Купленная. Игра вслепую

Даже сейчас, стоя перед зеркалом в слишком шикарном платье за полмиллиона рублей (да, нашла его ценник в интернете, вместе с магазином, в котором его и купили), я не переставала думать об имеющихся у меня на данный момент возможностях "сбежать". Хотя еще труднее было собрать воедино постоянно разбредающиеся или перескакивающие с одной на другую мысли. Сложно находиться сразу в двух реальностях, как и пытаться понять, что и где происходит. Вот и теперь, глаза цеплялись за одно, а шокированный разум противится до последнего… Смотришь вроде как на себя, но воспринимать всю картинку в целом никак не получается.

Тончайшая сеточка верхнего слоя поверх корсажа-корсета, расшитая вручную восхитительными узорами из жемчужного бисера и более крупных бусин в тон длинной в пол юбке из многослойного шифона цвета слоновьей кости с вызывающим разрезом до середины правого бедра — скорее напоминали не вечерний, а именно свадебный туалет. Правда за последний день, в течении которого я так ничего и не смогла съесть, уж как-то лихо отощав и практически стухнув на размер (а то и целых два), я действительно узнавала себя с большим трудом, а в этом платье так и подавно. Пышная укладка собранных в греческую косу волос с украшением из жемчужных заколок и шпилек так же привнесла в общий образ дополнительные изменения, то ли усиливая аховый вид изможденной невесты, то ли превращая окончательно в шикарную, но уж больно тощую незнакомку неземного происхождения. Будь я, наверное, не настолько напугана и изведена до физического истощения собственными страхами, выглядела бы на порядок лучше. Только, боюсь, мое нынешнее состояние едва ли будет учтено перед предстоящим выездом на светский прием. Раз в обморок не падаю и еще в состоянии говорить и ходить, значит, все в порядке. Значит, живая и смогу много чего выдержать. Хотя…

Все равно не представляю ожидающего меня кошмара, да и не хочу. Я и без того прожила последние дни с ощущением постоянного давления невидимых пальцев на горле и сердце. Будто кто-то намертво в них вцепился, не собираясь отпускать меня уже никогда, даже если сдавит свою хватку чуть сильнее, окончательно перекрыв в легкие и кровь доступ кислорода. И бороться бессмысленно, поскольку главного источника все равно рядом нет. Когда тебя отравили настолько сильно мгновеннодействующим ядом тут только и остается, что ждать. Других вариантов просто нет. Только ждать, молиться и… Верить? Верить во что? Что я выживу? Зачем? Какой в том толк, если моя жизнь может вылезти большими проблемами для близких мне людей… если она не нужна тому, кто обещал меня спасти… если я сама себе не нужна?.. А тому, кому нужна, я явно куда привлекательней в полумертвом состоянии.

Как оказывается ничтожно мало требуется для того, чтобы превратить человеческую жизнь в невыносимый ад, живущий внутри тебя. Чтобы вытянуть из тебя весь свет и жажду к борьбе за собственное существование…

Очередной телефонный звонок вывел меня в который уже раз за день из убийственной прострации. Правда, все равно ненадолго. Я уже знала, от кого он, как и пришедшие до этого сто-пятсот смс-ок, которые я, не читая, сразу же удаляла. В этот раз я тоже не стала изменять выбранной тактике, сбросив вызов и с полной апатией к происходящему протянула было руку со смартфоном к близстоящему пуфику. Но отложить его так и не успела. Мобильный опять завибрировал, через секунду выдав развеселенький рингтон входящего звонка. Только в этот раз на дисплее высветился другой номер… с другим, подписанным на него именем. Тот самый, при виде которого меня теперь прошибало насквозь куда более убойными ощущениями, чем раньше: выбросом по всей коже ледяной, едва не болезненной испарины, пугающей остановкой сердца и жизненно необходимого желания куда-нибудь присесть (вернее даже, прилечь). Лихорадить тоже начинало не хило так, практически на грани бесконтрольной эпилепсии. Разве что не падала на пол, хотя и казалось, что уже очень к этому близка.

— Да, Глеб?.. — как я еще не ляпнула традиционное "Алло"? Правда, в таком состоянии очень даже запросто.

