Не делай глупостей

Я не понимала. Пока что ничего не понимала.

– Это довольно рискованная затея, потому что вообще-то игра очень тщательно следит за своей автономностью. Но если это будут не множественные камеры, а всего-навсего один канал, то, возможно, никаких серьезных последствий не будет.

Я протестующе подняла руки.

– Постой! Я не поняла. Ты хочешь что-то транслировать в мозги местного жителя из реала?

Яна кивнула.

– Если так трудно отправить послов в Фантазию, следует задуматься над тем, чтобы пригласить послов из Фантазии к себе, – пояснила она.

Я несколько опешила от такого поворота разговора.

– И… как ты себе такое представляешь?

– Я уже прикинула схему. И она довольно проста. Кто-то из жителей Фантазии должен найти ровную и безопасную площадку хотя бы футов тридцать на тридцать. У этого кого-то должна быть с собой черная повязка и беруши. Все это он надевает и таким образом перекрывает большую часть потока входящей визуальной и аудиоинформации из Фантазии. После чего мы начинаем транслировать ему в голову информацию из реального мира в уже перекодированном нужным образом виде. Канал работает в обе стороны, и мы даже рассчитываем, что получится отслеживать движения рук и ног.

– То есть, – я не верила своим ушам, – ты предлагаешь подключить ЭКЧ к реалу с помощью… механизма виртуальной реальности?

– Именно так, – подтвердила Яна. – Если все будет хорошо, то послу придется говорить от имени нового государства. Трибуна будет высока, и ответственность, как ты понимаешь, немалая. Это должен быть кто-то, кто знает вашу здешнюю жизнь гораздо лучше, чем, например, я или даже ты. Прости. Ты говоришь Сти… Брайан изменился к лучшему? Стал умнее? Что ж, пожалуй, если он не справится с этой ролью, то никто не справится.

Я смотрела на нее с изумлением. Я не понимала. Она что же, хочет проверить то, что я о нем сказала, таким вот изощренным способом?

– Брайана нет в городе, – машинально проговорила я. – Он уехал расследовать какое-то очередное дело по линии разведки…

– Значит, когда он вернется…

– Подожди. Почему Брайан? Есть Том Галланс, советник города, который подойдет для этой цели гораздо лучше. Есть и другие советники, люди, которые в игре гораздо дольше, чем…

– Ты не поняла, – перебила она меня, и я замолчала, удивленная, все еще непонимающая. – Я хочу, чтобы это был Брайан. Таково мое условие, и тебе придется с ним согласиться, потому что это мой план и потому что без меня у вас ничего не получится.

Она вся так и подобралась на своем стуле.

– Но почему? – выдавила из себя я.

Впервые я не поняла ее мотивации. Наши дорожки все же начали расходиться. Общий контекст, который казался мне непреодолимым, лопнул и исчез в один миг. Она наклонилась ко мне через стол и сказала со злостью:

– Потому что я пожертвовала всем, что у меня было, ради него. И теперь я хочу понять, чем готов пожертвовать он, чтобы сохранить этот ваш уютный мирок, ясно?! Потому что я хочу знать, что моя жертва чего-то стоила! А то мне кажется, что в постели с одной… – она все же удержалась от этого слова, – он может об этом как-то подзабыть. А я не хочу, чтобы он забывал, понятно тебе?

Я сидела, откинувшись на спинку стула, совершенно убитая этой исповедью. А она, не дождавшись моей реакции, разлогинилась. Ее аватарка растаяла в воздухе. В доме было пусто. Как и в моей голове. Лишь одна мысль бродила где-то на задворках: я должна найти Брайана.

Глава 8

Утро выдалось серым и туманным. Влага оседала на всех поверхностях, пропитывала ткань, хлюпала в ботинках. Мы ехали на восток, и вскоре из тумана показались очертания леса. Здесь шесть месяцев назад сотня разведчиков пыталась остановить продвижение армии Хищников к городу ЭКЧ. Ничего из этого не вышло, хотя враг потерял немало людей на прорыве. Баррикады из бревен враги выжигали заклинаниями, прокладывая себе дорогу через огонь. Лес горел, хотя этого я уже не видел: полумертвый от усталости, я скакал к городу, думая только о том, как бы оказаться подальше от той силы, что прет по пятам. Вот они, места боевой славы.

