Сокол

– Возьми, – сказала Вера.

– Кто это может быть? Уже час ночи.

– Ответь.

– А если это мошенники?

– Включи на громкую связь.

Я включила. Вера оставила посуду в раковине и села на стул.

– Алло, – нерешительно сказала я.

– Привет, – голос Алика прозвучал слишком громко. – Я тебя разбудил?

– Нет.

Я тут же ожила, Вера вздрогнула.

– Прости, что так поздно. Я только прилетел из Москвы и решил тебе позвонить.

– Как ты узнал мой номер?

– Бабушка дала. Она просила, провезти тебя по дворцам. Завтра, – с неохотой ответил он. – Вот я и звоню.

При упоминании Виолетты Филипповной, Вера нахмурила брови, на щеке появилась недовольная ямочка.

– Алик, я… Если у тебя дела, то…

Не хочу быть навязчивой, но отказаться тоже не могу. Такой шанс выдается один раз в жизни. Он сам позвонил. Пусть ночью, но все же позвонил.

– Я могу отвезти тебя в Петергоф. Летом там красиво, только много людей.

– А ты сам хочешь?

– Я?

Действительно глупый вопрос. Конечно, не хочет. Его бабушка заставила.

– Чем ты обычно занимаешься в выходные дни?

– По воскресеньям езжу на стрельбы. Это за городом, сто километров.

– Из чего ты стреляешь?

– Из арбалета.

– Это хобби или…

– Мне нравится. Хочешь, посмотреть?

– Очень. Я ни разу не была в таком месте. А меня пустят?

– Со мной пустят. Вот увидишь, как это интересно. Я заеду за тобой в двенадцать.

– В двенадцать? – переспросила я, взглянув на Веру. – Хорошо. Буду готова.

Только сейчас я заметила ее бледные щеки.

Устала. Уже ночь, а я надоедаю ей своими разговорами по телефону.

– Пока, – сухо сказал Алик и, не дождавшись моего ответа, отключился.

Вера встала.

Никогда я не видела ее такой подавленной. Мешки под глазами, красота улетучилась, как будто ее и не было. Лицо превратилось в маску, бесцветную, обездвиженную.

– Миша отвезет тебя в город, – спокойно сказала она. – Пойдем, спать. Уже поздно.

– Вер, – проскулила я ей в спину, – не обижайся.

В дом зашли мужчины. Из прихожей послышались тяжелые шаги, по ногам потянуло холодом. Игорь Петрович сразу поднялся на второй этаж. Миша заглянул к нам на кухню.

Увидел недовольное лицо сестры и спросил:

– Вы чего тут сидите?

– Да, так. Болтаем.

Попыталась улыбнуться Вера. Не получилось. Тогда он спросил уже строго.

– Че случилось?

– Маше надо в город. Отвезешь ее?

– Когда?

– Завтра рано утром.

Он взглянул на меня.

Зачем она его просит? В город ходят автобусы. Что подумает Лиза?

– Отвезу, – тихо проговорил он.

– Не надо.

– Надо. Ты сама не доберешься до города.

– Почему?

– До твоего дома автобус не ходит. Это придется ехать с двумя пересадками.

Я жалобно прикусила губу.

Не хочу, с ним ехать. После нашего разговора в лесу, я до сих пор чувствую себя виноватой.

– Миша прав, – поддержала брата Вера. – Ехать далеко.

– Мне неудобно.

– Ерунда, – сказал Миша. – Мне все равно завтра на работу.

– Завтра?

– Я всегда работаю по воскресеньям.

Теперь понятно. Он едет не из-за меня, и Лиза не подумает ничего плохого.

Поцеловав брата в щеку, Вера пожелала нам спокойной ночи и скрылась за дверью. Я тоже хотела уйти, но Миша преградил мне путь своим огромным телом.

– Я рано встану. Тебя разбудить?

– Спасибо, не надо. У меня есть будильник.

Мой лоб оказался на уровне его груди.

Опустив глаза в пол, я снова попыталась просочиться мимо него. Он не шевельнулся, стоит словно гора. Тогда я отошла в сторону. Чего бодаться с великаном.

– Там в лесу…

– Миш, прости меня, – перебила я его. – Не стоило говорить такие вещи. Мне очень стыдно.

– За что? – испуганно спросил он. – Я уже забыл о том разговоре.

– Тогда…

– Я просто хотел спросить тебя кое о чем.

