Бронзовые звери

Руслан почти не дал ему возможности осмотреть Дом Доро, прежде чем его сопроводили в эту комнату. Северин брел очень медленно, изображая усталость, а сам тем временем поглядывал по сторонам, запоминая все, что возможно. Он уловил запах свежей земли и услышал далекое хлопанье крыльев. Вероятно, сад во внутреннем дворе? Или зверинец? В стороне от входа он заметил огромную, извилистую лестницу, убегающую к балконам наверху, и наполовину распахнутую дверь кухни на первом этаже. Этого было недостаточно для того, чтобы придумать план… но хотя бы что-то.

Хотя в его комнате не было окон, Северин слышал, как лодки снуют по воде, а прямо за его стеной – топот детских ног и шум драки между детьми-сиротами. Постепенно в его голове начал возникать план.

НА РАССВЕТЕ СЕВЕРИН ВЫШЕЛ ИЗ СПАЛЬНИ. Двое стражников неподвижно застыли неподалеку. В сумерках Северин едва различал расположение Дома Доро. Дверь его спальни выходила в кроваво-красный коридор с множеством арок. На стенах висели зеркала. Метрах в шести он заметил вход в кухню. Отлично, подумал Северин и с улыбкой обернулся к стражникам.

– Патриарх Руслан уже проснулся? – спросил он.

Члены Падшего Дома отказывались разговаривать. Или, возможно, просто не могли. Маска вольто оставляла открытыми лишь глаза, у которых был странный молочный оттенок, словно эти люди были слепыми. Или мертвыми. Вместо губ на их лицах жужжали мнемонические пчелы. Северин помахал им.

– Что ж, если вы не хотите мне ответить, то, по крайней мере, подскажите, где кухня? – спросил он.

И, словно по сигналу, у него в животе заурчало. Человек ничего не ответил, но повернулся и прошел несколько шагов к полуоткрытой двери, которую Северин видел прошлой ночью. Войдя внутрь, он почувствовал грызущую пустоту. Он привык к кухням в Эдеме, взрывавшимся от последних экспериментов Лайлы с выпечкой. Он представил себе Энрике и Тристана, отнимавших друг у друга миску с тестом для пирога, Зофью, облизывающую ложку с белой глазурью, а в этот момент Лайла кричит на них, требуя хоть на минуту оставить ее в покое. Он ожидал увидеть сладости на столешницах, варенье, булькающее на плите… но в кухнях Дома Доро было абсолютно пусто, если не считать миски с красными яблоками и низенького столика. Северин с хрустом откусил яблоко, а два других припрятал в карманы.

– Подожду, когда смогу нарушить свой пост в компании патриарха Руслана, а пока предпочел бы взглянуть на восход солнца, – сказал он. – Если не возражаете, можете присоединиться.

Стражник опять ничего не ответил. Северин направился к выходу. Четверо стражников из членов Падшего Дома словно возникли из сумрака и двинулись следом.

– Утренняя свита, – заметил он. – Я польщен.

– Стойте! – раздался вдруг чей-то голос.

Северин обернулся и увидел спешившую к ним Еву. На ней был желтый шелковый халат, волочившийся по полу, отделанному красной плиткой. На ее шее виднелся знакомый серебряный медальон в форме балерины. Ева была дочерью Михаила Васильева, аристократа из Санкт-Петербурга, и покойной примы-балерины. Северин вспомнил, как Лайла уговаривала ее, говоря об отце…

– Мы можем защитить тебя, – говорила она. – Тебе ничего не надо делать… мы можем вернуть тебя домой к отцу и обещаем, что Руслан никогда не сможет навредить ему.

Он вспомнил сомнения Евы, как она не сводила глаз со льда, слушая Лайлу.

– Я знаю, ты любишь его, – говорила Лайла. – я поняла это, увидев твое ожерелье. Знаю, ты жалеешь, что покинула его дом… мы можем вернуть тебя к нему.

Именно так Руслан и удерживал ее при себе. Если бы она не стала выполнять его приказов, ее отцу пришлось бы за это заплатить. Северин припрятал эту информацию, чтобы обдумать на досуге.

– И что это ты делаешь? – резко спросила Ева.

– Собираюсь насладиться восходом солнца, – откликнулся Северин. – Хочешь присоединиться?

