Война 2

— Ашар! О святое небо!

Шутейник постучал пальцем по карте города.

— И не стоит забывать: там еще всякие… из дворянской оппозиции. Может, человек пятьсот, а может — тыща. Хотя тыща лишних ртов, я думаю, это чересчур…

Бришер пыхтел, мялся, раздраженно запустил корявые пальцы в нос и выдернул рыжий колосок.

— И все-таки, господин император… Я прошу: позвольте нам сразу атаковать! Я им покажу «язву-голод»! Я был в Китране, я был внутри и снаружи, этот город не выдержит быстрого штурма, не говоря уже о длительной осаде. Стены и бастионы в упадке, в упадке буквально все! И я удивлен, что дэйрдрины держат свое оружие в хорошем состоянии, а не в виде ржавых железяк, да, железяк!

— Вот потому-то мы сделаем так, как сказал я, капитан, — произнес я с нажимом. — Во избежание. Вы были в Китране, да, но за время вашего отсутствия кое-что могло измениться. Туда могли прибыть войска Адоры. Я уверен, что их там нет, но они могли туда прибыть. Потому: сначала мы произведем атаку на Храм, так, как я сказал. Мы схватим Варвеста. Мне нужно

— Хочется пойти с вами, император, и, скажу по правде, очень не хочется пускать вас на это дело. Но человек я маленький, — он передернул пудовыми плечами и сжал огромные кулаки, которыми мог спокойно крушить черепа, — и подневольный. Да, ужасно подневольный. Я вас слушаюсь. Но прошу — беречься. Да, беречься я вас прошу!

— Я пойду с императором, — проскрипел Заман, скользнув по мне строгим взглядом. — Мы сможем его уберечь.

— Ну и я пойду, — буркнул Шутейник, словно я мог ему в этом отказать.

— А я, молясь о мщении, тоже пойду с вами! — заявил Горчак. Сестра поддержала его.

Черт, подростков мне только не хватало. Я пытался возразить.

— Мы знаем окрестности Китраны и Храм изнутри, — спокойно сказала Дария. — Мы нужны вам. Нужны как воздух.

Как воздух, хм. Молясь о мщении… Я вдруг поймал себя на мысли, что брат с сестрой изъясняются совсем не как простые горожане, добавляя пафос, свойственный дворянам. Впрочем, это не важно. Помощь их действительно может пригодиться. Наверняка их водили в Храм, чтобы приобщить так сказать к гнусным таинствам, и счастье, что таинства эти не снесли им крышу.

— Хорошо, — сказал я. — Быть посему.

После короткого отдыха мы выступили. Двигались рысями. Кибитка баклера раскачивалась, как корабль в бурный шторм. К двенадцати дня махом захватили деревеньку, перебили черноробников, конфисковали серые робы и всех лошадей, оставили заставу в двадцать человек — чтобы жители были под присмотром и не донесли куда не надо. Теперь у нас был камуфляж. Потратили час на то, дабы распороть и подогнать каждому робы по фигуре, кое-как замаскировав кольчуги и оружие. Бришер ужасно ругался. Я пил. Шутейник пил и ругался. Чем ближе Китрана — тем сильнее давили нервы. На выезде из деревни нас нагнал верхами господин епископ Литон, взволнованный сверх меры, все в таком же сером, латаном, подпоясанном вервием одеянии. С ним двести лучших, тренированных монахов из обителей под Норатором. Сообщил: идет с нами. Раздавить обитель нечистых — его прямая обязанность.

Я схватился за голову. Ну, и что ты будешь пояснять фанатику? Сам ведь сделал его епископом, а теперь он лезет куда не нужно, не успев закрепить свою власть в монастырях, еще, не дай бог, убьют его…

— Что в Нораторе? — спросил.

— Новый бургомистр, дай ему Ашар здоровья, работает исправно, — ответил Литон со сдержанным блеском в глазах. — Укрепляет город, газету издает, народ воспрял сильно! Умеет господин Рейл внушить энтузиазм, даром что хогг и души не имеет… Однако может, может… И отрадно мне это видеть! Еще неделя-две — и город укреплен будет, как крепость!

— Варлойн?

— Шумит. Блоджетт и Бернхотт суетятся. Снова открыли Коронный совет, как и требовал в завещании покойный император.