Еще не так давно здесь было черным-черно от пепла, но прошло время, и лес постепенно восстанавливался: трава пробивалась на черной земле, возвращались животные, а на обгорелых деревьях местами пробилась молодая листва. И все же мертвых обгоревших стволов было еще вполне достаточно, чтобы напомнить о тех событиях.

Мы ехали вдоль кручи, тянувшейся слева от дороги. На ее вершине когда-то располагалась наша засада. Я ехал и вспоминал детали истории Молчаливого, стараясь понять, как же нас все-таки угораздило, как выразился мистер Майерс, влезть в конфликт между полушариями мозга этого человека. Кто мы были для него? Жители его мира? Инструмент для достижения его целей? Почему, собственно, мы с такой легкостью приняли все те объяснения, что он предложил? Впрочем, я знал почему. Я вспомнил, что Молчаливый говорил о втором шансе, который новый мир даровал каждому (включая самого Молчаливого) из нас. Может, это и справедливо, если говорить обо мне. Но Молчаливый, помнится, обращался ко всем нам, и никто не возразил ему. Но как такое может быть? Слева ехал Фродо, и я спросил его, дала ли игра ему что-то подобное? Лжехранитель пожал плечами, но как-то не очень уверенно.

– Не знаю, – сказал он после раздумья. – Когда полгода назад мы сидели посреди заварушки вон там наверху, я все думал, как же меня угораздило вляпаться в такую хрень. Но теперь… Понимаешь, Варчан, я всё пытаюсь вспомнить, а что же было такого важного в моей прошлой жизни? И ничего не приходит на ум! Я был самый обычный пацан, работал в закусочной в трех кварталах от дома, курил травку, зависал с пацанами… ничего особенного, в общем. Здесь, конечно, все по-другому и временами, что и говорить, пожестче, чем дома. Но вот я спрашиваю себя, хотел бы я назад туда? А потом понимаю, что вопрос не имеет смысла, потому что даже если меня туда перенести, то я уже не тот пацан, понимаешь? И уже никакими усилиями меня обратно в мою старую шкуру не запихнешь.

Я с удивлением смотрел на старого друга, рассуждающего о таких материях. Да, пожалуй, он и впрямь изменился с тех пор, как мы впервые увидели друг друга в ночном лесу на юге. Я обернулся и глянул на Камиллу, ехавшую с другой стороны. На ней красовались очки, которые ей, в общем, шли. Но артефакт был странный, что и говорить. Кольцо или браслет можно никогда не снимать, но вот очки? Камилла глянула на меня и, упредив мой вопрос, сказала:

– Все верно, Брайан. По-видимому, переход даровал каждому из нас кое-какие возможности поменять судьбу. И мне – тоже. Но мне не хотелось бы сейчас об этом распространяться.

Я кивнул.

– Понимаю. Знаете, профессор, я бы не удивлялся, если бы игра давала возможности тем, кто сбежал сюда в поисках этих самых возможностей… Но я сам – живое доказательство того, что все обстоит по-другому. Ведь я не искал иной жизни, и не могла никакая компьютерная программа знать, что все сложится именно таким образом.

– Пожалуй, не могла. Только…

– Да?

– Все это теперь не важно, Брайан. Мы здесь. И делаем то, что нам велено. Отрабатываем наш второй шанс. Может быть, ваш Молчаливый приятель и не собирался подвешивать нас на веревочках, но вот подвесил же.

Она махнула рукой, подогнала лошадь и отъехала подальше. Вместо нее ко мне подъехал мистер Паркс.

– Ну а вы, мистер Паркс? Тоже в игре не случайно?

Шпион повернул ко мне голову. Выражение его лица было таким, словно он не понял вопроса, но я достаточно хорошо его знал: он не только понял, но и слышал и запомнил каждое слово, сказанное до этого. Я думал, он не ответит. И ошибся.

– В моем случае, мистер Мерсли, второй шанс весьма очевиден. И я бы даже сказал – бросается в глаза. Впрочем, я не фаталист и не склонен считать это чьими-либо проделками.

– И каков же он, если не секрет?

Уж на этот вопрос я точно не рассчитывал получить ответ, но мистер Паркс снова меня удивил: