Дракон Нерождённый

– Магия делает возможным почти всё, – сказал Майрон, как ей показалось, с некой грустью. – Спасибо тебе.

– За что?

Его плечи приподнялись и опустились.

– За то, что нашла меня.

– Ты этого хотел?

– Нет, – ответил он честно. – Однако же теперь, когда ты рядом, я рад.

Она опустила голову, пряча улыбку, и Лаухальганда улыбнулся тоже. Он любил улыбаться, – как иначе, если кроме рта и ушей у тебя ничего нет, а чувства выражать как-то надо.

Ладья оставила позади равнины и теперь под килем плыли горные пики. Место, куда она стремилась, показалось сначала неясной помаркой, но вскоре очертания сделались резче. Майрон заставил Райлу взглянуть и вид поразил её до дрожи. Посреди горных цепей, лежало гигантское тело. Оно узнавалось только в очертаниях, – пара рук, пара ног, голова, – и занимало целую долину. Оно и было долиной.

– Керн-Роварр, Могила Великана. Ни с чем его не перепутать.

– Майрон, они бывают такими?! Великаны, то есть?

– Самые высокие, известные нам, достигают роста больше ста шагов[10] и обитают очень высоко в горах, – кто бы знал, как они дышат разряженным воздухом при своих-то размерах. Но этот был на порядки выше, и подобных ему древние книги называют Зодчими. Такие колоссы время от времени перестраивают саму природу, могут разрушать хребты, рыть долины, возводить новые пики. Маги древности считали их бессмертными, но этот как-то сподобился умереть.

Ладья опускалась, стали видны поселения и массивные постройки, расположенные по всему телу великана. Одни чадили трубами; другие походили на гигантские грибы с радужными мембранными шляпками; третьи обрамляли огромные карьеры, прорытые прямо на груди или животе. Вся долина сообщалась развитой сетью дорог, и надо всем возвышался шпиль Зеркального Оплота.

Гед Геднгейд построил себе истинно циклопическую крепость. Она состояла из десятков корпусов, раскинувшихся на лбу великана, сотен разновеликих башен и, наконец, главного шпиля, – высокой конструкции, которую словно покрыли коллажем из зеркальных осколков, соединявшихся в умопомрачительном хаосе граней. От вида сверкающей крепости Райлу пробил озноб, женщина ссутулилась, опустила взгляд и старалась смотреть только на Лаухальганду.

В стенах крепости было множество врат, расположенных высоко над землёй; одни как раз открылись и наружу высунулся каменный язык, – причальная площадка. Ладья опустилась, вёсла поднялись, парус обвис. Голем из Беркагоста спрыгнул, громко лязгнули о камень ступни. Он зашагал внутрь крепости, игнорируя шедших навстречу людей в радужных плащах, а те не обратили внимания на него.

Майрон помог Райле спуститься, и стоило только ей покинуть борт, как белый корабль растаял в воздухе с мелодичным звоном.

– Ушла обратно, в Сокровищницу Исхелема.

– Совершенно верно! – подтвердил один из встречающих сильным мелодичным голосом. – От имени его могущества Геда Геднгейда я имею честь приветствовать вас в Зеркальном Оплоте!

Глава делегации поклонился изысканно. То был красивый, статный мужчина в самом расцвете сил, его каштановые волосы ниспадали на плечи и спину, мужественное лицо украшала острая бородка и усы, а мантия на плечах переливалась всеми цветами радуги.

Райла, сомневаясь, предположила:

– Мы раньше не встречались?

– С вами, госпожа Фринна Белая Ворона? Или мне надлежит звать вас Райлой Балекас? – Он улыбнулся совершенно обаятельно. – Боюсь, что не лично, хотя вы могли наслаждаться моим выступанием. А вот с вами, чар Майрон, мы имели разговор. Правда, тогда вы были…

– В несколько ином качестве, – кивнул Майрон, изучая ауру волшебника. – Это Илиас Фортуна, Райла, верховный маг Ридена, глава Гильдхолла.

– В прошлом, всё в прошлом. Прошу за мной, его могущество ждёт вас. И не волнуйтесь, госпожа Балекас, все зеркала занавешены.

– Зеркала? – Она встрепенулась мимовольно. – Хотя… разумеется, было бы странно, не окажись внутри пары…

– Тысяч.