— Моя принцесса уже готова принять заслуженный титул королевы сегодняшнего бала?

Вот теперь мне срочно надо присесть, иначе точно упаду. Никогда бы не подумала, что буду так трястись и резко слабеть до состояния полного нестояния или, скорее, несуществования, при звуках этого голоса. Еще не так давно я от него млела и текла, как какая-то в край озабоченная сучка, изнемогая от сумасшедшей похоти, а теперь чуть ли не буквально теряла сознание. Может даже и теряла, хоть и не до конца. Но назвать то, что со мной сейчас происходило — стопроцентным бодрствованием живого тела и здравого разума, совершенно не поворачивался язык.

— Все зависит от того, какой король меня поведет на этот бал. — видимо, я еще не до конца была добита, раз сумела связать несколько слов в более-менее содержательную фразу со смыслом. И не только. Я даже смогла придать своему голосу подобие счастливой или, на худой конец, мечтательной "радости", для чего пришлось себя заставить улыбаться через силу. Что меня на это сподвигло вообще не представляю. Может предыдущий звонок от Кира, мобилизовавший во мне остатки реверсивной психологии с бьющейся в угасающих конвульсиях злостью?

— Надеюсь, иных кандидатов на эту должность больше нет, иначе придется кому-то сегодня распрощаться со своей головой. — если бы не мягкий смех Глеба, последовавший одобрительным ответом на мою совершенно безобидную шутку, я бы точно решила, что он говорит всерьез. Кажется, я и так это решила, поскольку мое сердце долбануло очередным паническим ударом о грудную клетку, пошатнув мое тело буквально.

— Так вот ты как расправляешься с неугодными конкурентами.

— Увы, но этим методам десять тысяч лет в обед. По-другому с неугодными королями раньше и не разбирались. Только так, голову с плеч и в лучшем случае прилюдно. В назидание всему миру. Но, обещаю и даже клятвенно, сегодня обойдемся без кровопролития. Хочу, чтобы моя принцесса получила от предстоящего праздника максимальное удовольствие.

— Такое ощущение, что его устраивают в мою честь, даже не догадываясь о последнем.

— Если и не официально, то это не означает, что им нельзя воспользоваться в желательном для себя ключе, по назначению, так сказать. Поднимать тосты за твое здоровье и сыпаться благодарственными речами-пожеланиями в твой адрес, конечно же, не будут, но в остальном — блистать и затмевать всех и вся тебе никто не помешает.

С одной лишь маленькой поправочной. Этого хочет Глеб Стрельников, но никак не я.

Но спасибо хотя бы за попытку меня удержать у самого края бездны, до которого он сам же меня и подвел. Даже если это и не попытка, а самая банальная игра с жертвой. Что-то вроде привычной для него забавы, водить заарканенную добычу по острейшим граням смертельно опасной ситуации, направляя каждый мой шаг в нужном для себя направлении. Управлять, наблюдать, следить за моей реакцией… Он же так любит смотреть. Разве он сам не признавался, что это его главный фетиш? Любоваться чужой красотой, чужими эмоциями и чужими ответными действиями на его пытки.

— Означает ли все это пугающее вступление, что ты вот-вот за мной подъедешь?

— Разумеется. Как раз для этого и звоню. Мы только что выехали. Поэтому у тебя всего несколько минут, чтобы закончить с приготовлениями. И, самое главное. Макияж тебе делали в салоне? Губы уже замазали?

Уж чего-чего, а подобного рода вопросов я точно не ожидала.

— Не совсем. Наложили матовый тон и немного блеска, чтобы выглядело максимально естественно.

Опять же почти свадебный макияж, ложной невинности и наивности, уделив больше внимания глазам и идеальному разлету бровей. Если бы еще и губы разрисовали контрастной помадой, от меня бы прежней точно и следа не осталось.

— Ладно, посмотрю по приезду. Но, на всякий случай, прихвати помаду, и чем ты там обычно подкрашиваешь свой сладкий ротик. А то нам предстоит немалый путь до пригорода. За это время по любому успеет много чего случиться…