Страница 9 из 17
– А, вот и помощники явились! Хорошо погуляли? – мрачно поинтересовался мужчина. – Я тут на жаре вкалываю, а они блындают.
– Папа, я же в секции была и…
– Марш обедать. И – пулей в огород! Урожай пропадает! – рявкнул Бухаров.
– Паша, что случилось? – спросила Татьяна, когда перепуганная дочка убежала в дом.
– Ничего, – он нахмурился. В голосе жены ему чётко послышались интонации матери. Сейчас опять будет докапываться! Будет искать в нём недостатки и читать нотации! Будет показывать характер и попытается доказать ему что-то! Не выйдет! Ему ничего. Никто. Никогда. Не докажет.
– Ты какой-то странный в последнее время, – тихим голосом заметила жена. – Может, устал в саду? Пойди, отдохни. А я сама соберу эту клубнику…
– Клубнику любой дурак соберёт, – отчеканил Павел, на его широком лице вдруг заиграли желваки. – А ты сначала хоть несколько вёдер крыжовника собери!
Уже сеструха твоя ненаглядная звонила – сейчас припрётся с хахалем. На всём готовеньком – только насыпай им! Сами задницу не могут поднять! Лодыри! Я на них вкалывать должен? Этим, с особняком, набери! Тем набери! Всем набери!!! Раздолбаи и дармоеды кругом!!!
Татьяна внимательно посмотрела на мужа и вздохнула.
***
Не прошло полчаса, как приехала Светка. С ярким макияжем боевой потёртой амазонки, в дешёвом парике и с дорогой кожаной сумочкой. От этого сочетания Павел почувствовал тошноту – перед покупкой сумочки и айфона Светуля с ангельским артистизмом уверяла, что не может вернуть долг Бухаровым.
Почему у других всё в порядке, у Никифоровых бассейн, дом и никаких идиотских родственников, а он с каждой минутой всё сильнее чувствует себя дешёвкой? Тупой марионеткой, вынужденно подыгрывать в спектакле предприимчивых родственников.
Даму сопровождал длинный как жердь парень со взглядом пьяного телёнка и лицом героя американских боевиков, которым он пытался последние две недели укладывать асфальт. Идеальная пара. Более нелепую картину представить трудно.
Видимо, сойдёт за носильщика, решил Павел.
– Ой, а я как раз хотела вам помочь со сбором урожая, да мне на педикюр надо было, – медовым голоском пропела Светка, практичным взглядом осматривая кухню, где Бухаровы обычно хранили собранные ягоды. Но на этот раз Павел всё тщательно замаскировал и улыбался, предвкушая выражение лица Светочки.
– Не сомневаюсь. Рад, что вспомнила о нас. Как раз после педикюра, – усмехнулся Павел. Его глаза потемнели.
– Паша, ты же хотел нам рассказать, как там дела у Никифоровых? – Татьяна вздохнула, в очередной раз пытаясь сгладить ссору.
– Нормально дела. Оборотистый мужик – дачи строить не огород пахать! – стиснув зубы, выпалил Бухаров, сверля Светку взглядом. Хоть бы эта гоп-компания убралась поскорее!
– Паша, что с тобой?
– А со мной всё отлично! – на его лбу запульсировала вена. А в голове зазвучал дрелью материнский голос.
– Успокойся, пожалуйста…
– Ты чё меня успокаиваешь? Ты меня ещё будешь успокаивать?! Хочешь мне что-то доказать? Себя успокой! Себя и своих родственников!
Набив полные сумки гостинцами, родственники сразу стали прощаться. Но тут из комнаты выбежала Полинка.
– Здравствуй, тёть Свет! Почему так быстро уходишь опять? Я же соку-училась… а у вас клубника есть?
– Вот она мне нужна, – фыркнула дама. – Сажать ещё…
– А у нас вкуснющая такая! Ух, мы её лопаем со сметаной, – честно призналась девочка, не заметив, как перекосилось лицо отца.
– Ну, хоть бы угостили чуть-чуть, а то одного крыжовника напихали полные сумки…
– Ага! Я сейчас, – Полина шмыгнула на кухню, где предусмотрительный отец прикрыл корзину с ягодой полотенцем, чтобы гости не заметили.
– Ты… куда это? – Павел нахмурился, но девочка проскочила мимо и ухватилась за ручку корзины. – А ну поставь! Сначала сама вырасти, собери, потом раздавай этим лодырям! Поняла?
