Законы Долга

Первым заговорил лорд Бартолд. Он искренне извинился перед жрецом и его дочерью за своего вспыльчивого сына, деликатно упомянув про то, что мудрец, возможно, ошибся, ведь за долгое время его невестка так и не смогла зачать дитя. Убежденный в справедливом пророчестве, Зименф выразил уверенность, что никакой ошибки тут нет. Согласно откровению мудреца Дайчира, «будущий король родится из самого сердца льва». И если гномье царство соответствовало на проекции звездного неба его задней лапе, то сердце должно было приходиться на торговый южный город Гиран.

Бартолд был вынужден признать справедливость такого исхода:

— Могущественный Хаэл поклялся завоевать Аден[2] и Орен для истинного короля, потомка великих императоров. А лично мне он пообещал, что, после того как падут эти два великих оплота людей, гномы смогут присоединиться к нему в торжественном марше на Гиран, и тогда юг будет взят. Ты видишь, — сурово обратился лорд к Брунсу, — вам двоим вместе с этой женщиной суждено править одним из величайших городов. И именно там будет зачат ваш наследник — будущий король гномов и правитель всего мира.

— Воистину так, мой лорд, — наставительно произнес Зименф. — Но жажда Вашего сына получить все полагающиеся ему дары немедленно ставит под угрозу весь наш план. Подумайте только, до чего дошли эти двое… — он мельком глянул на Брунса, а затем перевел суровый взгляд на дочь, теребившую в руках салфетку, — разводиться они, видите ли, вздумали. Выясняют отношения, когда на кону стоит благополучие всего народа.

Брунс с супругой смирно выслушивали пылкую речь жреца.

— Неужто вы оба забыли, что мы, гномы, — избранная раса. Даже гиганты признавали это, потому-то и оставили нам самые сокровенные свои тайны в виде книг и лабораторий. Богиня Мафр создала саму землю. И она же создала нас, гномов. Земля держит нас, кормит, дает силу и мудрость. Даже здесь, на самом севере, куда нас безжалостно вытеснили все остальные расы, она дала нам нескончаемые ресурсы шахт и рудников. Но поверьте мне, скоро это время унижения и пресмыкания для гномов закончится, и моей дочери суждено сыграть в этом немалую роль. И если ты, Брунс, — Зименф строго посмотрел на юного графа, — недоволен предоставленной тебе возможностью, я думаю, нам не составит труда найти другого достойного претендента, хотя, зная твоего отца, многоуважаемого нашего лорда Бартолда, я бы очень хотел, чтобы именно ты был рядом с моей дочерью.

Брунс еще раз принес свои извинения как жрецу, так и супруге, и, разрешив все вопросы, собрание было распущено.

Юнуши слово в слово передала беседу ожидавшему ее в библиотеке Ирасу, на что тот лишь посочувствовал, что графиня снова оказалась втянута в события, которые ей не по душе.

— Но это не самое страшное, — промолвила гномка, помрачнев. — Лорд Бартолд намерен отослать тебя обратно в Рун. Он четко дал всем понять, что отныне наши тренировки окончены. Конечно, немалую роль в его решении, как всегда, сыграл мой отец.

Ирас не нашел, что сказать.

Графиня была подавлена. Обняв Ираса на прощание, она поблагодарила его за все хорошее, что он для нее сделал за то недолгое время, что они были знакомы, после чего, сдерживая плач, выбежала вон из библиотеки.

Уже в холле сам лорд Бартолд передал Ирасу те же слова, но в более грубой форме, потребовав, чтобы паладин немедленно собирал вещи и к вечеру отбыл в Рун, где он может возвращаться в тюрьму или присоединиться к армии Его Величества по усмотрению отвечающих за него мастеров и магистров.

— И отныне не смей и на сотню шагов приближаться к моей невестке, — закончил гномий лорд свою гневную речь.

Ирас, поклонившись, вышел вон и, вернувшись в свою каморку, немедленно взялся за перо.

«Герцог!

