Сокол

Только сейчас, когда Алик оказался рядом с дедом, я заметила, как они похожи. Одно лицо, одни движения рук. Улыбка. От бабушки ему достались широкие брови.

Совсем юный. Мальчик. Длинные ресницы, румянец на щеках. Влажные губы…

– Господь всю жизнь носит меня на руках. – Голос старшего Соколова отвлек меня от размышлений. – Я благодарен всему, что подарено свыше. Это и дети, и внуки, и любимая работа. Мне не на что жаловаться.

Он не упомянул жену, и все это отметили. Даже сама Виолетта Филипповна удивленно взглянула на мужа.

– Ты никогда не был верующим, – сказал Андрей, – хотя строишь храмы.

– Строить – это одно, а верить нужно не в Бога, а в людей, которые живут с тобой под одной крышей.

Тема о Боге заинтересовала всех, кроме Алика. Я тоже не вступила в беседу, хотя имею свое мнение. Бывшие коммунисты не читают Библию.

В очередной раз меня удивил Павел. Когда речь зашла о человеческой порядочности, он высказался довольно грубо по поводу того, как мужчина должен относиться к своей жене. По его мнению, женщина изначально рождена, чтобы угождать мужчине. И не только мужу, но и отцу, и брату. То есть всем, кто относится к ее семье.

Пока он говорил, я успела выпить бокал вина. От его речи в горле пересохло.

– А где, Инна? – наконец-то подал голос Алик.

Инна – это Мисс-Россия, которая внезапно исчезла из-за стола.

Алик спросил без намека, но все подумали о Павле, который только что распылялся о женской порядочности.

– Она поехала домой, – довольно грубо ответил солдафон. – Устала.

– Так рано?

– Инна приняла большую дозу, – прямо ответила Ольга. – Очень надеюсь, что сегодня мы видели ее в последний раз.

Все почему-то посмотрели в мою сторону.

Странный намек. Неужели меня сватают не Алику, а Павлу?

– В нашей семье не принято много употреблять спиртных напитков.

Это сказал Александр Иванович. Виолетта Филипповна тут же отодвинула в сторону бутылку вина, Ольга криво усмехнулась, Андрей с размаху допил коньяк из бокала. Только Алик устало взглянул на свой стакан с соком и в знак согласия кивнул деду головой.

В гостиной снова появилась полная женщина. На сей раз, она принесла Алику запеченную рыбу с овощами.

Когда она наклонилась над ним, я заметила ее взгляд, полный любви и нежности. Так смотрят на сына.

– София, пусть Лера подает десерт.

Виолетта Филипповна ревнует внука к кухарке. Голос стал резким, грубым, хотя обычно она разговаривает спокойно.

Женщина скрылась в огромном коридоре. Гости подняли бокалы, снова мужчины ударились в рассуждения о политике. Павел заскучал. Алик расковырял вилкой рыбу, но так и не съел ни кусочка. Ольга с Андреем о чем-то поспорили.

К моей ноге вернулась Дуся. Сейчас я уже обрадовалась ее приходу и не спихнула в сторону. Теплая, мягкая. Не кричит, как эти два старичка.

– Баб, – тихо сказал Алик, – я выйду на минуту?

Он просит разрешения, чтобы выйти из-за стола?

– Конечно, милый, иди. Только ненадолго.

Теперь я поняла, кого он мне напоминает. Меня! Я точно так же веду себя дома с родителями. Пришибленно, с почтением. В приличных семьях детей воспитывают одинаково.

Алик встал из-за стола и тихо, пока никто не обратил на него внимания, быстро двинулся к двери. Бабуля лишь увидела его спину. Хотела еще что-то сказать, но не успела.

– Машенька, – обратилась она ко мне, – ты не видела наш балкон?

– Нет, – ответила я, не понимая ее намеков.

Причем здесь балкон и я?

– У нас прекрасный вид с балкона. – Хитро улыбнулась Виолетта Филипповна, махнув головой в ту строну, где исчез Алик. – Пройдись, посмотри. Я бы тебя проводила, но не хочу оставлять гостей.

Слава Богу! Меня не сватают Павлу!

На душе стало легче, сразу поднялось настроение. От избытка чувств, я дернула ногой, Дуся, завалившись на бок, громко взвизгнула, а потом побежала в коридор, показывать мне дорогу на балкон. Умная собачка. Будто поняла слова хозяйки.

– Маша, ты куда? – спросил Павел.

Но я не ответила. Вышла из гостиной и сразу попала на кухню.

Просторная, не меньше пятидесяти квадратных метров. Современная мебель, хорошая техника, посуда на белоснежных столах. Главный повар София, ловко орудуя ножом, лишь взглянула в мою сторону. Тут же бегают две девочки-помощницы, одна из них подает блюда гостям.

В конце коридора показалась забавная мордочка Дуси. Я пошла за ней.

Здесь еще одна дверь, а потом начинается широкая лестница на второй этаж. Дальше туалет, и узкий проход на балкон.

Алика я застала с сигаретой в руке. Он спрятался за круглую колонну и разговаривает с кем-то по телефону.

– Ты где? – тихо спросил он. – Тут такая компания. Ага. Точно. Ладно, приходи. Павел тоже здесь. Да. Да. Пока.

Убрав телефон в карман брюк, он обернулся, увидел меня и тут же выкинул окурок с балкона. Я подошла ближе, взялась руками за перила и взглянула вниз.

– Бабушка не знает, что ты куришь?

– Нет, – ответил он и тоже протянул руку к металлическому ограждению. Наши пальцы оказались рядом. – Ты ей не скажешь?

– Не скажу, – пообещала я. – А почему она не разрешает тебе курить?

– Она разрешает, а дед – против.

– По-моему, я видела его с сигаретой. В Кельне. Он приезжал к нам в гости, и они с папой курили.

– А! – воскликнул он. – Точно! Ты дочь Марка! А я думаю, на кого ты похожа. Вроде ни разу не видел, а лицо знакомое. Еще этот странный акцент…

– Ты знаешь моего отца?

Теперь я удивилась.

– Мы виделись с ним в прошлом году в Марселе. Он приезжал на выставку, а мы с дедом там встречались с клиентами.

– Но ты не был в Кельне. Я тебя не видела.

– В Германии дед работал без меня. Я тогда еще учился.

Это было четыре года назад. В то время, и я, и Алик были еще студентами.

У него снова зазвонил телефон. Сквозь тонкую ткань на брюках показалось светящееся пятно.

– Прости, – схватившись за телефон, проговорил Алик. – Это очень важно. Я отвечу.

Я зашла за колонну, чтобы ему не мешать.

На улице еще светло, белые ночи. По набережной прогуливаются туристы. Теплый ветерок проник ко мне под шелковую блузку, теребит ткань, остужает кожу. Я чувствую, как от волнения горят щеки.

– Не придешь? Плохо. Я думал, ты меня вытащишь с этого глупого ужина. Нет. Ты знаешь, что бабушка меня не отпустит. Конечно. Я понял. Угу. Давай. Спокойной ночи. – Алик убрал телефон в карман, а потом тихо сказал: – Черт. Не везет.

– Это твоя сестра? – я выглянула из-за колонны.

Любопытство – страшный грех, но я им страдаю с детства.

– Дядя, – ответил он и вынул из пачки очередную сигарету. – Я думал, он придет на ужин. А его задержали на работе.

– Дядя? Какой дядя? Разве у тебя есть еще дядя, кроме Андрея?

– Есть. Вернее, он недавно появился.

– Как это появился? Его раньше не было?

– Мы недавно узнали о его существовании.

Он закурил. Сигарета – своего рода заглушка для болтливых. И Алик ей часто пользуется, когда нужно помолчать и отвлечь собеседника от неприятной темы.

Я отвлеклась на его синие глаза, а не на сигарету. Красивые. В них тысячи звезд, и все сияют одновременно. Ресницы густые, брови, словно начерчены карандашом.

– Ты хочешь уйти с ужина? – прямо спросила я.

– Хочу, – он выкинул окурок с балкона. – А что? Ты можешь, мне помочь?

– Виолетта Филипповна хотела тебя попросить, показать мне город. Вот и предлог. Если ты, конечно, согласишься?

– Прогуляться по ночному Питеру? Со мной? Это странно.

– Почему?

– А как же Павел?

– А зачем нам Павел?

– Мне он не нужен. А тебя специально пригласили, чтобы познакомить с ним. Разве не так?

– Нет! – засмеялась я. – Мне не нужен Павел, и я ему не нужна. Меня пригласили просто так, как дочку друзей.

– Серьезно?

Моя улыбка заворожила его. Всего секунда, и он смущенно отвернулся в сторону.

Было приятно. Пусть недолго, но он смотрел только на меня.