Обычно послушная Полина вдруг топнула ногой, в глазах заблестели слёзы.
– Не кричи на меня!
– Я сказал, поставь на место!
– Не кричи! Не кричи! Не кричи! Ты только и можешь кричать! Только и можешь кричать на нас с мамой!
– Я тебя выпорю! Так задницу надеру, что сидеть неделю не сможешь! – Павел рванул на себя ручку корзины.
Дальше случилось то, чего не ожидал никто.
Девочка вскрикнула, выпустила из рук тяжелую плетёнку, крупные ягоды посыпались на пол. Полина с широко раскрытыми глазами попятилась, увидев, как загорелись бешенством глаза отца, но потеряла равновесие, поскользнувшись на упавшей клубнике.
Полинка сделала странный взмах руками и, не удержавшись на ногах, со всего размаха налетела на кухонный шкаф, ударившись виском. Татьяна закричала и бросилась к дочери. Залаяла соседская собака, почуяв беду. Светлана побледнела, с ужасом глядя на Бухарова.
Павел охнул, глядя на дочь. Сейчас он готов был отдать ради неё все на свете. У него в голове прозвучала до боли знакомая фраза: «Клубнику любой дурак соберёт!»
А на полу алыми как кровь разводами блестела раздавленная, никому не нужная, мёртвая марсианская ягода.
Липецк 2013, 21-е января 2021-го
Пижамушка моя пижамная
Рынок скромного района этого вполне уютного провинциального городка шумел и заманивал почти как цирковое шоу: торговцы помоложе перекрикивали друг друга, покупатели практичными взглядами выцеливали всё, что подешевле, а опытные бабульки тихо вглядывались с надеждой в наивные, слегка высокомерные или простоватые лица, чётко определяя по ним своего покупателя.
Виктор уже обошёл с матерью несколько рядов, но ничего особенного в серых завалах найти не удалось: одни торговцы весьма удачно впаривали итальянские брэнды с едва заметными китайскими наклейками, вторые зазывали красавиц, третьи – молча сверлили глазами, видимо, пытаясь внушить мысли о покупке.
Наконец, мама остановилась у самого дальнего ряда, где совсем никого не было, кроме одинокой армянки, с достоинством читавшей томик Чехова у своего скромного прилавка.
– Ну что, нашла что-нибудь? – устало спросил парень, представляя, сколько ещё времени они потратят на бесполезные, по его мнению, блуждания по рядам местного капитализма. От походов по рынкам у него всегда раскалывалась голова, будто ею били по прилавкам.
– Вот опять ты торопишься… а ведь мы даже весь рынок ни разу не обошли, – вздохнула мама.
– И сто раз не проверили, – вяло улыбнулся сын, со слабой надеждой оглядев прилавок. – О! Вот как раз пижамка, которую я тебе обещал! И цвет твой любимый – медово-пушистый. Примеришь?
Он приобнял удивлённую таким поворотом маму и подвёл к продавщице, которая с армянской проницательностью смотрела на потенциальных покупателей. Улыбнулась. Бережно отложила Чехова, подложив заколку со странной ручкой в виде танцующего грифона. Настолько изящно изображённого, что парень невольно залюбовался.
Виктор моргнул – ему показалось, пижама изменила цвет, став… уютней, что ли? Да нет, конечно показалось. От криков покупателей и продавцов у кого угодно перед глазами ёжики заскачут…
***
Мама оказалась довольна примеркой, а вот цена удивила – превышала почти раза в три любой китайский ширпотреб. Но Виктор, предчувствуя долгие похождения по скучным рядам и вопли торговцев, не задумываясь, достал из кармана пятитысячную купюру – последнее, что у него осталось от тающей как весенний снег зарплаты учителя литературы.
– Витя, ты что! И… не вздумай! – с привычной скромностью запротестовала мама, невольно погладив удивительно мягкую на ощупь, по-домашнему тёплую ткань. – Так дорого! Извините, мы ещё… немножко посмотрим – и обязательно вернёмся, да-да…
– Конечно-конечно, – девушка кивнула, едва заметно прищурившись, словно заглядывая в самую душу к покупателю огромными карими глазами. И улыбнулась парню. – Вы, наверное, очень любите матушку? Знаете, это заметно изнутри. Дело в том, что эта пижама – не продаётся. Никому. Но вы мне понравились, сделаю исключение. Если не подойдёт, – добавила она, словно покупку уже сделали. – Вернёте завтра, я буду здесь.