Страница 7 из 18
– Ты… какой пример ты подаешь мальчишке, Жерар!
– Нормальный пример. Ты и так его запугал до полной потери доверия. Если тебе нужен был еще один бессловесный голем, не стоило морочить мне голову с его обучением. Вот только кому ты в таком случае собираешься оставлять трон? Люкресу?
– Ты давно уже должен был мне сказать, что Люкрес неадекватен!
– Я-то сказал, но ты предпочитаешь слушать восхваления, а не правду. Вот и любуйся, к чему это привело. Послушал бы мальчика сразу, приструнил бы своего младшего – и было бы у нас сейчас три шера-зеро в единении. Три, Элиас, три! Ты вообще понимаешь, что все это значит?
Император не ответил. Он хмуро затянулся кальяном, откинувшись на подушки. Возможно, он понимал, о чем ему говорит Светлейший. А вот Дайм – не очень. То есть, конечно, три шера-зеро – это в любом случае благо для империи, особенно когда в каждом поколении истинных шеров все меньше, а карумиты наглеют и усиливают флот. Но Светлейший-то явно имел в виду что-то другое! Понять бы еще, что именно.
– Значит так, Элиас. Хоть ты и властелин мира, но продолжать в том же духе мы не можем.
– И что ты предлагаешь, Жерар? – так же хмуро отозвался император.
– Для начала – снять с Дамиена печать.
– Ну хоть не отменить клятву Шуалейды.
Тут оба так глянули на Дайма, что ему очень захотелось провалиться сквозь землю. Он, только он виноват в том, что Шуалейде придется выйти за Люкреса по первому же его слову. Иначе она потеряет дар, а с ним – и жизнь.
– Я бы рад, но девочка сама выбрала свою судьбу. Мы с тобой, Эли, тут мало что можем изменить. Разве что ты порекомендуешь Люкресу воздержаться от этого брака.
– Сам говорил, надо смотреть правде в глаза. Правда же в том, что приказать ему я не могу, он совершеннолетний шер третьей категории. А мою рекомендацию в данном случае он обойдет, и мне придется принимать меры.
– Вот и прими. Сегодня же, – неожиданно резко сказал Светлейший. – Люкрес покушался на Дамиена и на шера Майнера. По закону это смертная казнь.
– Он – мой сын, Жерар. Я не собираюсь убивать своих сыновей!
– Предпочитаешь подождать, пока они поубивают друг друга сами. Будь спокоен, скоро кому-то из них это удастся.
– Нет. Я не желаю, чтобы мои сыновья убивали друг друга. Пусть учатся решать дело миром. Жерар, ты сейчас же снимешь печать с Дамиена. Но ты, Дамиен, поклянешься никогда не убивать своих братьев ни своими, ни чужими руками.
– Даже если это будет стоить жизни мне самому? – все же переспросил Дайм.
– Нет. Если выбор будет между твоей жизнью и жизнью кого-то из братьев, поступай, как велит совесть. Во всех остальных случаях – изворачивайся как хочешь, но вреда здоровью братьев не причиняй.
– Как скажете, отец, – согласился Дайм с легким сердцем.
Главное, что он наконец-то избавится от печати, станет нормальным полноценным мужчиной, ему не придется звать на помощь Алого Дракона или Бастерхази, чтобы заняться любовью с Шуалейдой. Он перестанет зависеть от любого императорского каприза, ему больше не нужно будет лгать самому себе, глушить эмоции, вечно притворяться и лавировать. Вся его жизнь изменится! Самая заветная мечта сбудется!
Спасибо вам, Двуединые, наконец-то вы подарили мне свободу!..
– Ну, что там с печатью, Жерар? Ты же сам говорил, что снять ее – дело одной секунды.
– Что-то крайне странное. – В тоне Светлейшего слышалось удивление пополам с нездоровым научным интересом. – Посмотри сам. Она не снимается, потому что ее нет!
– В смысле – нет? Неужели Дамиену удалось?..
Дайм замер. Как это печати нет, когда она есть! Что-то Светлейший мудрит.
– Понять бы, что именно ему удалось. Смотри сам, все плетения на месте, но контур замкнут не на нас с Ли и не на тебе.
– А на ком же?
– На самом Дамиене. Уникальный случай! Эли, нам удалось создать искусственную совесть, мало того, она прижилась и не удаляется!
