Разлюби меня...

Резко развернулась и попыталась убежать.

— Стоять! — тихим голосом приказал, и она застыла как вкопанная. Хорошо у нее работает инстинкт самосохранения. — Сюда иди!

— Нннет, — покачала головой и медленно обернулась, пытаясь разглядеть меня. Сверкнула глазами, я знал, что их синий свет можно заметить даже с улицы.

— Сказал, сюда иди, садись за стойку, напротив. Не трону, — зачем-то пообещал ей я, заодно прощупывая волчицу, чуть надавливая силой. Волчица сопротивлялась. Было бы у меня побольше опыта, понял бы по-настоящему или кокетничает. Кто этих баб разберет?

— А если не сяду, — подала голосок, оскалив зубки, почувствовав поддержку своего зверя.

Образ бедной овечки не удался! Впрочем, сдерживала подчинение из последних сил, я видел, как подрагивали ноги, как сжались руки в кулаки, как вдруг резко выделились скулы. Хороша!

— Не сопротивляйся, только хуже себе сделаешь, — спокойно уселся на барный стул, наполняя бокал коньяком, — тоже не спится? — спросил обычно, чтобы успокоить ее страх.

— Не спится, — согласилась, но не подошла, переминаясь с ноги на ногу. — Как ты это делаешь?

Сделал вид, что не заметил вопроса.

— Садись, — наполнил второй бокал, со стуком поставил на барную стойку. И кивнул на место напротив.

Осторожно подошла и забралась на высокий стул, голые ноги теперь болтались в воздухе. Волосы собраны в какую-то замысловатую, растрепанную фигню. Одета в короткие шорты и мою футболку, которая прикрывала все стратегически важные места.

Черная футболка на ней мне понравилась. Станет женой, по дому будет ходить только в таком виде. Я помотал головой, пытаясь вытряхнуть из нее крамольные мысли.

— Давай. За прекрасную ночь, — вот и пойми, какую ночь я имел в виду прошлую или сегодняшнюю.

Протянул свой бокал к ней, девчонка взяла свой, принюхалась и чуть поморщилась. Ничего переживет. Чокнулись и оба выпили залпом.

— Заесть бы, — вздохнула и тоскливо огляделась по сторонам.

Соскочил с барного стула, открыл холодильник, обращая внимание больше на колбасу, сыр и лимон. Легко нарезал и все выставил на стол. Анастасия поджала ноги, обхватив ладонью стопу, словно согревая. Поймал себя на мысли, что готов сгонять за пледом, подушкой, убить медведя, выпотрошить его, зажарить и преподнести любимой. Хорошо, что ничего такого не сделал, только пробормотал:

— Ничего, сейчас согреешься.

И снова наполнил бокалы.

— Мы что напиваемся? — уставилась на меня своими огромными глазами.

Какая умная, какая догадливая, я даже умилился.

— Да! — ответил коротко и по существу вопроса.

— Зачем?

— Слышь, мелкая, ты спать хочешь?

Она кивнула.

— И я хочу, очень. Поэтому давай выпьем, чтобы мы могли спать спокойно в ближайшее время! — тут же захотелось добавить что-то про спать вдвоём.

И тут же возбуждение тягучей волной заволокло мозг, волк старался вовсю показать мне привлекательность своей самки.

Короче, чокнулись, выпили, закусили лимончиком.

Помолчали.

Снова налил. Снова выпили.

— Слышь, мелкая, ну что ты со своей волчицей справиться не можешь, — затосковал я, — она у тебя милая, послушная вон какая, стоит мне только чуть поднажать и сразу сопротивление убирает.

— Ага, это тебе легко, — тут же загрустила принцесска, — я поднажать, а она зубами, или вообще оборачивается, заполняя меня всю. А ведь я так мечтала, что мы будем дружить, победим весь мир, а тут…

— Ээээ, мелкая, ты только не реви, давай выпьем.

— Давай, — кивнула, соглашаясь, шмыгнула носом и залпом выпила. Тут же покачнулась, чуть не упав со стула.

— Слышь, ты, страшила, — это она ко мне так, теперь я чуть со стула не упал, — давай пересядем на диван, камин разожжем, замерзла я.

— Хочешь согрею, как вчера, — осклабился, тормоза были на последнем издыхании.

— Не, — помотала головой, кудри рассыпались по плечам, — ты меня не привлекаешь, терпеть не могу самовлюбленных паразитов.

— Чего? — я даже встал от неожиданности. — Вчера прям заметно было, как ты меня не перевариваешь.

