Их любовник

— И как же его звали?

— Винтер. Николас Винтер — он по матери англичанин, и предпочитал в бизнесе пользоваться ее фамилией. Очень подходящей. Зимний лорд, Ледяной принц…

— …треска мороженая, — в голосе Бонни сквозила нежность.

— Скорее акула, треска для него мелковата. Но вообще его прозвали Никелем Бессердечным, за доброту и щедрость. Да, и еще он обожал гонять на байке. Скорость, ветер, адреналин. Почти так же сильно, как летать на крохотной двухместной «Сессне».

— Они встретились в небе?

— Нет, что ты. Все было куда банальнее. Мир тесен, особенно для звезд и шведских графов. Тусовки, торжественные мероприятия. Благотворительные концерты. Лорд Винтер занимался благотворительностью вместе со своей невестой, дочерью владельца фармацевтической корпорации. Она была совершенна — красота, манеры, приданое. Их фотографии украшали обложки журналов, на их помолвке присутствовала сама шведская королева. Ей завидовали и на нее равнялись.

— Англичанка? Американка?

— Креолка, прекрасная Памела. У них был бы идеальный брак, но они не спешили. Оба были слишком молоды для семейных уз. Никелю едва стукнуло тридцать пять, а Памеле даже тридцати не было. Да и куда торопиться, если и так все давно решено. Короче, Винтер предпочитал семейным вечерам гонки на байках. Была у него одна любимая трасса, как раз рядом с Нью-Йорком. Не то чтобы трасса была особенно хороша, но там он время от времени сталкивался с достойным соперником. Одиночка на тяжелом «Харлее», ярл звал его Сауроном — за роспись на байке. Кто он, Винтер понятия не имел, да и не хотел. Они просто гоняли, как сумасшедшие, не думая ни о чем, и оба ни разу не сняли шлемов.

— Значит, как-то — сняли?

— Нет. Лорду не подобает тусить с байкерами, даже если он надрался до невменяемости. Впрочем, об этом тоже никто не знал — напивался Никель редко, и не на тусовках, а где-то, где можно подраться или встрять в приключения инкогнито. Ну, что ты хочешь, без адреналина его жизнь была бы совсем пуста и скучна. Так вот. Об Эль Драко. Иногда он не летал и не гонял на байке, а бродил по городу. Один. Искал что-то, или кого-то, если бы он сам понимал, что и кого. А может быть просто приключений на свою задницу. С приключениями была некоторая проблема: его боялись. Ну, что ты хочешь, дракон же. Он как глянет, так все отползают. В общем, сложно было с достойными соперниками. А с достойными партнерами для секса и вовсе беда. После Звезды он никому не позволял себя отыметь, слишком это было опасно, снова от кого-то зависеть хотя бы несколько минут.

— Бедный, неудовлетворенный дракон, как нелегко ему приходилось, — с горькой насмешкой прокомментировал Бонни.

— Вот, ты понимаешь. Ни одного сумасшедшего, который решится с ним пободаться и его нагнуть. До тех пор, пока он как-то не забрел в один из баров…

— …на Пятой авеню, где Никель Винтер пил свой «Макалан» по две тысячи за дринк…

— Ладно, пусть будет на Пятой и «Макалан», — согласилась я, нежно запутавшись пальцами в волосах Бонни. — Эль Драко тоже был не дурак выпить хорошего виски. А так как с Винтером они были знакомы — то даже поздоровался.

— Настоящий мужской разговор из двух слов?

— Что-то вроде. И десяток дринков. В общем, достаточно, чтобы Эль Драко сумел рассмотреть викинга не только как мешок денег. Честно говоря, в тот вечер ему было пофиг на деньги и все прочее, ему хотелось в небо, но что-то подсказывало, что вернуться на землю будет очень сложно. Это с каждым разом становилось все сложнее, иногда дракон ловил себя на том, что даже не помнит, как его зовут и в какую точку на земном шаре ему нужно приземлиться. И тем более — почему это должен быть какой-то шумный, грязный город, а не отличный скальный остров посреди океана, где никто не помешает ему спать.

— А еще там полно вкусных акул, и никаких папарацци.

— Именно. Правда, ни одного дракона на тысячи миль вокруг. И вообще никого, с кем можно было бы потанцевать в стратосфере. Не говоря уж о здоровом сексе.

— Вот-вот, ни здорового секса, ни здорового викинга. Ну его, этот остров.