– Как это прижилась?..
– Вот и я говорю – невероятно! Будь на месте Дамиена кто другой, я бы еще поверил. Но чтобы совесть прижилась у Брайнона? Нет, такого не может быть, потому что не может быть никогда! Это истинное чудо!
Император фыркнул, оценив шутку, но опять вернулся к серьезности.
– Ну и что теперь с этим делать? Совесть совестью, но мальчику пора жениться. Ты можешь снять хотя бы этот контур?
– Не могу. Говорю же, прижилась. Надо было снимать лет двадцать назад, тогда были шансы. Сейчас же – это разрушит всю структуру его дара. Возможно, вместе с личностью.
Император длинно и очень выразительно выругался. Дайм – тоже, но несколько тише. В отличие от императора он почти не удивился. Вот он, тот гигантский подвох, который ощущался им всю дорогу от Хмирны. Именно та подлость, которой он даже предположить не мог.
– И что мне теперь с этим делать? Я не хочу всю жизнь!.. – На последнем слове голос Дайма позорно сломался.
– Спокойствие, мой мальчик. Не волнуйся так.
– Не волноваться? Жерар, ты должен что-то с этим сделать! Я хочу внуков!
– Должен. Но не могу. Это же не я тут – всемогущий повелитель вселенной. – Светлейший демонстративно откинулся на подушки и взялся за кальян. – Повелевай, Элиас. Пусть отвалится по твоему приказу.
Император снова выругался, а Дайм так сжал мундштук, что тот потрескался и рассыпался крошкой.
– Светлейший. Вы что-то недоговариваете.
– А надо ли договаривать, Дайм, мальчик мой? Ты все прекрасно понял. Избавиться от печати можешь только ты сам, потому что она давно уже стала частью тебя.
– Как?..
– Ты сам знаешь, как.
– Хм. Действительно, Жерар прав. Ты – светлый шер второй… ладно, к чему врать, первой категории. Ты отлично крутил интриги, не спрашивая совета. Так что справишься.
– Я тоже думаю, что Дайм справится.
Дайм молча переводил взгляд с одного на другого, и до него постепенно доходило: эти двое не шутят. Легкого пути нет, не было и не будет.
– Но вы обещали… жениться… – сказал он и сам же поморщился, настолько глупо и по-детски это прозвучало.
Два старых интригана переглянулись, синхронно кивнули, и его всемогущество милостиво улыбнулся:
– Мы разрешаем тебе жениться, Дамиен. На ком ты захочешь, хоть на принцессе Шуалейде.
– Просто организовать все придется тебе самому. Ты справишься, мой мальчик, я в тебе уверен.
– И не забудь, ты обещал не убивать братьев.
– Реши дело миром, Дайм. И тогда я со спокойной душой оставлю Магбезопасность тебе. Я давно уже хочу полностью посвятить себя науке и преподаванию.
– Ну, вот мы все и уладили. Иди отдыхай, Дамиен, а завтра отправляйся в Ирсиду, приструни герцогов и разберись с потоком контрабанды. А по дороге можешь заглянуть в Валанту.
– Так уж и быть, мы оттянем брак Люкреса на два-три месяца, но на большее не рассчитывай.
– А теперь ступай, сын мой, ступай. Мы с Жераром собираемся сыграть партию в хатранж.
Почему-то, когда за Даймом закрывалась дверь курительной, ему послышались довольные смешки. Наверное, все же послышались. Может же он сохранить хоть какие-то иллюзии на тему наличия совести у этих двоих…
«Совесть у Брайнона? Нет, никогда!»
Ага. Примерно как совесть у светлейшего шера Парьена. Нет и никогда.
Остается утешаться лишь тем, что он сам – Брайнон, а значит, избавится от проклятой печати рано или поздно.
Нет, не так.
Очень скоро Дайм избавится от проклятой печати. А Люкрес сто раз попросит о смерти.
А пока – к Бруно. Нужно хоть что-то сделать с проклятой болью при одной только мысли о Бастерхази.
Сто процентов совместимости на троих… добрые боги, зачем вам это понадобилось?
В ответ послышались смешки, подозрительно похожие на те, что только что издавали Светлейший с императором.
Глава 3
О щипаных воронах и одноглазой камбале
Ни одна революция ни разу не сделала ни один мир лучше.