Страница 96 из 97
Глава 55
Перед глазами все плывет от осознания того, что за человек стоит передо мной. Как? Когда? Почему? Зачем? Боже…
— Что ты делаешь здесь? — осипшим от холода и шока голосом шепчу. Наверное, шока в моей речи гораздо больше.
Пару секунд просто пристально буравит меня каким-то странным взглядом, будто находясь в состоянии гипноза. Так обычно смотрят на близких людей, которых потерял и встретил спустя очень долгое время. Только вот люди уже не те. Чувства не те…
— Нам нужно выбираться отсюда, — мгновенно спохватывается, двигаясь в мою сторону быстрыми шагами.
— Не трогай меня! — так же мгновенно вскакиваю со своего импровизированного убежища, отбегая на максимально безопасное расстояние.
В такой ситуации как никогда нужно мыслить ясно и смотреть фактам в лицо. Как человек, которого я похоронила в своем сердце и памяти 2 года назад узнал, где я нахожусь и что мне требуется помощь?
— Что ты вообще здесь делаешь? Что происходит?
— Самое время для глупых вопросов, когда на кону каждая секунда, Вероника, — с укором подмечает, поднимая руки вверх в знак капитуляции. — Я хочу помочь тебе. Времени объяснять нет. Будь я на стороне Золотарева, вежливостью и объяснениями тут бы не пахло.
Тяжело дышу, глубоко вонзая ногти в ладонь.
— Либо сидишь здесь со своими подозрениями и ждешь, пока сюда действительно не придет одна из его шавок или идешь со мной. Я все тебе объясню.
Тук…тук…тук…
— Помоги мне выбраться отсюда.
За пару мгновений преодолевает расстояние между нами, крепко сжимает мою руку и тащит за собой.
— Что ему нужно от меня?
— Уверен, ничего хорошего, — также тяжело дышит, как и я, от непрерывного бега. Да это настоящий лабиринт. Господи… — Один дьявол знает, что у него в голове. Все мои планы пошли к чертовой матери из-за упрямства твоего брата. Если мы выберемся из этого дерьма живыми — это будет подарок судьбы.
— Остановись! — резко торможу на месте, отчего и так потрясенная от сегодняшних событий голова начинает кружиться. — Ярослав знает, что я здесь?
Дышит тяжело. Смотрит на меня с нескрываемой злостью. Пазлы постепенно складываются в одну картинку.
…- Когда-нибудь дядя доверит мне действительно ответственную операцию, а не эти детские поручения.
…- Это моя стихия, Ник, понимаешь? Я ни в чем другом не чувствую себя так свободно, как в этом.
…- Это очень опасно. Неужели ты и правда хочешь связать с этим свою жизнь?
…- Однажды я буду держать в руках настоящий пистолет.
Боже…
— Во что ты ввязался?
— Слушай меня, Вероника, — уже ровным, уверенным голосом изрекает, кладя руки мне на плечи и вперясь в глаза цепким взглядом. — Все, что тебе нужно знать, это то, что и моя и твоя жизнь сейчас висит на гребаном волоске. Ты сегодня в качества десерта, а вот со мной разговор будет проведен в самых насыщенных оттенках. Думаю, ты наслышена от брата о расправе над предателями нашим общим другом.
— Зачем ты мне помогаешь? — искренне недоумеваю я.
Шумно сглатывает, сдерживаясь из последних сил. Он тоже боится…
— Если мы выберемся живыми, ты идешь прямиком в отделение и пишешь заявление о похищении. Я знаю все о наркотике, который находится у тебя в крови. Этого с лихвой хватит, чтобы завести уголовное дело. Ты понимаешь, о чем я?
Осознание накрывает с головой… Все может закончится.
Но радость длится не долго…
…Он никогда не ошибается.
— Я не должна была выйти отсюда живой, — голос ухнул куда-то в пропасть, как и мои несбывшиеся надежды.
— Если ты сейчас сдашься, мы точно не выберемся.
