Эмпатия Кристины

– Дорогуша, ты же понимаешь, что мы ждем от тебя сотрудничества? Ты же не хочешь попасть в тюрьму из-за человека, который тебе не так уж и близок?– спокойно произносил каждое слово следователь по фамилии Анисимов. – Зачем тебе это все? Просто скажи, что ты знаешь, и разойдемся по-хорошему, – он жутковато улыбнулся, отчего у девушки по спине побежали мурашки и внутри все неприятно сжалось.

Этот человек в сером помятом костюме, с несвежей белой рубашкой и нелепым коричневым галстуком улыбался не потому, что был дружелюбен, отнюдь. Эта улыбка обозначала, «если ты, мразь, не начнешь сейчас же говорить, то пеняй на себя, я найду, как тебя разговорить, и мало тебе не покажется».

– Я честно не знаю, где находится этот человек. Я его видела всего однажды. Не знаю, что вам про меня рассказали, но я не какая-то там экстрасенс, это так не работает. Я не могу просто взять и найти любого человека: где бы он ни был. Правду говорю, – чуть не рыдая, произнесла она и затрясла подбородком, предвкушая, что сейчас будет что-то страшное, потому что такой ответ не удовлетворил следователя. Уже несколько часов ее держат в этом мрачном кабинете и пытаются уговорить на незаконное сотрудничество.

Он встал из-за своего массивного дубового стола, который так нелепо смотрелся в этой маленькой комнатушке, больше похожей на каморку, и медленно, как хищник, подошел к девушке. Она сидела на длинной твердой и жутко скрипучей скамейке, такой высокой, что ее ноги еле доставали до пола. Видимо, это было сделано специально, чтобы тому, кого допрашивали, было неудобно сидеть. Девушка была напугана и напоминала маленького птенчика, вывалившегося из гнезда и боящегося каждого шороха. Вцепившись в свою маленькую черную сумочку, она замерла в ожидании того, что будет.

Следователь приблизился сбоку и положил ей тяжелую руку на плечо. Она вздрогнула, зажмурилась и вжала голову в плечи, как будто бы ее сейчас ударят. Но никакого удара не последовало. Наоборот, мужчина начал поглаживать ее по плечам и по шее, как бы делая расслабляющий массаж.

«Уж лучше бы он меня ударил! Изнасилование этим мерзким мужиком, просто уму непостижимо! Закричать – все равно никто не поможет. Буду сопротивляться, посадят за нападение на полицейского. Что делать? Как отсюда уйти? Мерзкий ублюдок!» – думала девушка, и по щекам потекли горькие слезы отчаяния, а в животе все скрутило от отвращения и страха. Еще чуть-чуть, и ее стошнит.

– Ты просто очень напряжена, расслабься, подумай, поищи аргументы в своей маленькой головушке, – не унимался следователь и продолжал настойчиво и больно массировать ей плечи. Ее слезы капали на черные обтягивающие брючки, тут же впитываясь в тонкую ткань, и она, всхлипывая, ответила:

– Я не экстрасенс, это правда. Вас дезинформировали. Ничего такого я не умею.

Тут же она почувствовала, как одна рука этого весьма крупного мужчины, от которого пахло противной смесью пота, табака и приторной туалетной воды, поползла к ее груди, но затем резко сменила направление и схватила за горло.

– Ты мне зубы-то не заговаривай, – прошипел он ей в лицо, обдавая запахом мяты и какой-то кислятины, – у меня отличные информаторы! Говори, где держат этого засранца?!

Да откуда же ей было знать, где этот засранец, кого она видела один раз? Откуда ей было знать, что случайная встреча в ночном клубе превратится в какой-то детективный кошмар ее жизни? Откуда она могла знать, где этот парень, который стоит очень много денег, и они все его ищут? Как ее угораздило оказаться посреди битвы двух банд, и одна из них была банда продажных полицейских! Это был словно страшный сон. И непонятно когда он закончится, и как от него пробудиться.

– Дайте мне сутки, – прошипела девушка незнакомым, даже для самой себя, голосом.

– Что? – резко переспросил следователь и, отпустив горло, запрокинул ее голову, взявшись за подбородок. – Что ты там мямлишь?

