Страница 3 из 7
Мужчина включил двигатель мотосаней и поехал вдоль воды, мимо остатков традиционных домов, построенных из дерна, и новых конструкций из дерева и стали, мимо высокого креста, торчащего из покрытых снегом дюн и отмечающего место, где были похоронены сотни его предков. Направляясь на северо-восток, Агнабугок вскоре оказался в незатронутой деятельностью человека земле. Справа от него находилась неподвижная замерзшая большая лагуна. Слева посередине пролива расположился остров Крузенштерна, который отмечает международную линию перемены даты и границу между Соединенными Штатами и Россией. День был ясный, и за островами Агнабугок мог увидеть побережье Сибири.
Через три часа охоты Агнабугок остался с пустыми руками. Стереотипные представления о Севере – холодном, пустом и бесплодном – казались правдивыми. Мужчина видел лишь пробежавшую вдалеке лисицу – слишком далекую, чтобы стрелять в нее, и слишком маленькую, чтобы гнаться за ней. А потом еще до одиннадцати утра он нашел такие большие отпечатки, что они могли принадлежать только одному животному. Мясом взрослого полярного медведя можно кормить семью неделями. Агнабугок пошел по следам прочь от побережья по льду Берингова пролива.
Близко к берегу трехфутовые волны льда замерзли во времени – суровое, неподвижное море. На мысе бушевал ветер, поднимая снег и формируя наносы. Мотосани Агнабугока подпрыгивали на льду, и он видел бесконечное пространство моря. Там, где лед стал гладким под действием течения, Агнабугок потерял следы медведя. Он сбавил скорость. Теперь, когда охотник оказался почти в миле от берега, ему нужно было перегруппироваться.
Он был близко к краю так называемого берегового льда, или припая. Его пласты прикрепляются к материку и к изножью ледяного тороса. Течения в проливе, где воды Тихого и Северного Ледовитого океанов смешиваются и бурлят, создали из айсбергов башни высотой в три или четыре этажа, выстроившиеся в линию вдоль побережья. За торосами – разреженный лед и океан. Агнабугок выбрал самый высокий айсберг и забрался на него, чтобы осмотреться. Он вытащил зажигалку и «Мальборо» из кармана рубашки и выпил кофе из термоса, разглядывая ландшафт через бинокль в поисках добычи.
Единственное движение, которое он заметил, – волны в открытых водах и кружащий вокруг снег.
В начале 1970-х годов все пять стран, являющиеся домом полярным медведям, – США, Канада, Дания (к которой относится Гренландия), Норвегия и Советский Союз – присоединились к Международному союзу охраны природы, чтобы оценить популяцию животных по всему миру. Используя наблюдения жителей Аляски и другие источники, американские ученые заявили, что, по их подсчетам, в мире примерно восемнадцать тысяч белых медведей. Канадские эксперты считали, что их около двадцати тысяч, а по мнению советских исследователей – на северных просторах планеты живет всего пять тысяч медведей.
Несмотря на неуверенность в том, чьи подсчеты правильные (если таковые вообще были), арктические страны пришли к соглашению, что этих животных убивают в слишком большом количестве и необходимо принять меры по их сохранению. В 1973 году они заключили Договор о спасении полярных медведей, который жестко ограничил право на убийство этих животных и запретил коммерческую продажу их кожи, костей и черепов. Все стороны, подписавшие договор, обещали выделить ресурсы на изучение полярных медведей. Посреди «холодной войны» этот договор было одним из немногих вопросов, по которому Советский Союз и Америка пришли к соглашению. Канада установила систему квот и признала незаконной охоту с кораблей и воздушных судов. Норвегия запретила отстрел на пять лет. Соединенные Штаты полностью запретили охоту на полярных медведей, сделав исключение только для местного населения, выживание которого напрямую зависит от охоты на медведей, – таких людей, как Агнабугок.
Примерно в то время, когда были приняты эти защитные меры, Ян Стирлинг, который вскоре станет культовой фигурой среди ученых в этой области, начал изучение полярных медведей. Он вырос в маленьком шахтерском городке в горах Западной Канады и получил степень магистра по зоологии Университета Британской Колумбии. Стирлинг всегда любил путешествовать, но одно из первых исследований Севера он провел в конце 1960-х годов, когда писал докторскую работу о популяционной динамике антарктических тюленей Уэдделла. В начале семидесятых Стирлинг направился на Север и оказался на западном побережье Гудзонова залива, в Черчилле, Манитоба. Многое из того, что мы знаем о белых медведях, было описано в том далеком месте Северной Канады. Гудзонов залив является домом для одной из самых южных популяций медведей, и исследователи воспользовались относительной доступностью наблюдения за ними. Черчилл служил Стирлингу базой для арктических исследований большую часть последующих пятидесяти лет.
