Картина Сархана

Наконец жужжание прекратилось. Лиза взяла в руки телефон и разблокировала. Просмотрела список пропущенных. Несколько незнакомых номеров и Николь. К ее чести, она звонила только один раз.

Сколько бы Лиза ни оттягивала этот момент, он рано или поздно должен был наступить: она зашла в сообщения. Ночью ей прислали детали по клиенту. Пора работать. Лиза какое-то время смотрела на иконку файла, потом отложила телефон. Сначала кофе. Она собралась с силами и выбралась из постели. Ее подташнивало, руки тряслись.

Лиза с некоторым опасением заглянула на кухню. Но обошлось. Хоть она и чувствовала себя на удивление паршиво, открытой бутылки вина или других признаков возлияний не обнаружилось. Девушка сунула капсулу в кофемашину, нажала кнопку и села за стол. Посмотрела какое-то время на телефон и наконец-то открыла файл.

– Твою мать! – ругнулась она вслух. – Сука!

Гневно отшвырнула телефон в сторону и закрыла лицо руками. Посидела так некоторое время, потом встала и сделала несколько шагов по кухне. Остановилась, удивленно посмотрела на кофемашину. Чашки в ней не было, кофе просто тек в… как это называется, интересно? Лиза думала об этом с какой-то отстраненной, горькой усмешкой. Может, кофеприемник?

Она поставила чашку, закинула новую капсулу, нажала кнопку. Все это медленно, с какой-то неторопливой обреченностью. Виски, затылок и основание черепа прострелило болью. Лизе показалось, что в нее ударила молния. Она вздохнула. Без таблетки не обойтись. И дело не только в головной боли.

Через минуту она открыла файл с данными. Назывался он «Рубен Парсли». Тот самый Парсли, который был на приеме у Хёста. И, судя по сочетанию имени и фамилии, его родители либо совершенно не имели вкуса, либо просто ненавидели сына. Лиза принялась мысленно дразнить его, дразнила долго и с наслаждением, но это принесло мало удовольствия. Тревога взяла верх. Почему именно он? Как он узнал, где она работает? Чего он хочет? Поговорить о Сархане?

Лиза пролистала общие данные вроде возраста, роста и прочих параметров. Задержалась ненадолго на фотографии. Хотя бы не урод. Физически, по крайней мере. В общем-то, даже симпатичный. Красивые голубые глаза, нет проблем с кожей, аккуратная стрижка. Но все это скорее плохо, чем хорошо. Если выбирать между уродством моральным и физическим, то Лиза предпочла бы второе.

Она пролистала файл дальше, и взгляд зацепился за прочерк в разделе «Место работы». И откуда, интересно, у безработного деньги на меня? Глянула на семейное положение. Женат. И не на ком-то, а на дочке мэра. Еще и альфонс, усмехнулась про себя Лиза и сделала большой глоток кофе. У всех свои недостатки, да.

Телефон снова завибрировал. Снова Том. Лиза отключила вибрацию и задумчиво посмотрела на экран вызова. Она не была уверена в том, что звонок не сбросится, если переключиться с него на файл. Том оказался удивительно настойчивым. Звонил до упора. Видимо, вплоть до того момента, пока вызов не сбросился автоматически. А это ровно полторы минуты, или восемнадцать гудков. Лиза вспомнила, как когда-то сама считала их, просто чтобы не сойти с ума.

Наконец она вернулась к файлу. Что ты за человек, Парсли? Лиза с удивлением обнаружила, что никаких грязных тайн в файле нет. Ни нарушений закона, ни скандалов, ни чего-то связанного с политикой. Либо мэр позаботился, чтобы зять не засветился, либо Парсли на удивление осторожен сам по себе. То есть рычаг, по сути, только один. Лиза прокрутила файл дальше и не нашла информации о том, пользовался ли он услугами агентства раньше. То есть либо нет, либо ей это знать было не положено. Ладно, бывает, черт с ним.

Она поняла, что мысленно произнесла это тоном, если не голосом, Саймона. Так, что там еще? Как она и ожидала, в файле нашлась отметка о том, что Парсли пожелал встретиться именно с ней и ни с кем другим. «Это тебе дорого обошлось, – подумала Лиза, – сейчас, когда я невольно стала звездой всей этой истории с Сарханом. Интересно, за такое времяпрепровождение платит твой тесть? Или – и того лучше – жена?» Что забавно, во всем файле почти не было информации о том, что Рубен – писатель. Видимо, писателем он был весьма посредственным.

