Купленная. Игра вслепую

— А с Алиной мы уже вроде пару раз как-то пересекались, если мне не изменяет память. А может я ее с кем-то путаю. В таком шикарном платье и в драгоценностях, которые едва ли по карману обычным стажеркам, я бы и родную маму не узнал. Буквально заткнули за пояс и принцессу Диану, и Грейс Келли вместе взятых. Уверен, для такого головокружительного преображения без вспомогательных инвестиций явно не обошлось. Кстати, я Кирилл Стрельников, если еще не в курсе, что за идиот тут перед вами все это время распинался.

Ну, конечно, без этого ведь тоже ну никак нельзя обойтись. Еще один трюк в его чисто инфантильном стиле. Жаль, что не могу ответить ему тем же. Сил хватило только на вымученную улыбку и на поднятие правой руки к его подставленной ладони.

Ну почему он не мог просто промолчать. Что это вообще такое? Будто срывает на мне злость, только потому что не знает, как еще достать своего совершенно ни на что не реагирующего родителя. Он что, не понимает, насколько это чревато для нас обоих и в большей степени для меня? Не выглядит он на ревнивого сыночка, а вот на тайного любовника, не поделившего чужую игрушку с родным отцом — еще даже как.

Но куда сильнее бомбануло при соприкосновении наших рук, вытиснившее за считанные мгновения недавние ощущения от пожатия ладони Арины Шевцовой. Казалось, только этого он и добивался — вытеснить собой всех и вся, перекрыть весь окружающий мир и каждого здесь присутствующего. Физически, ментально, молекулярно, еще бог весть знает как. И, похоже, у него это получилось. И не почувствовать при этом, как он сильнее сжал мою кисть и как бы невзначай провел по моему большому пальцу своим, я, естественно, никак не смогла. Поди разбери в таком состоянии, что это значило в его понимании, особенно, когда он высверливает твои глаза пристальным взглядом одержимого убийцы, будто мечтает прикончить прямо на месте. И при этом заставляет вздрагивать от столь чувственной ласки, отдавшейся болезненным порезом по сердцу и совершенно неестественной для такого случая томительной пульсации в районе диафрагмы…

— Как всегда, Кир. Много слов и ничего существенного или по делу.

Я не успеваю хотя бы рта открыть, чтобы что-то ответить. Глеб опережает всего на пару секунд, больше задев своим голосом мои нервы и слишком контуженное сознание, чем добившись желаемого эффекта над неподдающимся норовом собственного сына. С таким же успехом он мог попытаться затушить огонь бензином.

— Я знаю, пап. Ведь тебе бы этого очень хотелось.

Как раз в этот момент я и выгадала для себя несколько мгновений, чтобы выдернуть руку из ладони Кира и разорвать с ним зрительный контакт.

— Прошу меня извинить, но мне срочно нужно отойти. — не знаю почему, но я вперилась взглядом в лицо Полины Шевцовой, наверное, единственного здесь человека, которому я более-мене и хоть немного, да симпатизировала.

В сущности, мне все равно плевать, кто и что тут обо мне думает. Все, что мне сейчас требовалось — это спасительный глоток чистого воздуха. А когда меня окружают два человека, вот-вот уже готовых растоптать мою жизнь в зыбкий тлен, даже не задумываясь о том, что со мной сейчас творится, временный побег — самое малое, что еще может как-то мне помочь здесь продержаться.

— Я не покажусь немного нетактичной, если спрошу, где здесь находится ближайшая и доступная для посетителей уборная?

— Господи, ну что за глупости? Нет, конечно, милая. — спасибо госпоже Шевцовой, что хоть не переигрывала в образе очень светской дамы, не только словами, но и взглядом, и жестом рук указав мне нужное направление. — Двери у барной стойки в левом крыле зала. Если хочешь, Рина может тебя проводить.

— Нет, большое спасибо, но дойти и найти нужные двери я вполне могу и самостоятельно.

— С тобой все хорошо?

Да неужели? Господин Стрельников-старший впервые за этот вечер озаботился о моем самочувствии? Только сейчас? Именно тогда, когда я во всеуслышание заявила, что мне нужно срочно в туалет?