Изучение полярных медведей редко является легким или комфортным занятием. Прежде всего, их сложно отыскать. Они одиночки, которые ходят на далекие расстояния и меняют маршруты. Большая часть их жизни проходит на морском льду, а некоторые льдины плавают в океане, отделившись от земли, и их исследователи обычно изучают с вертолетов. И даже тогда нелегко заметить белое животное на белом фоне.
Первые исследования полярных медведей были направлены в первую очередь на то, чтобы точно подсчитать количество животных и определить, увеличивается, уменьшается или остается стабильной данная группа медведей – девятнадцать различных субпопуляций, проживающих в Арктике. Делалось это с помощью простейших методов маркировки, проводимой на протяжении множества лет.
В первый год исследований, включающих отлов и маркировку, ученые отправлялись на поиски животных на вертолете с ружьями, полными дротиков-транквилизаторов. Отыскав медведя, они стреляли в него и смотрели, как он засыпает. Воздушное судно опускалось на лед, и они измеряли длину и объем животного. Ученые могли установить весы на мобильном триподе и взвесить медведя, собрать материал для биопсии или образцы меха и фекалий.
На медведя, чаще всего на каждое ухо, цеплялась небольшая пластиковая бирка, чуть больше ногтя большого пальца человека, на которой стоит уникальный идентификационный номер. Сегодня ушные значки могут содержать GPS-маячки и другие продвинутые технологии отслеживания, но, когда Стирлинг только начинал работать, у ученых были только номера. Они также использовали специальный инструмент, чтобы вытатуировать уникальный идентификационный номер на внутренней стороне губы медведя на тот случай, если маячок-бирка отпадет. Потом исследователи садились в вертолет и отправлялись на поиски следующего медведя. Этот процесс повторялся со всеми медведями, которых они смогли найти во время сезона маркировки в первый год.
Второй год отлова и маркировки очень похож на предыдущий. Исследователи летают над той же территорией, усыпляют и помечают всех найденных медведей и записывают, сколько из них были помечены бирками на ушах в прошлом году. Потом они подсчитывают соотношение между помеченными и непомеченными медведями, чтобы оценить размер популяции в этом месте. Если вы поймаете и пометите сотню медведей за первый год, а потом поймаете столько же на второй год и десять процентов из них будут иметь помеченные ушки, вы сможете предположить, что за первый год было помечено примерно десять процентов общей популяции. Если сто медведей – десять процентов популяции, то популяция составляет одну тысячу медведей.
Но метод отлова и маркировки далек от совершенства. Согласно ему каждое животное на изучаемой территории имеет равный шанс быть пойманным в любой период исследования, и животные не разбредаются и не покидают эту территорию. Белые медведи разных возрастов и полов могут жить на разных участках ареала обитания. Самцы могут предпочесть открытый лед, а самки с детьми собираются в местах, где больше укрытий, поэтому, вероятно, самцов белых медведей в популяции насчитывается больше.
Учитывая все эти трудности, неудивительно, что все еще существуют разногласия насчет статуса субпопуляции полярного медведя. Но мы точно знаем, что, хотя отдельные субпопуляции считаются стабильными, лишь немногие из них увеличиваются. По крайней мере, среди трех из них в последние годы наблюдается снижение численности. В южной части моря Бофорта, вдоль северного побережья Аляски и Канады, исследователи наблюдали сокращение численности популяции белых медведей на сорок процентов менее чем за десять лет. В западной части канадского Гудзонова залива, где находилась база Стирлинга, в конце 1980-х годов популяция уменьшилась по крайней мере на тридцать два процента, прежде чем стабилизировалась. А в южной части Гудзонова залива ситуация в разы хуже – медведи худые по сравнению с особями, проживающими в иных частях залива, в связи с чем они чаще умирают молодыми и зачастую не оставляют потомства. Между тем общее количество белых медведей, бродящих по Арктике, остается загадкой. Скорее всего, их численность составляет примерно двадцать шесть тысяч особей.