Пересадочная станция

Максвелл прищурился, стараясь высмотреть свободный столик. Пожалуй, подумал он, им следовало бы пойти в другое место. Но ему хотелось поужинать именно тут, потому что этот кабачок был облюбован студентами и преподавателями его факультета и здесь он чувствовал себя как дома.

– Пожалуй, нам лучше пойти куда-нибудь еще, – сказал он, обернувшись к Кэрол Хэмптон.

– Сейчас к нам кто-нибудь подойдет и укажет столик, – ответила она. – Наверное, большой наплыв – официанты совсем сбились с ног… Сильвестр! Немедленно прекрати! Извините его, пожалуйста, – добавила она умоляюще, обращаясь к людям, сидевшим за столиком, возле которого они стояли. – Он такой невоспитанный! И совершенно не умеет вести себя за столом. Хватает все, что увидит…

Сильвестр облизывался с довольным видом.

– Пустяки, мисс, – сказал обездоленный бородач. – Я, собственно говоря, и не собирался его есть. Просто у меня привычка заказывать бифштексы.

– Пит! Пит Максвелл! – закричал кто-то в дальнем конце зала.

Прищурившись, Максвелл разглядел в полумраке, что ему машет руками какой-то человек, вскочивший из-за столика в углу. Он узнал его. Это был Алле-Оп, а рядом с ним маячила белая фигура Духа.

– Встретили друзей? – спросила Кэрол.

– Да. По-видимому, они приглашают нас за свой столик. Вы не возражаете?

– Это неандерталец? – спросила она.

– Вы его знаете?

– Видела несколько раз. Но мне хотелось бы с ним познакомиться. А рядом сидит Дух?

– Они неразлучны, – объяснил Максвелл.

– Ну так идемте же!

– Мы можем просто поздороваться, а потом отправиться куда-нибудь еще.

– Ни в коем случае! – воскликнула Кэрол. – По-моему, здесь очень интересно.

– Вы не бывали тут раньше?

– Не осмеливалась, – ответила она.

– Тогда следуйте за мной, – сказал он и начал медленно пробираться между столиками.

Девушка и тигренок шли за ним по пятам.

Алле-Оп выскочил навстречу Максвеллу, бурно заключил его в объятия, потом взял за плечи, отодвинул и начал всматриваться ему в лицо.

– Ты в самом деле старина Пит? – спросил он. – Ты нас не морочишь?

– Да, я Пит, – ответил Максвелл. – А кем еще я могу быть, по-твоему?

– В таком случае, – сказал Оп, – кого мы хоронили три недели назад, в четверг? И я, и Дух, оба были там. И ты нам должен двадцать монет – ровно столько стоил венок, который мы прислали.

– Давайте сядем, – предложил Максвелл.

– Опасаешься скандала? – осведомился Оп. – Но ведь это место для скандалов и создано: каждый час по расписанию завязываются кулачные бои, а в промежутках кто-нибудь влезает на стол и разражается речью.

– Оп, – сказал Максвелл, – со мной дама, так что ты укротись и оцивилизуйся. Мисс Кэрол Хэмптон, эта стоеросовая дубина зовется Алле-Оп.

– Счастлив познакомиться с вами, мисс Хэмптон, – сказал Алле-Оп. – Но кого я вижу! Саблезубый тигр, с места мне не сойти! Помнится, был случай, когда я в буран укрылся в пещере, где уже сидела такая вот киска, а при мне никакого оружия, кроме тупого кремневого ножа. Понимаете, палица у меня сломалась, когда я повстречал медведя, и…

– Доскажешь как-нибудь в другой раз, – перебил Максвелл. – Может быть, мы все-таки сядем? Нам очень хочется есть и вовсе не хочется, чтобы нас вышвырнули отсюда.

– Пит, – сказал Алле-Оп, – быть вышвырнутым из этой забегаловки – весьма большая честь. Ты можешь считать свое общественное положение упроченным только после того, как тебя вышвырнут отсюда.

Однако, продолжая ворчать себе под нос, он все-таки направился к своему столику и галантно подвинул стул Кэрол. Сильвестр устроился между ней и Максвеллом, положил подбородок на стол и недоброжелательно уставился на Алле-Опа.

– Этой киске я не нравлюсь, – объявил Оп. – Возможно, она знает, сколько ее предков я поистреблял в добром старом каменном веке.

– Сильвестр всего лишь биомех, – объяснила Кэрол, – и ничего знать не может.