— А как же Яр? Он точно пойдет меня искать. Я не уйду без него. Я…
— Успокойся! — одной хлесткой фразой обрывает меня. — С твоим идиотом все в порядке. Мои люди успели его перехватить до того, как он побежал сломя голову на верную смерть. Если все пошло хорошо, ублюдок сейчас на верном пути в отделение. У нас есть все основания закрыть его.
— Тогда чего нам бояться?
Пару секунд смотрит в одну точку, не моргая.
— Его люди повсюду… Даже если он будет гнить в гробу десять лет, его собаки будут мстить. Поверь, это настоящие звери, ничем не уступающие Золотареву. И мы понятия не имеем, кто они.
По коже пробегает мерзкий холодок. Самый настоящий ужас пробирается под ткани, в самую душу, сковывая движения.
— Почему ты один здесь? Почему не позвал помощь?
И тут он выдает то, что заставляет меня испытать по-настоящему леденящий страх.
— Потому что войти в это место можно только при помощи специального штрихкода, который отображается на коже у каждого ублюдка Золотарева. Остальных же просто сожжгут до костей лазеры при входе. Тебе тоже ввели этот штрихкод, — берет меня за правую руку и приподнимает рукав свитера. — Это чертово адово пристанище. Здесь более 100 комнат для пыток. И ты понятия не имеешь, какие ужасы происходили в каждой из них. Проект Третьего Рейха с его экспериментами над людьми отошел бы на задний план.
— Господи… — ноги уже перестают мне подчиняться, как все остальные части тела. Чувствую, что близка к обморочному состоянию. Вряд ли хоть какой-то человек со здоровой психикой спокойно переварит эту информацию.
— Выкинь все из головы, Вероника. Отключи чувства нахрен, они только усугубляют ситуацию. Нам нужно выбираться. Снаружи ждет помощь.
Помощь…
Проходит, наверное, целая вечность, прежде чем мы находим ту самую спасительную дверь. Мои совсем недавно рухнувшие надежды вновь возвращаются, позволяя всё-таки надеяться на счастливый финал.
Пару поворотов ключа и яркий солнечный свет пробивается через кромешную тьму. Снаружи много людей с оружием и Яр…
Хочу сорваться с места, как…
— Аааааааааааа!!!!
Из груди вырывается истошный вопль от развернувшейся за моей спиной картины. Падаю на колени у самого входа, зажимая рот рукой, пока глаза лезут из орбит.
— А оказывается штрихкод можно легко разактивировать, — смеется Алиса, крутя в руках пистолет.
— Хмммммм!!! — судорожные рыдания сотрясают тело, когда в сантиметре от меня падает обоженное до костей тело.
Мертв!
Раз…
Два…
Три….
Ничего не чувствую… Пустота…
Поднимаю обезжизненные глаза на человека, которого люблю больше всего на свете. Страх… Животный страх…
Только мне уже не страшно. Нет ни чувств, ни эмоций, ничего… Он погиб из-за меня!!!
— Интересная картинка, не правда ли? — снова этот истерический смех. Она больна. Больна так же, как и ее брат. — Столько крутых парней… А козыри то все у одной хрупкой девочки.
Не могу отвести взгляд от бездонного океана любимых глаз, молясь, чтобы с нами все было хорошо. Я умру без него.
"Я люблю тебя."
"Я люблю тебя."
— Опусти пистолет, — спокойным, уверенным голосом начинает Ярослав, поднимая вверх руки и смотря на остальных людей позади себя, которые как по приказу начинают медленно укладывать оружие на пол. — Не глупи, Алиса. Ты же понимаешь, чем все это кончится. Если от твоих рук кто-нибудь пострадает, ты не уйдешь отсюда живой.
Смех…
Он пугает меня больше, чем пистолет в ее руке. Никакого счастливого конца не будет…
— Отдай мне пистолет. Я клянусь, что никто тебя и пальцем не тронет. Ты уедешь. Навсегда. Начнешь новую жизнь. Забудешь весь этот ад. Слышишь меня? Я клянусь…
— Заманчивое предложение, Полянский, — громко усмехается. — Только вот суть в том, что мне не нужна новая жизнь. Да и вообще эта жизнь впринципе. Ты никогда не склеишь то, что сломал, любимый.