Анастасия замолчала, раздумывая:

— Того, — показал мне язык, и перебралась на диван, запихивая под себя ноги. — Замерзла, — снова пожаловалась она, — ну, разожги камин.

— Спичек нет, — буркнул, камин мне теперь хотелось разжигать в последнюю очередь.

— А, да, сестра рассказывала, что ты еще магию огня не освоил.

— Ну так разожги сама, а я поучусь.

— Хорошо, — согласилась принцесска, и начала щелкать пальцами.

Вот тут я от смеха чуть не помер, потому что ничего у нее выходило, а на лицо шмакодявки посмотреть в тот момент стоило, такое оно было обиженно-сосредоточенное.

— Видимо пьяным огня не добыть, — смирилась и обхватила себя за плечи.

— Пей, — всунул ей в руки бокал, — коньяк согревает.

Чокнулись, выпили, закусили.

— Слушай, может ты пледик принесёшь, а? — надежда такая в ее голосе звучала, что я умилился. — Я тут, пожалуй, спать лягу. Так хорошо и идти никуда не надо.

Чуть не рванул за пледиком, хорошо волк трезв и в твердой памяти. Сдержался, даже пьяный. Никаких пледиков, никаких телячьих нежностей, нечего в трусах расхаживать в доме, где мужиков полно. В следующий раз думать будет, прежде чем попить спускаться в таком виде.

— Не охота идти на второй этаж, сорри, — я тоже пересел на диван, разливая по бокалам остатки коньяка. — а вот за второй бутылочкой, пожалуй, схожу.

— А я пить не буду, — обиделась принцесска, и даже отвернулась от меня, надув губки. — Будешь один…это…алкогольничать, — девчонка была пьяна, а я пьянел не от коньяка, а от ее запаха, вида, голоса.

— Будешь, — уверенно сказал, и всучил в руки бокал.

Зачем я этим занимался? Почему процесс спаивания девчонки приносил мне столько удовольствия? А может я просто мстил нашим волкам, что не поставили нас в известность, не подготовили?

Выпили. Нащупал ее ледяную ногу и рывком подтянул к себе.

— И что ты делаешь, — даже страха в пьяном голосе не было, и тут же, — руки у тебя такие горячие, погрей еще.

Взял в руки ее ледяную стопу, согревая, разглядывая миниатюрную ножку с ярко-красными ноготками, а она вдруг улеглась на подушки, закрывая глаза.

— Погрей меня еще, так приятно, — пробормотала сквозь сон.

— Эй, не вздумай спать, мы еще не поговорили. — мне не хотелось, чтобы она засыпала. Хотелось…черт, секса с ней хотелось, чтобы не в темноте и видеть реакцию на меня, чтобы доверилась, называла своим. Да ей это укус простить был готов.

— Да пошел ты, будешь еще говорить, что мне делать. — как холодным душем облила, вырывая из эротических мечт. Впихнула вторую ногу мне в руки, и, кажется, заснула.

А я, как дурак, сидел поглаживая маленькие ножки, согревая руками, и думал, что классная картина: за окном ветер и осенний дождь, а здесь так тихо, только уютное сопение и я почти в полном одиночестве.

Дотянулся до бокала, выпил еще. Улегся рядом, чувствуя, как прижимается ко мне во сне хрупкое тело, нагло требуя тепла и защиты, обнял, прижимая к себе, успокаиваясь и спокойно заснул, как будто не было метаний.

А проснулся от того, что мы с грохотом свалились с узкого дивана. Хорошо еще, что снизу оказался, а девчонка на мне, а то бы пришиб и не заметил.

— Ой, — сонные глаза пялились на меня, никак не понимая, каким образом, она оказалась со мной и в такой пикантной позе.

— Вот тебе и ой, — пробормотал я, потому что четко ощущал свое возбуждение, впрочем, Настя это тоже чувствовала, ее мягкий живот упирался…. Или я упирался….кто там разберет.

Она сглотнула и поерзала, пытаясь слезть, а я вроде и не мешал, но в тоже время не давал освободиться, кольцо рук сомкнулось вокруг ее спины, и никак не хотелось размыкаться.

— Что ты делаешь? — почему-то шепотом спросила она.

— Ничего не делаю, — так же честно ответил я, если бы делал, лежала бы она не на мне, а подо мной.

— Может отпустишь? — шепот звучал в самой ухо, а я вдохнул запах ее волос и тут же простонал.