Пишу Вам срочное письмо, поскольку по приказу вашего протеже в Шуттгарте, а именно лорда Бартолда, буду вынужден покинуть город до заката этого дня, в связи с чем мне придется прервать свою миссию. Замечу, что в таком случае интересующая Вас особа останется без моего покровительства, защиты и поддержки в среде неблагоприятной и не способствующей ее обучению. К тому же вынужден доложить, что Ее Светлости и так уже был причинен значительный физический ущерб со стороны ее мужа-самодура, и я выражаю искренние опасения за ее жизнь и благополучие. Не так давно и на меня самого было совершено покушение, и я практически уверен, что в этом замешан сам граф Брунс. Нападавшие были мелкими наемными разбойниками, в связи с чем, даже если бы их и задержали, практически невозможно бы было доказать причастность к этому происшествию сына лорда. Посему уповаю лишь на Ваши своевременные и разумные действия.

Ваш слуга, Ирас».

[1] Крафт — процесс создания гномами уникальных вещей с помощью специальных ремесленных умений, недоступных остальным расам.

[2] Аден — столица одноименного южного королевства.

Глава 6. Избранная

***

Две недели спустя

Распутица не стала препятствием для запланированной еще на прошлой неделе прогулки. В то время как остальные дамы, аккуратно придерживая подолы своих пышных длинных юбок, старались обходить особо слякотные места, графиня шла напрямую, не заботясь о том, что ее кожаные сапожки или новое платье будут испачканы в грязи. Погода была солнечная и по-весеннему теплая, утро ясное и безветренное — именно такое, какое могло бы соблазнить дам и их провожатых выйти на воздух после затяжного месяца дождей и буранов. Снег почти полностью сошел с южной окраины города, куски льда неспешно плыли на запад по оживающей реке, а подножия холмов покрылись первой зеленой травой. Воспользовавшись прекрасной погодой, компания, состоящая из дюжины представителей шуттгартской элиты и еще около десятка их сопровождающих, прошла пешком уже около километра по дороге, ведущей к Северному Лесу. Юнуши, идя рядом с одетым в длинный теплый балахон Ясеком, с удовольствием любовалась представлявшейся ей картиной и старалась не подавать виду, как рада она, что друг-священник смог составить ей компанию. Впереди шла стража, отгоняющая от прогуливающихся дам и кавалеров назойливых людей-ящеров, позади шествие замыкали лакеи, ведущие за уздцы ездовых бычков на случай, если кому-то из дам расхочется топать по весенней грязи. Сопровождающие графиню на прогулке маркизы и баронессы, тоже, по-видимому, устав от долгого сидения в каменных стенах, довольно ступали обутыми в изящные сапожки ножками по сухой обочине дороги, наслаждаясь пением птиц и журчанием бегущих с холмов ручьев.

— Ты сама их видела? — с недоверием в голосе спросила пожилая баронесса племянницу, на днях прибывшую навестить свою старую тетушку из Годдарда, воспользовавшись тем, что и в северный край наконец-то пришла весна.

Племянница, молодая девушка в светло-лиловом свободном платье с высокой талией и коротком меховом жакете, осторожно обойдя очередную лужу, утвердительно кивнула:

— Хоть они и прячутся в заброшенном здании ткацкой мануфактуры в старом районе города, нам посчастливилось однажды наблюдать, как двое из них, мужчина и женщина, выходили из дальних, западных, ворот города.

— Кстати о тканях, душечка… — перебила их гномка с ярко-рыжими кудрявыми волосами в пышном бордовом платье; ее веснушчатое лицо, казалось, не умело выражать ничего, кроме восторга и презрения, — какой необычный фасон у Вашего платья, — удивилась она. — Неужто сейчас и в столице носят подобные?

Девушка в лиловом платье довольно кивнула, небрежно заметив, что кринолин уже год как вышел из моды.

Рыжая гномка недовольно фыркнула, но тут же обернулась к идущему позади нее в компании остальных мужчин супругу, заметив, что теперь-то уж тот не отвертится от намеченной ими еще прошлой осенью поездки в Рун.

— Конечно, дорогая, как пожелаешь, — отозвался гном, не особо обращая внимания на трескотню жены, и тут же вновь вернулся к обсуждению более серьезных, на его взгляд, тем, нежели женские костюмы.