Чужой

1

За пределами орбиты Марса «Лавуазье» осторожно пробирался сквозь пояс астероидов. На борту лаборатории лишь немногие из членов «Астероидной Экспедиции Смитсона» осознавали, что они находятся в движении. — Так они были увлечены своей работой. Еще бы, ведь всюду на астероидах они находили следы культуры, существовавшей полмиллиона лет назад.

Начальник лабораторного корабля «Лавуазье» Доктор Делмар Андервуд звонит Доктору Илие Моровой в «Наземный Медицинский Центр». На экране появилось изображение Илии. Светлые, аккуратно уложенные волосы выделяются золотистым на фоне ее совершенно белого хирургического халата. Илия узнала Андервуда и ее глаза засверкали от радости:

— Дел! Я уже думала, что ты там лег спать с какой-нибудь мумией, ведь прошло больше месяца с тех пор, как ты звонил. Что нового?

— Не так уж много. Терри нашел новые доказательства существования Строида III. У Файфа есть новый кусок металла с надписями, и он  предполагает, что это могло быть электронной книгой пятьсот тысяч лет назад. Я работаю над этим. В остальном все спокойно и это замечательно!

— Все еще убежденный отшельник? — Глаза Илии потеряли часть своей насмешливости, но ни капли нежности.

— Здесь больше покоя и удовлетворенности, чем я когда-либо мечтал найти. Я хочу, чтобы ты прилетела сюда, Илия. Приезжай на месяц. Если ты не захочешь остаться и выйти за меня замуж, то сможешь вернуться обратно, и я больше не скажу ни слова.

Она решительно покачала головой:

— Земля отчаянно нуждается в ученых. Слишком многие уже сбежали. Венерианские колонии процветают, но я говорила тебе еще год назад, что бегство, это не решение вопроса. Я думаю, что к настоящему времени ты и  сам это понял.

— А я сказал тебе год назад, — твердым тоном заявил Андервуд — что единственный возможный выбор для здравомыслящего человека — это побег и своего мнения я не поменял.

— Ты не сможешь убежать, Дел. Ведь экспедиция, которая предоставила тебе возможность стать отшельником, зависит от Земли. Если Конгресс урежет средства Института, тебя сразу же вышвырнут обратно, туда где ты был. Ты никуда не денешься.

— Всегда есть венерианские колонии.

— Ты же знаешь, что и там невозможно существовать независимо от Земли.

— Я не говорю о науке и технике. Я говорю о социальной дезинтеграции, о уровне культуры, которые на Венере весьма сильно отличаются от земных, и заметь в лучшую сторону.

— Общество ни в чем не виновато, — серьезно сказала Илия, — и все человечество тоже. Ты же не высмеиваешь ребенка за его неуклюжесть, когда он учится ходить.

— Я думаю, что детство человеческой расы далеко в прошлом!

— Условно говоря, это не так. Дрейер считает, что мы только сейчас выходим из стадии пещерного человека, и наше время следовало бы правильнее называть младенчеством человечества, стадией «главного человека».

— Я думал, он семантик,[1] а он оказывается специалист и в этой области.

— Чтобы узнать, что он из себя представляет, нужно хоть раз поговорить с ним. Он оторвет каждое второе слово, которое ты произнесешь, и бросит его тебе обратно. Но его обозначение «главный человек» я считаю правильным. По его словам, людям на этом этапе нужен какой-то лидер или «главный человек», более сильный, чем они сами, для руководства, принятия ответственности и вины в случае неудачи группы. В процессе эволюции так случилось, что в человеке не развились нужные качества, он пока не может сам отвечать за себя. Но это грядет — в этом весь смысл работы Дрейера.

— И вся эта путаница и нестабильность общества, как предполагается, имеют к этому какое-то отношение?

— Это росло десятилетиями. Мы видим, что это достигло пика в наше время. Старые фетиши потерпели неудачу, вожди оказались пустыми богами, а вера в них людей превратилась в насмешку. Президенты, диктаторы, губернаторы и священники — все они упали со своих высоких постов, и массы человечества больше не верят ни в кого из них и вообще ни в кого, и ни во что.