Лиза прочитала детали встречи, сделала мысленные пометки. Потом закрыла файл, открыла браузер и в поисковой строке вбила «Хелен Парсли». Мысленно отметила неплохой вкус. Хелен относилась к тем, кто, судя по образам, достаточно внимательно следит за модой, хоть и не рвется быть на передовой. Она как бы демонстрировала, что знает, умеет, разбирается, но не истерила. Неплохо.

Теперь два важных стратегических вопроса: сыграть на контрасте или на сходстве? Оттенить рыжие волосы нейтральными тонами или надеть то бирюзовое платье? Нет, лучше темно-синее. Идеально. Лиза тут же отправила сообщение со списком всего, что ей понадобится. Пробежалась глазами по файлу. Маловато информации.

Что ж, бывает. Давай-ка поищем что-нибудь в твоей биографии. Пусть скандалов нет, хоть что-то же должно быть? Но ничего интересного не обнаружилось. Парсли будто бы родился с серебряной ложкой в заднице. Родители из крепкого среднего класса, неплохое образование, все поразительно ровно. Кроме, пожалуй, того, что он ни дня в своей жизни не работал. По крайней мере, в файле ничего об этом не было.

Лиза отложила телефон. Надо работать с тем, что есть. Она посмотрела на часы. У нее есть еще минут тридцать, чтобы перекусить, прежде чем начнется кутерьма. Ближайшие шесть часов ей будет некогда есть.

И через полчаса все действительно завертелось. Если существует некая гонка красоты, сравнимая с «Формулой-1», то сейчас квартира превратилась в пит-стоп, на котором слаженная команда профессионалов торопится как можно быстрее привести болид в порядок и выпустить на трек. Ногти, волосы, ноги, лицо и все тело в целом. Мастера красили, мазали, выщипывали, наращивали, наклеивали, подчеркивали. Она сама говорила «упаковывали». Вокруг деловито сновали люди, а она была центром всей этой кутерьмы. Она давно научилась уходить в себя в этот момент. Ни о чем конкретном не думать. Она как бы освобождала голову от всего.

Но в этот раз ее взгляд привлекла картина. Та самая, с бабочкой. Или не с бабочкой. Кто мог знать? Но Лизе она напоминала бабочку, летящую куда-то вправо, несмотря на порванное крыло. Лиза смотрела на нее, неторопливо следуя глазами за фиолетовыми линиями.

– Лодка.

Лиза вынырнула из мыслей и посмотрела на… она не знала, как звали девочку-маникюршу.

– Что?

– Я говорю, мне тоже нравится Матисс. – Девочка смутилась и кивком указала на картину.

– На ней нарисована лодка? – уточнила Лиза.

– Да, только… Она висит вверх ногами.

Лиза посмотрела на картину. Мысленно перевернула ее. Возможно, так оно и есть. Рисунок на крыле в таком случае превращается в парус. А фиолетовые линии – это что? Озеро?

– Вы разбираетесь в живописи? – спросила Лиза у девочки.

– Нет, но… Это же… Ну, Анри Матисс.

– М-м-м… – Лиза не нашлась, что ответить. Просто неопределенно промычала, потом посмотрела на часы. – У нас нет времени на диалоги об искусстве, я вам не за это плачу.

– Извините, мисс Ру.

Лиза снова погрузилась в себя. На этот раз не глядя на картину. Ей казалось, что проклятая маникюрша отняла у нее… что? Что-то отняла, что-то ведь пропало. Без пятнадцати девять, когда за окном проплыло треугольное чудовище – «Флетайрон-билдинг», Лиза посмотрела в зеркало и удовлетворенно кивнула. Безупречность. Только вот в глазах видны отголоски головной боли.

Лиза открыла бутылку воды и выпила таблетку. Снова посмотрела в зеркало. Взгляд потерял колкость, зрачки заблестели. Она припомнила освещение в ресторане. Да, так намного лучше. Машина плавно остановилась. Кто-то услужливо распахнул дверь и открыл зонтик. Лиза проигнорировала протянутую руку, вышла из машины и направилась к входу.

Каблуки удивительно глухо стучали по мраморному полу. Она не повернула голову к зеркалу справа, даже глаза не скосила, – она смотрела прямо. Сопровождавший ее мужчина расчистил путь, кажется даже не прибегая к грубости. Толпа сама расступалась перед ним. Это был настоящий ледокол, но такой, с которым лед предпочитал не связываться вообще.