— Конечно, хорошо. Просто нужно на несколько минут выйти. Постараюсь сильно не задерживаться. Хотя не думаю, что мое недолгое отсутствие кому-то тут будет в тягость…

Мне просто нужно было сбежать, что я успешно вскоре и сделала, даже не бросив напоследок предостерегающего взгляда на Кира. Я не хотела на него вообще уже смотреть. Вернее, банально боялась. В особенности того, что увижу в его глазах или в ироничной мине лица, скрытого за не пробивной маской беспринципного паяца. Как раз поэтому я отсюда и сбегала, чтобы вырваться из удушающей клетки его близости, которая с каждой пройденной минутой становилась все невыносимее и удушливей. Если я останусь рядом с ним хотя бы еще на несколько минут, точно не выдержу.

Жаль, что нельзя было сбежать отсюда буквально. Выскользнуть незаметно из зала, вызвать по мобилке такси и направиться прямым курсом до ближайшего вокзала. Увы, но к таким вещам нужно готовиться заранее, еще и быть уверенной на все сто, что за мной не приставлена круглосуточная слежка. Да и куда, если так подумать, я могу сейчас рвануть практически не глядя? Не домой же? А других мест, где меня не стали бы искать я, увы, вообще не знаю. Похоже на какой-то беспросветный тупик, думать о котором сейчас хочется в самую последнюю очередь. Иначе если зациклюсь на этом — обязательно свихнусь.

Хоть туалет удалось найти без каких-либо происшествий и непредвиденных трудностей. Правда, я так и зашла в огромную уборную, продолжая сжимать в ладошке бокал с непритронутым мною шампанским. Избавилась я от него, уже когда доковыляла до мраморной стойки с умывальниками, едва не шатаясь от сбивающего с ног резкого приступа слабости, и поставив наконец-то возле смесителя давным-давно разогревшийся от моей руки фужер. Сумочку я закинула туда же, только с другой стороны одной из пяти фаянсовых раковин, в итоге прижав обе ладони к массивному краю отшлифованного камня и навалившись сверху чуть ли не всем своим весом.

Теперь я могла дать себе волю не только "расслабиться", но и сорвать с себя непосильную маску утонченной принцессы. К черту все. Мне нужно срочно отдышаться, а то точно вырвет (хоть и нечем). И заодно пережить это сумасшедшее головокружение, и этот… гребаный приступ панического удушья. И атаковавшие все в раз страхи. И вымораживающую дрожь, и… и… ЭТОГО ДОЛБАНУТОГО КИРА СТРЕЛЬНИКОВА.

Захотелось что дури зажмуриться, стиснуть ладонями виски и проораться. Хоть как-то выкорчевать из себя эти сводящие с ума ощущения, вместе со маячащим перед глазами лицом… его жесткой, циничной ухмылочкой… И в особенности его глаза…

Кажется, что даже озноб — это часть его физической оболочки, окутавшей меня ментальным коконом и бьющей по моим нервам острыми разрядами болезненного напряжения каждую треклятую секунду. Я боюсь теперь просто пошевелиться, чтобы не запустить и не усилить эту гребаную реакцию собственного тела на все его следы, отпечатки и на близость, которую не вытравишь даже расстоянием в двадцать метров. Попробуй перестать думать об этом, прекрасно зная, еще и чувствуя, что он совсем рядом, практически дышит тебе в затылок. Да что там в затылок. Он уже успел пробраться мне под кожу и прописаться там полноправным хозяином.

За что мне это все? И этот чертов тремор, как на зло, вообще не думает сходить. Ноет, зудит в рецепторах, царапает и гуляет под кожей зациклившимся разрядом переменного тока, то усиливаясь, то лишь ненамного приглушая свои аритмичные атаки. А я при этом то и дело вздрагиваю, будто от касаний невидимых рук или чего-то другого. Не представляю чего, но, судя по ощущениям, очень сильного и вытягивающего из меня всю жизненную энергию.

Похоже, нескольких минут мне будет слишком мало. Я не успею справиться с этим кошмаром, поскольку совершенно к нему не готова. Да и вообще… не должна я была здесь находиться. Неправильно все это и было таковым с самого начала. Разве что слишком поздно пытаться как-то все это остановить или переиграть. Либо остается смириться, либо… позволить этому безумию себя убить. Третьего не дано. Из данной западни выхода нет. А если и есть, то, скорее всего — вперед ногами.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.