— И это развитие расы? Да? Каждый человек станет «главным человеком» и какой-то другой «главный человек» больше не нужен. — Ведь в этом случае наступит абсолютная анархия.

— Нет, концепция «главного человека» утверждает: именно когда «каждый» человек станет «главным человеком», когда именно все или почти все люди станут такими, тогда с ними, с людьми, способными к независимому, конструктивному поведению, впервые в мировой истории станет возможной настоящая демократия.

— Если все это так или иначе произойдет, по теории Дрейера, почему бы не попытаться избежать безумия переходного периода? Не переждать его к примеру на Венере?

Глаза Илии Моровой сузились в недоумении, она посмотрела на Андервуда с полным непониманием:

— Разве для тебя не имеет никакого значения, что раса людей переживает один из величайших кризисов за всю историю? Разве не имеет значения, что у тебя есть способности, которые могут пригодиться именно на Земле? Странно, что именно те из вас, кто занимается физическими науками, бегут в наибольшем количестве. Венерианские колонии, должно быть, прекрасно проводят время с физиками, топчущими друг друга, убежавшими от всего этого, — а Земля почти лишена их. Неужели физические науки разрушают всякое чувство социального долга?

— Ты забываешь, что я не совсем согласен с теориями Дрейера. Для меня то, что происходит на нашей планете, это не что иное, как гниение структуры, разрушающейся от внутренних противоречий. Я не вижу ничего позитивного в таком развитии.

— А я вижу. Что ж, было мило с твоей стороны позвонить, Дел. Я всегда рада тебя слышать. В следующий раз не жди так долго.

— Илия…

Но она отключила связь, и экран медленно потускнел, не дав Андервуду привести доводы убеждающие Илию в его правоте. Раздраженный, он переключился на общедоступные каналы новостей.

Неужели он не прав? Прошедший год, с тех пор как он присоединился к экспедиции в качестве главного физика, он прожил как раю, если сравнивать с его жизнью в нестабильном, безответственном обществе на Земле. Он знал, что это была чисто невротическая реакция, это желание сбежать. Но применение этого ярлыка ничего не решало, ничего не объясняло — и не несло никакого клейма. Невротическая реакция была нормой в таком запутанном мире.

Зазвучали новости:

Президенту снова объявлен импичмент — третий за последние шесть месяцев. Кандидатов на его должность нет.

Церковь сожжена ее прихожанами.

Два мэра убиты с интервалом в несколько часов друг от друга.

Это были такие же новости, которые он слышал полгода назад. То же самое повторится завтра и в следующем месяце. Новости планеты, отвергающей всякое лидерство. Беззаконие, которое было хуже анархии, потому что все еще существовало правительство — правительство, которое менялось и управлялось ненадежным населением, которое его избирало.

Дрейер называл нынешнюю ситуацию тщетным поиском «главного человека» людьми, которые больше не доверяли никому из «Хомо сапиенс» быть «главным человеком». Андервуд не доверял этому бойкому объяснению и многие другие, среди которых было много ведущих ученых мира, обнаружили, что больше не могут выносить нестабильность своей собственной культуры. Большинство из них отправились в джунгли Венеры. Научных учреждений по его профилю в джунглях Венеры было мало и с устройством туда на работу у Андервуда возникли сложности, но он был очень близок к этому как раз перед тем, как получил предложение стать главным физиком «Астероидной Экспедиции Смитсона» от «Института Смитсона» в поясе астероидов.

Зажужжал сигнализатор внутренней связи. Андервуд выключил новости, но сразу на звонок отвечать не стал, не хотелось, может ошиблись номером. Но звонок не прекращался и пришлось ответить. Раздался размеренный голос оператора связи:

— Док Андервуд. Вызывается Доктор Андервуд.

1

Семантика — раздел лингвистики, изучающий смысловое значение единиц языка. В качестве инструмента изучения применяют семантический анализ. В конце XIX — начале XX века семантика часто называлась также семасиоло́гией (от др.-греч. σημασία «знак; указание»). Учёные, занимающиеся семантикой, до сих пор обычно называются семасиологами. Также «семантикой» может обозначаться сам круг значений некоторого класса языковых единиц (например, «семантика глаголов движения»).