— Викинг был невероятно хорош. Высокий, мощный, наглый. После десятка дринков даже на морде стало проявляться что-то человеческое. Но главное, на Эль Драко снизошел азарт. Чой-та Никель Винтер не реагирует на него, самого Дракона? Не может быть, чтобы его харизмы не хватило, чтобы разбудить в ледяных фьордах вулкан. Короче, безо всяких разговоров, просто один взгляд глаза в глаза, и Эль Драко слез с табурета у стойки и пошел прочь. А викинг… ему бросили вызов. Весьма спорный вызов, и вообще викингу не подобает реагировать на мужчин…

— И тут до Никеля дошло, что он до сих пор ни разу не нарушил этого табу. Безобразие!

— Ага. Ни разу за все тридцать пять лет! Кошмар же. Позор на белобрысую голову. Надо срочно исправить упущение, непочатый же край адреналина! Так что Никель хлопнул последний дринк и пошел следом. И оказался первым, кто не испугался, глядя в глаза дракону. То ли кровь ярлов сработала, то ли дринки были качественными, короче, игра в гляделки кончилась тем, что Эль Драко подошел первым, склонил голову…

— И викинг поставил его на колени и отымел в рот так, что дракону снесло крышу ко всем чертям, — судя по хрипотце в голосе, Бонни очень хорошо представлял, как именно это было. — Я же прав?

— Конечно. Обоим снесло крышу нафиг. Особенно когда Никель сжал волосы дракона, вот так, — я сгребла Бонни за волосы и сильно сжала, — и прорычал что-то нецензурное, заканчивающееся на «мой».

Бонни тихонько застонал и потерся о меня. А я притянула его голову к себе, жадно поцеловала и укусила за губу. Несильно, но ему хватило, чтобы глаза окончательно затуманились, а каменный член уперся мне в бедро.

— Прощай, крыша, — шепнул он, задирая на мне шелковую сорочку.

— Эй, все было не так, — поймав его за руку, я завела ее наверх и толкнула Бонни в грудь, чтобы перевернулся на спину. — Руки, больной ублюдок.

Бонни послушался и поднял вторую руку, позволив мне скрестить его запястья. А я, легко поцеловав его в губы, отстранилась и села рядом, любуясь на совершенное тело. Вот так, обнаженный, только в ошейнике и напульсниках, он был невероятно хорош.

— Видел бы лорд Никель такого Эль Драко… — я провела кончиками пальцев по совершенному телу вниз, от запястий к темной дорожке на животе. — Ему бы точно понравилось. Хотя ему и одетый понравился. И его покорность, и то, как Эль Драко сладко стонал, облизывая его член, и то, что кончил вместе с ним, от одного только адреналина. И его единственные слова: мой лорд.

— Он же ярл, — Бонни дышал быстро и неровно, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц.

— Лорд мне нравится больше. Ну, скажи это.

— Мой лорд, — шепнул Бонни.

В его устах это прозвучало так, что моя крыша чуть не улетела к чертовой бабушке. Горячо. Покорно. Восторженно. Нежно. Так может произносить это только тот, кто бесконечно доверяет и любит.

— Да, именно так. Мне нравится, как ты это говоришь, — я провела ладонью по напряженному животу, не задевая торчащего члена, и продолжила: — И Николасу Винтеру понравилось. Права, он еще не понял, насколько. Да и Эль Драко тоже. Он просто встал и усмехнулся Никелю в лицо так, будто оттрахали него его, а он. Никель даже усмехаться не стал, он просто принял все как должное. Он — ярл, ему подчинились. Все так и должно быть. И с невозмутимой мордой свалил. Разумеется, Эль Драко свалил с такой же невозмутимой мордой.

— И с мокрым пятном на штанах, — прокомментировал Бонни хрипло.

— Пофиг, он дракон, ему можно. Зато как хорошо ему леталось в ту ночь! Это был лучший четверг за последние… лет тридцать, наверное. Но лорд Винтер тут бы совершенно ни при чем. Вот вообще. — Склонившись, я лизнула его сосок, а когда он застонал, закрыла ему рот ладонью и шепнула: — Просто хороший секс.

— Четверг и секс, значит, — губы Бонни касались моей ладони, и это было сумасшедше горячо и нежно.

— Ага. Всего лишь четверг и секс. Завтра у него был концерт в Бостоне, и он думать забыл о Винтере. Ему даже ничего не снилось. И было очень легко возвращаться назад, в двуногое существо без крыльев. Вот это Эль Драко очень оценил! Как и то, что убивать мерзких назойливых тварей внизу хотелось намного меньше.