Страница 37 из 144
— Подожди, — удивлённо моргнул я. — Разве мои родители погибли не на охоте?
— Я решил, что так будет проще объяснить, — спокойно ответил дядя.
— Проще, чем ЧТО? — непроизвольно возвысил я голос.
— Проще, чем объяснять, что я сам ни хрена не знаю! — рявкнул Райнхард. — Я был на охоте, Вольф подрядился неизвестно для кого сделать неизвестно что где-то на Урале. Потом привезли только его вещи и перстень, а всё, что я узнал про его нанимателей, так это то, что они вроде были откуда-то из Новгорода. Всё! Доволен?
— Нет. Но ты здесь ни причём.
А в прошлый раз дядя мне этого не говорил… Хотя, сколько мы с ним говорили-то после смерти Мины? По душам — уж точно ни разу…
В любом случае теперь надо будет прояснить ещё и этот вопрос.
— Всегда ты был занозой, Конрад, — с чувством произнёс Райнхард. — Мы это сразу поняли, раз уж ты родился с Глазами Заклинателя.
А?..
— Не поняла, — опередила меня Хильда. — То есть как это он родился с Глазами Заклинателя?!
— Обыкновенно, — хмыкнул дядя. — В зеркало с утра смотрелась? Вот такие же глазки были у нашего Конрада с самого рождения.
— А… как это вообще возможно-то? — ошарашенно спросил я.
— Обычно никак. Теоретически это говорит о том, что у ребёнка колоссальный магический потенциал… Но на практике это означает, что он не проживёт и полудюжины лет, — Райнхард внимательно посмотрел мне в глаза. — Таких как ты не рождалось в нашей семье больше трёх веков. Раньше тебя бы… сразу же избавили от лишних мучений, а семью — от ненужной опасности. Но Ксения решила попробовать тебя спасти — это ведь сейчас её клан зовётся Самариными, а когда-то их знали как род Саммер.
— Третьи Заклинатели… — выдохнула Мина. — Те, что приходят после лета…
— Ритуал Айнхайт, — потрясённо пробормотал я. — Влить силу гейста, чтобы ослабить силу Заклинателя… Сила в обмен на стабильность…
— Именно, — кивнул дядя. — Но никто толком не знал, что именно надо делать и как его проводить. Да и Ксения была первой Заклинательницей за много десятков лет… Но они решили попытаться.
— Они? — уточнила Хильда.
— Мария, Ксения и решившая им помочь Ингеборга.
— А ты, папа? — спросила Вилли.
— Да на охоте я был, — с досадой ответил Райнхард. — Опять на охоте, мать её! Тогда же порубежной стражи было меньше, чем сейчас, потому как Винтеров вроде как было немало… А потом стало очень даже мало. Вот дома почти и не бывал. Был бы… тогда, наверное отговорил этих сумасшедших. Это же мрак просто! Да от одной только идеи приволочь тварь высшего ранга, чтобы перекачать её силу в ребёнка, веет шизофренией!
— Но у них получилось, — сказал я. — То, что я застрял на десятом ранге… У них всё-таки получилось. И при этом что-то пошло не так, да?
— Всё пошло не так, Конрад, — зло бросил дядя. — Всё! Они призвали силы с которыми не смогли справиться, и всё стало очень плохо.
— Насколько?
— Они вызвали Потоп — все гейсты в округе ринулись к нашей усадьбе. Они пробили брешь в ткани мира — начался Прорыв. Достаточно плохо?
Вилли испуганно икнула. Хильда присвистнула.
— Более чем, — вздохнул я. — Они облажались?
— Мария не удержала контур заклинания, — скривился Райнхард. — Ритуал почти провалился, Ксению утянуло на Ту Сторону, ещё и твари к дому прорвались… Только благодаря Ингеборге совсем уж большой беды не случилось — спасла тебя, закрыла Прорыв, прогнала гейстов… Ну и Марию заодно прикончила, но там иначе было нельзя.
— Ей же четырнадцать было, да? — снова присвистнула Хильда. — Ни хрена себе! Да у нас крутейшая тётка!
И я знал, какую цену она за это заплатила…
— Но она всё равно оказалась в Тетраграмматоне… — продолжила сестра. — Почему?
— Потому что даже будь ты хоть трижды гениальным магом, в четырнадцать лет такое проделать никому не под силу, — сказал дядя. — Никому и ни за что. И Инге не смогла. Но когда начался Прорыв, она зачерпнула силы Той Стороны.
Мина ойкнула.
— Я вспомнил какой она стала после, — потёр виски Райнхард. — Нет, ничего страшного на самом деле… Почти что. Левую руку оторвало по самое плечо, но взамен она получила руку из Тьмы. А так — она осталась всё той же младшей сестрой, что я знал. Мы никогда не были особо близки, но я знал — с рассудком у Инге всё в полном порядке. Она сама предложила себя испытать и провалилась, когда не смогла сдержаться и воспользовалась силой Той Стороны. И после этого сама была готова расстаться с жизнью, лишь бы никого не подвергать опасности…
Дядя криво усмехнулся.
— А затем командор Северной констистории Иосиф сделал мне вот какое предложение — Ингеборге сохраняют жизнь, но она отправляется в Тетраграмматон. До конца жизни. А я выполняю для Конгрегации несколько поручений.
— И ты согласился, — кивнула Вилли.
— Нет, конечно, — Райнхард даже удивился. — Я никогда бы не заставил кого-то из Винтеров гнить в тюрьме десятки лет. Я предложил сделать что угодно, но оставить её на свободе. Под мою ответственность.
Дядя снова усмехнулся.
— Конечно же, мне отказали. Да ещё и пригрозили, что и меня арестуют за пособничество одержимой… Тогда я попросил о последней встрече с Ингеборгой и рассказал ей всё, как есть. Рассказал ей о предложении командора… И о том, что не могу её спасти. На её месте я бы предпочёл получить пулю в лоб и не мучиться, но Инге… Она сама вызвалась отправиться в Замыкание. И затем в какой-то момент я забыл, что у меня была сестра.
— Но как же ты вспомнил её снова? — спросила Вилли. — Она снова на свободе? Она подала какую-то весточку? Ведь Замыкание Макондо невозможно преодолеть!
— Забыли, что ли? — ухмыльнулся Райнхард. — У нас же есть свой собственный пророк.
— Что-то вроде того, — криво улыбнулся я. — И… думаю, никто не станет возражать, что нам пора бы озаботиться тем, как вытащить Ингеборгу Винтер из этой треклятой тюрьмы на краю мира?