Коронный совет! Я схватился за голову. Совершенно вылетело из головы! Не позже чем через две недели после коронации я должен был запустить работу Коронного совета и способствовать выборам нового архканцлера! Забыл начисто. Блоджетт не напомнил, видимо, решил взять все на себя, освободил меня от части трудов непомерных. И верно: ему оставлены листы с моими подписями и оттисками обеих печатей. Пусть разруливает ситуацию вместе с Великими. Но это серьезная моя ошибка… В следующий раз я должен думать не на пять, на десять шагов вперед…

Ехали весь день, сперва Серым трактом, потом бездорожьем, потом снова Серым трактом, меняя лошадей, останавливались ненадолго. Перед нами веером расходились фальшивые посланники прозреца, так что мы несколько раз проезжали деревни, откуда спешно, выполняя приказание верховной власти, ушли на Китрану все мужчины… Спустя некоторое время мы уже двигались мимо верениц путников, усталых, с покорными лицами, на которых застыло выражение тупой покорности властной силе.

Только сила-то в этот раз была моя. Несколькими ударами я сбил заслонки на плотине и потоки людей устремились на встречу с прозрецом… А вместе с ними три колонны моего войска как прилив наступали на столицу самозваного темного пророка, еще больше усиливая хаос.

Литон привязал конька к кибитке, сам забрался внутрь. Однако не утерпел, влез на козлы к баклеру. Оглядывался кругом, всхлипывал, временами срывался на плач.

— Храм, посвященный святому Ганциану! — слышал я по мере того, как мы углублялись во владения прозреца. — Я бывал здесь в паломничестве! Срыли, уничтожили, лишь фундамент… Это восстановить, обязательно восстановить! Тутовые рощи… Знаменитые тутовые рощи… Ведь Китрана центр шелкопрядения… Он вырубил все… О негодяй, о подлец! Южный некрополь… Могилы не разрыты… О Ашар, все-таки не свершилось святотатство! Но что же он сделал, что же он сделал с краем!

Я сам это видел. Истощенные коровы, поросшие сорняками поля… Прозрец уделял слишком мало времени экономике, и очень много — грабежам и расширению своего влияния. Люди для него были лишь материалом, совершенно обезличенным, тем, что некоторые циничные политики моего мира называют «биомассой».

Епископ обернулся, нашел меня взглядом.

— Господин император, ваше величество! Я милосерден, и на том стою. Но прозрец… это существо уже не человек! Бешеный волк, безумец, страшный демон! И я счастлив буду, если вы… или кто-нибудь…

Он еще не знал, что истинным прозрецом был Таленк, и я пока не стал ему говорить.

— Не беспокойтесь, епископ, — сказал я. — Прозрец будет надлежащим образом наказан.

— Да будет так! Да будет так, господин император.

А господин император напряженно размышлял о том, что же сейчас происходит в Коронном совете Варлойна. Очень не нравилось господину императору то, что совет открыли без его участия…

Ночь. Краткий отдых. Сон урывками. Снова скачка.

Наконец алая лента зари на горизонте показала, что Китрана на подходе.

Час истины близился.

Глава 26

Пока все развивалось так, как я хотел.

На краях огромного, вычищенного от деревьев, камней и кустов поля еще вился туман, когда мы, спешившись, оставив лошадей в каменоломнях возле побережья, начали свое движение, ввинчиваясь в толпу, пришедшую по моему зову.

Огромная толпа колыхалась, стонала, многие держали в руках свечи. Поначалу я пропихивался осторожно, затем, осознав, что сектанты впали в некое помрачение рассудка, начал распихивать их свирепо. Они отодвигались, некоторые падали, поднимались с пустыми глазами, стояли, раскачиваясь. Ощущение было — словно я движусь через толпу пустоголовых зомби, которым еще не сказали, что они должны делать. Не вшили программу.

«Язва-голод! Мор и глад!» — скандировали многие. Некоторые, самые ярые, уже стояли на коленях, раскачивались.

Я порадовался, что нагнал на поле перед Храмом только мужчин. Их не жалко. В начавшейся катавасии не должны пострадать ни женщины, ни дети.

Алый свет зари на востоке медленно бледнел, солнце уже порядочно высветлило небо. Рваные облака имели черные подбрюшья, возможно, днем прольется дождь. Но днем все уже должно быть кончено. Я надеюсь на это, по крайней мере… Надеюсь и на Амару, которая должна прибыть.