– О чем?

– О Вере. Ты слышала, о чем она разговаривала с Юркой?

– Нет. Мы же шли сзади.

– Я немного слышал. Она говорила, что у Карины обнаружили какую-то болезнь. Вроде наследственную. Нам она ничего не говорит.

– И мне не говорила.

– Точно?

– Точно. Она мало рассказывает о ней. Все больше об Ане и о твоих детях.

– А про ее отца ты что-нибудь знаешь? Кто он?

– Прости, о нем я тоже ничего не знаю. Она говорила он русский, но я сомневаюсь. Девочка слишком смуглая. Скорее всего, там кровь испанца или итальянца.

– Я тоже так подумал. Хотя Карина просто загорелая. Зимой у нее кожа не такая темная.

Внешность у девочки славянская. За лето, проведенное на свежем воздухе, она действительно сильно загорела.

– Неужели Вера даже маме не открыла свою тайну? – присев на стул, спросила я. Миша встал у окна. – Кому-то она должна была рассказать. Может, Лизе?

– Лизка ничего не знает. А если знает, то не расскажет. Иногда мне кажется, что он какой-нибудь старый бабник. Ловелас. Вот она и стесняется говорить о нем. Попалась девчонка на удочку профессиональному соблазнителю.

– Это не похоже на Веру, – усомнилась я.

Пусть мы знакомы всего несколько месяцев, но я хорошо изучила характер своей подруги.

– Да, Верка не такая. Не кинется на отбросы.

За весь день мы впервые спокойно разговариваем. Миша открылся и даже стал симпатичнее. Не скажу, что приятный, но уже не такой противный, как при первой встрече.

– Пора спать, – сказал он, взглянув в окно.

Уже светает, а мы все сидим на кухне.

– Спокойной ночи.

Я ушла первая, он еще немного побродил по дому, пошумел на лестнице, долго полоскался в ванной, а потом тоже поднялся к себе в комнату на второй этаж.

Рано утром прозвенел будильник. Мы еле проснулись, спали всего пять часов. Миша приготовил мне кофе, накормил завтраком, хотя я сопротивлялась. Потом посадил в машину и укрыл своей кофтой. Я снова закрыла глаза.

В голове полнейшая пустота. Где-то вдалеке играет тихая музыка. За окнами пролетает волшебный лес, встретивший нас вчера своими красотами. Слепит солнце.

– Почему ты не осталась в деревне? – вынул меня из сонного состояния Миша. – Что-то случилось, или тебя вызвали на работу?

– У меня свидание, – пробубнила я, заплетающимся языком.

– С кем? – бесцеремонно спросил он.

– С Соколовым.

– С каким? с нашим?

– Да, с Александром.

– С директором?

Теперь его глаза стали шире.

– Нет! – тоже проснулась я. – Он старый. Ты что! С младшим, с Аликом.

– А-а, – протянул он и прибавил скорость. – Ты его знаешь?

– Я знаю всю семью Соколовых.

– Везет тебе. Только Александр Дмитриевич не самый лучший парень.

– С чего ты это взял? Можно подумать, ты его лично знаешь.

– Лично не знаю. Ты сама в курсе, что у него за семья? Я говорю не про деда. Тот – супер! А его папаша не очень.

– Почему?

Мне стало обидно. Даже Миша что-то знает про родителей Алика, а я ничего о них даже не слышала.

– Его отец – наркоман, сидит в тюрьме уже десять лет. Мама работает в магазине продавцом, а сестра блаженная.

– Что значит – блаженная?

– Ну, того.

Он покрутил пальцем у виска.

– Сумасшедшая?

– Она пропала в какой-то секте.

Теперь понятно, почему Виолетта Филипповна никогда не говорит о младшем сыне и внучке.

– Алик-то здесь причем? – надув губы, проговорила я. – Он не в ответе за своего отца.

– Наверное… Ты права.

Мы свернули с трассы. Город встретил нас непривычной тишиной. Рано. В такое время местное население еще спит, туристы только завтракают в своих отелях. На дорогах пусто, мигают светофоры.

Во дворе моего дома возле большого клена мы нашли свободное место, Миша еле протиснулся между лавкой и бордюром, ровно поставил машину, а уж потом заглушил двигатель. На всю эту сложную процедуру ушло не больше минуты.

Я убрала кофту на заднее сиденье и потянулась к дверной ручке.

– Ладно, пока.