– Ни за что не поверю, – сказал Оп. – Эта животина – никакой не биомех. У него в глазах самая что ни на есть типичная саблезубая подлость.

– Пожалуйста, Оп, уймись на минутку, – прервал его Максвелл. – Мисс Хэмптон, позвольте представить вам Духа, моего старого друга.

– Мне очень приятно познакомиться с вами, мистер Дух, – сказала Кэрол.

– Только не «мистер», а просто Дух, – поправил тот. – Я ведь дух, и больше ничего. И самое ужасное заключается в том, что я не знаю, чей я, собственно, дух. Очень рад познакомиться с вами. Так уютно сидеть за столиком вчетвером. В цифре «четыре» есть что-то милое и уравновешенное.

– Ну, – объявил Оп, – теперь, когда мы перезнакомились, давайте перейдем к делу. Выпьем! Ужасно противно пить в одиночку. Конечно, я люблю Духа за многие его превосходные качества, но не перевариваю непьющих.

– Ты же знаешь, что я не могу пить, – вздохнул Дух. – И есть не могу. И курить. Возможности духов весьма и весьма ограниченны, но мне хотелось бы, чтобы ты перестал указывать на это всем, с кем мы знакомимся.

Оп повернулся к Кэрол:

– Вы, кажется, удивлены, что варвар-неандерталец способен изъясняться так красноречиво и свободно, как я?

– Не удивлена, а потрясена, – поправила Кэрол.

– Оп, – сообщил ей Максвелл, – за последние двадцать лет вобрал в себя такое количество знаний, какое обыкновенному человеку и не снилось. Начал с программы детского сада в буквальном смысле слова, а сейчас работает над докторской диссертацией. А главное, он и дальше собирается продолжать в том же духе. Его можно назвать одним из самых выдающихся наших студентов.

Оп поднял руку и замахал официанту.

– Сюда! – крикнул он. – Здесь есть люди, которые хотели бы облагодетельствовать вас заказом. Все они умирают от жажды.

– Больше всего меня в нем восхищает, – заметил Дух, – его застенчивость и скромность.

– Я продолжаю учиться, – сказал Оп, – не столько из стремления к знаниям, сколько ради удовольствия наблюдать ошарашенное выражение на лицах педантов-преподавателей и дураков-студентов. Впрочем, – повернулся он к Максвеллу, – я отнюдь не утверждаю, что все преподаватели обязательно педанты.

– Спасибо! – сказал Максвелл.

– Есть люди, – продолжал Оп, – которые, по-видимому, убеждены, что Homo sapiens neanderthalensis – глупая скотина, и ничего больше. Ведь что ни говори, а он вымер, он не смог выдержать борьбы за существование, в чем усматривается прямое доказательство его безнадежной второсортности. Боюсь, я и дальше буду посвящать мою жизнь опровержению…

Рядом с Опом возник официант.

– А, это опять вы! – сказал он. – Можно было сразу догадаться, как только вы принялись на меня орать. Вы невоспитанны, Оп.

– С нами тут сидит человек, – сообщил ему Оп, пропуская мимо ушей оскорбительное утверждение, – который вернулся из страны теней. По-моему, достойнее всего будет отпраздновать его воскресение дружеской вакханалией.

– Насколько я понял, вы хотели бы чего-нибудь выпить?

– Так почему же вы сразу не принесли бутылку хорошего пойла, ведерко льда и четыре… нет, три рюмки? – осведомился Оп. – Дух, знаете ли, не пьет.

– Я знаю, – сказал официант.

– То есть если мисс Хэмптон не предпочитает какую-нибудь модную болтушку, – уточнил Оп.

– Кто я такая, чтобы вставлять палки в колеса? – спросила Кэрол. – Что пьете вы?

– Кукурузное виски, – ответил Оп. – Наш с Питом вкус в этом отношении ниже всякой критики.

– Ну так кукурузное виски, – решила Кэрол.

– Насколько я понял, – сказал официант, – когда я приволоку сюда бутылку, у вас будет чем за нее заплатить. Я помню, как однажды…

– Если я обману ваши ожидания, – объявил Оп, – мы обратимся к старине Питу.

– К Питу? – переспросил официант и, посмотрев на Максвелла, воскликнул: – Профессор! А я слышал, что вы…

– Я вам уже битый час об этом толкую, – перебил Оп. – Потому-то мы и празднуем. Он восстал из гроба.

– Но я не понимаю…

– И незачем, – сказал Оп. – Несите-ка выпивку, больше от вас ничего не требуется.