Она пыталась глубоко дышать, пропуская воздух через освободившееся горло, но в ответ неожиданно подступило першение, не давая ни нормально вдохнуть, ни произнести ни звука. Девушка в ужасе открыла глаза, пытаясь откашляться, но с запрокинутой головой это было не так просто сделать. Мужчина резко отдернул руку, и она задохала, словно чахоточная, согнувшись вперед и положа ладонь себе на грудь.

– Сутки. Я найду его за сутки, – сиплым чужим голосом произнесла она, когда кашель отпустил истерзанное горло и кислород снова свободно проходил в легкие.

Мужчина в сером костюме довольно улыбнулся. Ну наконец-то она готова сотрудничать. Он понимал, что даже если она соврет, то ей некуда деваться и некуда бежать. Они сразу же найдут ее. На территории России ей точно не спрятаться – везде свои люди. За границу она не сбежит без паспорта, который они предусмотрительно у нее забрали. Да и денег у этой девчонки таких нет, чтоб в другой стране скрыться. Золотая рыбка на крючке и теперь будет исполнять их желания. Как удачно тайный источник доложил об экстрасенсорных способностях девахи: чует людей за много верст, как какая-то суперищейка. Теперь никому не спрятаться и не скрыться с их большими мешками денег или с полезной информацией.

Девушку отпустили, измученную и напуганную, трясущуюся от негодования и страха, злую и беспомощную. Она шла по мокрому от дождя проспекту, хлюпая по лужам в кожаных сапожках на каблуках и кутаясь в наспех накинутый дутый черный пуховик. Так хотелось скорее сбежать из этого ужасного места, пропитанного смрадом вседозволенности и гнета, что она где-то обронила свою ярко-желтую шапочку, связанную любимой подругой Катей и подаренную на день рождения со словами: «Ты у меня лучезарная, словно солнышко. Пусть эта шапочка дарит тебе тепло и яркость, как и ты мне, своей подруге». И так это было трогательно и от всего сердца, что она разрыдалась от нахлынувших чувств. И вот теперь, видимо, потеряла этот кусочек солнышка. Потому что и сама сегодня потухла, как костер, который залили водой, и остались только шипящие угольки беспомощной злости, обиды и страха.

Теперь у нее были ровно сутки, чтобы придумать, что делать, чтобы слезть с этого гребаного крючка и остаться целой и невредимой, если такое вообще возможно. Кому звонить? Кого просить о помощи? Может быть, позвонить отцу? У него раньше были некие полезные знакомые. Нет, отцу вообще на нее наплевать. Он уже много лет не появляется в ее жизни. Ему даже на руку, если бандиты избавят его от такого бремени, как никчемная дочь.

Внезапное острое чувство одиночества начало накрывать с головой. Хотелось убежать куда-нибудь очень далеко, заползти в темную пещеру и там переждать. Но бежать было некуда. Поэтому спасти ее теперь может только чудо.

* * *

Кристина доела последний кусочек ароматного бананового хлеба, вытерла рот салфеточкой и, сделав глоток кофе, воодушевленно начала:

– Знаете ли вы, кто такие эмпаты?

Это был неожиданный вопрос, заставший полицейского врасплох. Но она ждала ответа, глядя на него большими зелеными глазами и еле заметно напряженно улыбаясь, словно не совсем уверена, можно доверять ему или нет.

– Имею представление, – сказал он спокойно и без каких-либо подтекстов. Но этого было недостаточно. Она продолжала смотреть на него, как бы вопрошая: «И?»

– Это люди, которые способны сопереживать другим, понимать эмоциональный настрой собеседника. Что-то еще? – осведомился он, слегка разведя руками и не понимая, к чему этот экзамен по психологии.

– Да, так и есть! – произнесла она, закусывая нижнюю губу. Все еще не доверяла ему и сомневалась, стоит ли рассказывать всю правду. Потом она покивала, как бы соглашаясь то ли с его словами, то ли с чем-то, что крутилось у нее в мыслях.

– Существует разная степень эмпатии. От легкого сопереживания до полного погружения в чувства человека. Я отношусь ко второй категории, – осторожно начала она и снова замолчала, обдумывая свои дальнейшие слова.

– При определенных обстоятельствах я могу полностью погрузиться в чувства человека: почувствовать запах, который чувствует человек, ощутить вкус, который чувствует он, если ему больно, то и мне будет больно… Как-то так, понимаете? – закончила она и взяла со стола кружку, чтобы скорее сделать глоток кофе, будто у нее очень сильно пересохло во рту.