Ева прищурилась, а затем ее взгляд упал на божественную лиру, висевшую у него на боку.

– Ты не можешь пойти с этим.

Северин пожал плечами. Откусив яблоко, он протянул лиру Еве. Ее глаза округлились, когда она осторожно взяла ее.

– Ты можешь сохранить ее, – сказал он, а затем улыбнулся. – Хотя я ожидаю чего-нибудь более надежного, чем твои руки. Они уже обнимали меня, и не могу сказать, что чувствовал себя в безопасности.

Ева злобно уставилась на него. Завитки рыжих волос обрамляли ее лицо. Она выглядела так, будто хотела что-то сказать, но затем бросила взгляд на пятерых стражников Падшего Дома, безмолвно окруживших их.

– Я собираюсь прогуляться, поэтому ты должна изготовить для меня футляр. Что-нибудь открывающееся при помощи капли моей крови, что будет храниться у Руслана, – сказал Северин. – Полагаю, для такого мастера, как ты, это не составит труда.

И, не дожидаясь ее ответа, Северин направился к двери. Немного помедлив, член Падшего Дома рванулся вперед и распахнул ее перед ним, и Северин вышел к причалу.

ВЕНЕЦИЯ БЕСПЕЧНО ОБЛАЧИЛАСЬ В РАССВЕТ. Для плавучего города богатства не имели значения. Золото пролилось с небес и затопило залив. Раскинувшиеся на другой стороне канала роскошные дома из резного бледного камня, украшенные улыбающимися лицами сатиров и почитаемых богов, таращились на Северина. Он с хрустом откусил яблоко. Северин понимал, что за ним незаметно следят, и не только стражники. Он подождал пару секунд, пока тихий шорох тапочек не подтвердил его подозрения.

В тридцати метрах от него виднелись развалины соседнего дома. Когда-то, судя по всему, это был роскошный особняк, но теперь его облепили строительные леса. Причал перед ним выглядел наполовину прогнившим. Из его легкого сумрака появился мальчишка-беспризорник лет восьми и настороженно уставился на него. У мальчишки были сальные черные волосы, а его огромные зеленые глаза сильно выделялись на бледном лице. Северин ощутил странный холодок, пробежавший по спине. Лайла всегда подтрунивала над ним, когда, завидев ребенка, он старался улизнуть.

– Ты же знаешь, они не кусаются, – говорила она. – Это ты ведешь себя так, будто они опасны.

Но так и было, подумал Северин. И дело было даже не в знаменитых детских истериках, один лишь эпизод которой почти убедил его в том, чтобы изгнать семью из Эдема лишь потому, что они не могли успокоить плачущего ребенка. У детей не было выбора, кроме как нуждаться в заботе других, а если кто-то мог помахать у тебя перед носом твоими нуждами, поманив тебя… ты становился бессильным. Смотреть на ребенка было все равно что видеть уродливое отражение в зеркале своего прошлого, и у Северина совсем не было желания на него смотреть.

Он осторожно опустил руку в карман и, достав второе яблоко, протянул мальчугану.

– Возьми, если хочешь, – предложил он.

У него за спиной, скрываясь в тени Дома Доро Россо, громче зажужжали мнемонические пчелы. Руслан все видел. Отлично, подумал Северин. Так наблюдай.

Худенький маленький мальчуган сделал несколько шагов вперед, а затем хмуро уставился на Северина.

– Prendi il primo morso, – сказал он тонким голоском.

Северин был не силен в итальянском, но все же понял: Откуси первым. Он едва не расхохотался. Этот ребенок не доверял ему.

Тебе же лучше, подумал он.

Северин надкусил яблоко и протянул мальчишке. Тот немного подождал, а затем рванулся вперед, мелькнув тонкими ножками, и выхватил у него яблоко.

– Ora e mio, – проворчал мальчишка.

Теперь оно мое.

Северин поднял руки, изображая, что сдается. А мальчишка, не оглядываясь, бросился бежать к разрушенному дому. Северин смотрел ему вслед, немного обескураженный. Этот мальчуган вел себя совсем не так, как он предполагал. На мгновение Северин задумался, как же он попал в этот заброшенный дом. Жил ли он один? Был ли у него кто-нибудь близкий?

– Месье Монтанье-Алари, – громко позвала его Ева. – Патриарх Руслан желает, чтобы вы явились на завтрак.