Страница 4 из 4
Я попытался вспомнить, что там было у Островского в школьной программе по литературе, но почему-то купеческих персонажей заслонил смутный образ деда-агитатора, отчитывающего рано умершего отца молодой байкерши:
– Учиться, работать и лечиться!
Борис и Лина уставились на меня. Только шум дороги был слышен. Он наконец спросил:
– А лечиться-то от чего?
– Да в наше время гораздо проще сойти с ума, чем раньше, из-за денег и статусов. На что я тут у вас только не насмотрелся!
– Ладно, не спеши диагнозы расставлять. Ты вообще картограф, с людьми мало работаешь. Да, у нас тут что-то вроде арт-терапии, если не считать фото на документы. Я-то у тебя хотел совета спросить на счет кандидатуры, за которой стоит поухаживать. Телефон она мне дала как-то слишком легко, правда, я был не в меру галантен. С одной стороны, неравный брак, и я буду чувствовать себя вроде как обязанным ей. А с другой – почему неравный? У меня же есть достоинства, которые могут сравниться по силе с ее связами и независимым финансовым положением. Такое объединение ресурсов…
– Если она их, конечно, распознает, твои достоинства. А вдруг она не ради брака хочет познакомиться с тобой? – коварно вставила Лина.
– Это уж я постараюсь. Любовь и семейная жизнь – тоже творчество, – вздохнул Борис и, закрыв глаза, погрузился в раздумья.
Пока я собирал вещи, Лина, не обращая внимания на задремавшего Бориса, объяснила мне в чем дело. Обычно Борис советовался с ней на счет разных «кандидатур», с которыми он знакомился на свадьбах. Например, неделю назад была гримерша из какого-то театра. Ее он фотографировал больше, чем новобрачных, что их немало озадачило. Возможно, Лину задело то, что в этот раз он выбрал в советчики меня.
За ее объяснениями я и не заметил, как очнувшийся Борис начал разворачивать вошедшую в фотостудию запыхавшуюся женщину.
– Всё закрыто, зайдите завтра, рабочий день окончен – седьмой час.
Она просила сфотографировать ее на паспорт. Однако Борис был непреклонен, и женщине пришлось уйти. Лина не замедлила упрекнуть его в бюрократизме. Он оказался не на высоте:
– Да, это пару щелчков сделать. Еще быстрее можно в автомате в метро. Но ей же самой потом не понравится. Прибежала! А я не автомат – буду хоть полчаса фотографировать на паспорт, пока не найду позитив этого человека, чтобы можно было показать его другим людям и ему самому с лучшей стороны. Кто здесь хозяин? Я!
– Не заносись, театрал. Вижу, Островского в Малом насмотрелся. Проводишь?
Лина приоткрыла жалюзи на окне. Внизу, рядом с припаркованным автомобилем-купе, переминался какой-то мужчина в изящном пальто и без шапки. Одет он был явно не по погоде. Борис заговорил конспиративным тоном:
– Опять твой француз приехал? Ладно, пойдем втроем. Макс, ты парль франсэ, а то мало ли что? Должен он все-таки понять, что если не третий, то четвертый уж точно лишний? А ты, Лина, запиши новый должок за собой.
Одевшись, мы закрыли второй этаж и гордо последовали на троллейбус.
Школа игры
Вечером 8 мая незнакомый бодрый мужской голос по телефону потребовал Васька, то есть меня.
– Я посчитал, тебе где-то 15, большой уже, – быстро продолжал он. – Свободен завтра? Ты вообще играешь?
– Играю.
– У нас акция завтра. Думал, кого позвать, многие разъехались, а ты – по прежнему телефону нашелся. Павел будет, Марат, Миша, я, само собой. Кого ты еще знаешь?
– Виталий?
– Ты что, только догадался? Выручай! Как обычно, но не клуб, а парк перед университетом.
– Так сколько лет прошло. Как старик?
– Воюет, уж 80 скоро. Опять мелких набрал. Привезу его, посмотришь. Завтра в 9 у главного входа. Всё.
– Буду!
«Шараш-монтаж! А про Павла-то я и забыл».
Следующим утром у входа в парк я увидел своих четверых старых знакомых и троих незнакомых парней. По дороге к площадке для выступления все разговорились: как жизнь. Я сказал, что все еще учусь, а в этом парке ни разу не играл. «Смотрите-ка, сама скромность! Мы тебя не таким помним», – смеялись мои товарищи. Около площадки на скамейке сидел старик в темных очках с тростью и командовал несколькими мальчишками, которые расставляли стулья для нас. На других скамейках – их родители и первые, самые любопытные, зрители. Старик заметил меня и позвал:
– Куда ж ты пропал? Ладно, можешь не отвечать. Вырос. Хочу послушать твое соло. Сыграй нам к празднику. И мальчики пусть послушают, пока людей мало. Когда Виталик сказал, я позвонил твоему, говорит, экзамены сдашь.
Я пробежался по гаммам. Что же выбрать? На одной из скамеек бабушка терзала вырывавшегося внука, одного из мальчишек, который только что расставлял стулья: «Дай заправлю рубашку, шнурки завяжи, такой праздник, а ты в таком виде. Где крестик? Дома забыл? Я ж тебе сказала надеть. Шурик, Шурик…»
Значит, Прокофьев. «Вставайте, люди русские!»
Старик поблагодарил, и мы стали настраивать инструменты. Программа закончилась днем. Павел, руководитель оркестра, пригласил меня сотрудничать в свободное от его работы и моей учебы время. Мальчишки убирали стулья и звуковое оборудование. Я попрощался с музыкантами и стариком. Бабушка, годившаяся старику в дочери, в это время завела беседу:
– Наш Шурик очень хочет стать музыкантом. Он тоже так сможет, как тот Ваш ученик, который из «Александра Невского»? А как он узнал, что это любимый фильм Шурика?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.