– Меч мне в ножны…

– Не волнуйтесь, – повторил Фортуна.

Майрон сделал зарубку в памяти, – Райла боялась зеркал.

Внутри крепость Геда Геднгейда поражала размерами ещё больше, чем снаружи. По бесконечному лабиринту анфилад, садов, лестниц и аркад сновали тысячи одинаковых служителей, стаями летали магические вестовые, големы таскали тяжести, горгульи наблюдали за всеми с парапетов и везде, везде были закрытые белой тканью зеркала. Те из них, что остались открытыми, впрочем, ничего не отражали, но служили порталами. По пути наверх, – а именно туда вёл Фортуна, – гости вошли и вышли сквозь зеркальные рамки более двадцати раз. Вероятно, не зная дороги, в крепости можно было плутать вечно.

– Как ты, Райла? – спросил Майрон тихо.

– Не бойся за меня, Седой, вздрогнула несколько раз, а потом привыкла. Ты-то как?

Он сделал вид, что поверил.

– Взволнован.

– А и не скажешь.

Чем выше они поднимались, тем сильнее менялось убранство. От понятной роскоши, оно уходило в белую чистоту. То и дело на гладких стенах высвечивались голубые светоэлементы; в разных местах пульсировали объёмные магические чертежи. На перекрёстках встречались техноголемы, эти устрашающие механические гиганты несли караульную службу и провожали гостей взглядами зеркальных забрал.

– Дальше я не пойду, – сообщил Илиас Фортуна, остановившись напротив высоких дверей. – Эти волшебные створки перенесут вас прямо на вершину шпиля. Удачи, чар Майрон. Его могущество бывает непрост, как и все старые волшебники, надеюсь, буря вас минует.

Гости не почувствовали пространственного перехода, – просто сделали шаг и вознеслись на вершину. Тридцатигранная зала оказалась очень просторной, а сквозь панорамное окно можно было разглядеть всю долину и хребты, обрамлявшие Керн-Роварр. Никто не встретил гостей, никого не было рядом, лишь вращение множества парящих зеркал под потолком привлекало внимание.

– Как-то здесь пусто, где трон? – Охотница втянула голову в плечи, не желая смотреть наверх. – Должен же быть трон, верно? Может, не туда попали?

– Нет, мы на месте. Это нервный узел, средоточие власти над всей долиной.

Майрон окинул залу своим особым взглядом. Он видел переплетения чар, – сложные инструменты управления, которыми в миг можно было перекроить всё устройство Керн-Роварра; заклинания огромной силы и сложности, парившие в воздухе.

– Я в своё время успел насидеться на троне и больше не хочу. – Голос из ниоткуда заставил их напрячься. – Следует извиниться за эту неучтивость, – начинать беседу подобным образом есть высшая степень дурного тона, однако, я опаздываю и вынужден послать вперёд голос. Пожалуйста, располагайтесь.

Посреди залы возник золотой столик и пара ажурных стульев. На малахитовой столешнице появились напитки и лёгкие закуски очень странных, экзотичных видов. Райла с детским любопытством закинула в рот нечто красно-чёрно-белое, но тут же выплюнула.

– Сырая рыба! Кто, рвать их мать подаёт сырую рыбу, да ещё и с рисом?!

– На Жемчужных островах эльфы любят поесть такого. – Майрон ухмыльнулся. – Не пей, это… соус.

– Я уже разочарована! – воскликнула охотница, ставя великолепный графинчик обратно. – Ни пожрать, ни нажраться с дороги!

Она явно переигрывала, просто чтобы отвлечься от зеркал, постоянно двигавшихся над головой. Одно из них как раз опустилось плавно и сквозь просторную раму выплыл Гед Геднгейд.

Как и многое другое в Керн-Роварре, он не соответствовал чужим ожиданиям. На Майрона воззрился не суровый старец, давно переживший отведённый человеку срок, а мужчина в зените, породистый аристократ, жгучий брюнет, одевавшийся дорого, но неброско, со вкусом. Он парил над полом, задумчиво подкручивая ус, оглаживая бородку, – стало понятно, на кого пытался походить Илиас Фортуна, – а над его теменем парила сфера, источавшая мягкий свет. Глаза, подведённые сурьмой, смотрели на гостей, но и как бы сквозь них.

10

Приблизительно 90 м.