Страница 36 из 144
— Мы всё ещё говорим о том, чтобы заставить человека забыть другого человека или уже перешли к тому, как делать пускающих слюни овощей? — ехидно уточнила Хильда.
— Ну, ты на самом деле права. Что чары Леты, что их технический аналог в виде лоботомии — это всё равно что попытка прикончить полёвку, сжигая весь дом. Но есть ещё один вариант.
— Замыкание Макондо? — наморщила лоб Вилли. — Помню, читала о такой штуке… Новгородцы в десятом веке открыли Новую землю и нашли там руины Древних. Одну из крепостей — Нар Ярасал — охраняли местные племена. Новгородцы думали, что там какие-то сокровища, а оказалось, что она заколдована — если человек в неё входил, то о нём забывали. Хотя и вспоминали снова, стоило ему вернуться. Но исходящие от руин опасности и недружелюбно настроенные местные — сиртхи — заставили новгородцев на двести лет забыть об острове. Через двести лет эспаньольский маг и мореход Габриэль Макондо тщательно исследовал этот феномен и описал его в своём труде «Сто тысяч лет одиночества», посвящённом руинам Древних на севере. Новгородцы начали колонизацию, а вместе с ними прибыли и священники Мазендарана, которые занялись изучением и охраной наследия Древних.
— А на месте руин Нар Ясала они основали крепость Тетраграмматон, — добавил я. — Официально — твердыня Конгрегации, неофициально — тюрьма особого режима.
Тетраграмматон я видел собственными глазами. Естественно в прошлой-будущей жизни.
Голые серые скалы низких гор и огромные чёрные валуны, разбросанные по всему побережью бухты. Куцые заросли берёзового стланника, среди которых то и дело виднелись лимонно-жёлтые цветки северного мака и голубоватые полосы ковыля…
И посреди тундры — полуразрушенная громада иссиня-чёрного куба древней цитадели, каждая из сторон которого была саженей в сто длинной.
Никакой крепости монахи на самом деле не возводили — только стену и постройки вокруг, а Куб был творением Древних, который просто немного подремонтировали. Хотя в общем-то зачем? Стоял он тут сто тысяч лет, да ещё столько же, наверное, простоит…
Всё ценное отсюда вывезли ещё пару сотен лет назад, всё опасное уничтожили или дезактивировали ещё раньше. А что осталось, то ещё долго будет недоступно любопытному человечеству…
Фактически даже сам Священный Демавенд уже почти забыл о своём самом северном форпосте. Замыкание распространялось на добрую версту вокруг крепости, так что жили подле неё те, кто готов был уйти из людской памяти. Сюда почти не приезжали с большой земли, а священники жили тут одним кланом. Вместе с потомками сиртхов, кстати, которые до сих пор считали своей священной миссией охранять Нар Ярасал…
Мы бы тоже сюда не приезжали, но новгородцы тогда слёзно упросили Пакт послать кого-нибудь, кто сможет расследовать побег группы заключённых из Тетраграмматона. Хотя до этого считалось, что сбежать оттуда просто невозможно.
Что нужно для побега из любой тюрьмы? Знать охрану, знать план здания и иметь помощь изнутри или извне.
Но заключённых Забытой Башни охраняли потомки сиртхов, для которых это было смыслом всей жизни. Они не знали и не могли знать план здания, часть которого даже спустя сотни лет была не изучена. Им никто не стал бы помогать изнутри, а снаружи о них всех забыли.
Ну и как тут сбежишь-то?
Однако ещё существовавший тогда Альянс Княжеств всё-таки смог вытащить оттуда два десятка заключённых…
— Я никогда не рассказывал об Ингеборге, потому что забыл о том, что она вообще существовала, — мрачно уронил Райнхард, заставляя меня отвлечься от воспоминаний. — Я не рассказывал о ней, потому что она заключена в Тетраграмматоне — под Замыканием Макондо.
— Это же особая тюрьма Мазендарана, — нахмурилась Вилли. — За что она туда попала?
— И зачем вообще может понадобиться кого-то прятать в тюрьму, где тебя все забывают, если можно просто казнить? — добавила Хильда.
— Демавенд занимается только одной категорией преступников, — сказал я.
— Одержимыми и теми, кто заключил договор с Той Стороной… — тихо произнесла Мина.
— Бывает, что некоторых из них так просто не убить, — объяснил дядя. — А бывает так, что некоторые из них могут всё-таки оказаться полезны в будущем. Или за кого очень сильно попросили нужные люди, чтобы смертную казнь заменили на пожизненное заключение. Или нужно, чтобы не только сам человек исчез, но и вся память о его поступках.
И, насколько знаю, нельзя было просто привести в Тетраграмматон и убить заключённого внутри Замыкания — он должен был умереть своей смертью. Ну или добровольно покончить с собой.
— Провести всю жизнь на забытом богом острове посреди тундры и песцов? — поморщилась Хильда. — Да лучше сдохнуть!
— Большинство считает так же, поэтому в Тетраграмматоне вряд ли наберётся и сотня заключённых со всего Старого Света, — усмехнулся я.
— Тебе-то откуда знать? — полным скепсиса тоном произнесла блондинка.
Я выразительно постучал пальцем по лбу.
— Ах да, пророческий дар… Ну да, ну да.
— Так… С чего бы начать-то… — задумчиво потёр лоб Райнхард. — А, хрен с ним! Начну с самого начала — мож и разберёмся тогда… В общем, суть в том, что наша с Вольфом мать умерла достаточно рано. Отец долго оставался один, но потом всё-таки решил жениться снова. Выбор пал на Макинтайров — Зигфрид когда-то воевал вместе с их главой, ну и связался по старой памяти. Нашлась у них девица на выданье, быстро сыграли свадьбу, а там и сестра родилась…
— Сколько ей сейчас? — полюбопытствовала Мина.
— Инге было всего четырнадцать, когда её осудили, ты только родилась, Хильде и Конраду по два года было… — дядя начал загибать пальцы. — Ну да, ей сейчас значит где-то двадцать восемь.
— Ты и о Марии не рассказывал, — заметила блондинка.
— Были причины, — криво усмехнулся Райнхард. — Но как раз подумывал все карты вам раскрыть…
— Пап, ты не отвлекайся, — требовательно произнесла Вилли.
— Лады, мелкая. Хотя… Дальше вы всё и так примерно знаете. Вольфрам погиб на Урале, Лотта умерла при родах…