400 противотанковых мин[38]. «Арматурой» обороны стрелковых частей стала 13-я гв. танковая бригада (13 Т-34 и 5 СУ-85[39]) 4-го гв. танкового корпуса, занимавшая позиции в районе Дворца и отражавшая танковые атаки огнем с места и короткими ударами. Как позднее указывалось в отчете «Дас Райха», первые атаки на плацдарм никакого успеха не имели: «Эшелонированные минные поля, большое число ПТО и танков противника затрудняют нашим танкам поддержку гренадеров»[40]. Потери 13-й гв. танковой бригады составили 1 Т-34 и 1 СУ-85 сгоревшими. Танкисты претендовали на уничтожение 14 танков противника.
Несмотря на успех в отражении первых контратак, яростный натиск противника заставил советское командование поспешить и выдвинуть ближе к передовой 7-й гв. танковый корпус 3-й гв. танковой армии. Части корпуса переправились на плацдарм в ночь на 3 марта. 54-я гв. танковая бригада (36 Т-34) заняла оборону на высотах севернее Белогородки, 56-я гв. танковая бригада (30 Т-34) – в районе Гулевиц и Синюток, 702-й самоходный артполк (20 СУ-76) – в роще северо-восточнее Синюток. Тем самым были прикрыты важнейшие для удержания плацдарма переправы через Горынь.
Принятые меры предосторожности – усиление пехоты армии И. Д. Черняховского танками из армии П. С. Рыбалко – отнюдь не были избыточными. Немецким командованием действительно планировалось наступление «с целью восстановить прежнюю линию фронта». День 3 марта прошел достаточно спокойно, немцы лишь обстреливали советские позиции артиллерией. Вечером 114-й танко-гренадерский полк 6-й танковой дивизии все же предпринял атаку при поддержке танков, были захвачены две высоты на подступах к Гулевцам. Однако наступление темноты заставило немцев отказаться от атаки деревни (что спасло их от немедленного столкновения с «тридцатьчетверками» бригад 3-й гв. ТА и 4-го гв. тк).
Удар по плацдарму был перенесен на 4 марта. К наступлению привлекались боевая группа «Дас Райха» и 6-я танковая дивизия в полном составе. Последней поручалось нанесение главного удара, сначала предполагалось прорываться к переправам у Гулевиц и Синюток, а затем ударом вдоль реки на Дворец и Михнов отрезать и уничтожить советские части на плацдарме. По первоначальному плану 4-му мотополку 6-й дивизии придавался 509-й батальон «Тигров» и рота «Хорниссе». Однако по какой-то причине использование «Тигров» в намеченном наступлении оказалось отменено. В итоге для поддержки запланированной атаки оставались примерно два десятка боеготовых Pz. IV 6-й танковой дивизии и рота «Хорниссе». В отсутствие тарана из «Тигров» контрудар по усиленному советскими танками плацдарму нельзя назвать иначе как самоубийственным. Однако события развивались по кошмарному сценарию, который офицеры 6-й танковой дивизии вряд ли могли себе даже вообразить.
Перед атакой. Экипаж Pz.IV наблюдает за стрельбой «скрипух», шестиствольных реактивных минометов.
В ночь с 3 на 4 марта на плацдарм начали выдвигаться главные силы 3-й гвардейской танковой армии П. С. Рыбалко. Собственно в район Гулевцы к 5.00 вышла 70-я мехбригада (3113 человек, без танков), а в район Синюток и леса южнее этой деревни – 69-я мехбригада (3542 человека, 23 Т-34). Обе бригады принадлежали 9-му мехкорпусу. Еще одна бригада осталась на другом берегу Горыни в резерве командующего армией. К 6.00 4 марта переправились через реку и сосредоточились в район Дворца 51-я (43 Т-34) и 53-я (41 Т-34) танковые бригады 6-го гв. танкового корпуса. Здесь же, в районе Дворца, сосредоточились 52-я бригада (43 Т-34) и 1893-й самоходный артполк (16 СУ-85) того же корпуса, находившиеся в резерве командарма. Причем задача полка СУ-85 была сформулирована как «прикрывает части корпуса в р-не Дворец (на случай контратак танков противника)»[41]. Учитывая наличие в составе корпусов армии Рыбалко 85-мм зенитных орудий, утром 4 марта 1944 г. советский плацдарм на Горыни мог вполне успешно дать бой и «Тиграм» и «Пантерам», являясь практически неприступной крепостью.
37
ЦАМО РФ. Ф. 1. УФ. Оп. 2673. Д. 1256. Л. 34.
38
ЦАМО РФ. Ф. 1500. Оп. 1. Д. 16. Л. 106.
39
ЦАМО РФ. Ф. 3402. Оп. 1. Д. 82. Л. 14.
40
NARA T314 R1524 frame 1175.
41
ЦАМО РФ. Ф. 315. Оп. 4440. Д. 230. Л. 2.