Миледи и притворщик

– И что же вы придумали?

– Нынешние законы не в пример мягче тех, что действовали лет сто назад. И это прекрасно. Сейчас женщины могут работать, заключать сделки, выходить замуж и разводиться без оглядки на мнение других. А ещё они могут рожать детей без оглядки на брак. Нет больше такого позорного клейма как внебрачный ребёнок, ничто не может ущемить его права. Поэтому, когда настанет тот день, когда маркиза Мартельская озаботится продолжением своего рода, я найду подходящего мужчину на одну ночь, а потом рожу от него ребёнка. Сын или дочь, но моё дитя будет только моим, никто больше и не подумает на него претендовать и помыкать мной, прикрываясь ребёнком. Мой наследник получит фамилию Бланмартель, а когда придёт время, и титул. Так что, мой род не прервётся. Герцоги Бланшарские и маркизы Мартельские продолжат носить фамилию Бланмартелей. А потом, если получится, они и возродят величие нашего рода. Если им будет это интересно.

– Надеюсь, ваши родители не в курсе ваших планов, – кисло проговорил граф. – Их удар хватит, если они услышат о внебрачных детях.

– Мне уже всё равно, что они думают.

– В вас говорит обида.

– Ещё какая.

– И всё же не стоит идти на поводу у эмоций.

– Это уже давно не эмоции, а холодный расчет.

– Это бравада.

– Называйте, как хотите. А я для себя уже давно всё решила. В моём видении будущего Гардельяны герцогами Бланшарскими не будут.

На этом наш разговор должен был завершиться. Граф медленно крутил в руке бокал и хмуро смотрел, как плещется вино, я собиралась с мыслями, чтобы напомнить ему об обещании вернуть меня на остров. Но внезапно граф заговорил:

– Знаете, Эмеран, и всё же я позволю себе не поверить ни единому вашему слову. Может быть, эмансипация и вправду застлала вам разум, но что-то подсказывает мне, что ни одна нормальная женщина не станет желать для себя и своих детей того, что только что наговорили мне вы.

– Значит, считайте меня ненормальной. Многие уже давно так и делают.

– А я не стану, – поднял он глаза и впился в меня хищным взглядом. – Не хотите, чтобы Гардельяны были герцогами Бланшарскими? Звучит как вызов. Или даже оскорбление.

– Ваш род и вправду вполне обойдётся одним лишь графским титулом. Остальное – это уже излишество.

– Теперь я верю, что родители совершенно не занимались вашим воспитанием.

– И уже не займутся, – невольно усмехнулась я, – в моем возрасте это бесполезно.

– В вашем возрасте воспитанием строптивой женщины должен заниматься ее муж.

– Только этого мне не хватало, – процедила я себе под нос.

– Именно, что не хватало. Иначе бы не говорили, что предпочтёте провести ночь с первым встречным, чем разделите брачное ложе с графом Гардельским.

– Вот только не надо выворачивать мои слова наизнанку.

– Ваши слова? Знаете, я вас долго слушал, надеялся отыскать в ваших словах хоть толику здравого смысла. Прошу покорнейше простить, маркиза, но не получилось. Ваши рассуждения о продолжении рода подошли бы гулящей девке, но никак не дочери герцога.

– Ну, знаете ли, – завелась я, – потаскухой меня ещё никто не называл.

– Просто никто не слышал из ваших уст того, что только что услышал я. Мне искренне жаль ваших родителей. Они только-только оправились после гибели единственного сына, но известие о том, что их дочь ведёт разгульный образ жизни и решила родить внебрачного ребенка, их окончательно раздавит. Если вам не жалко герцога и герцогиню, значит, об их душевном спокойствии позабочусь я.

– Каким это образом?

– Вы станете моей женой. – Тут я усмехнулась, но граф и не думал шутить, он был зверски серьезен. – Только брак спасет вас от позора.

– Слушайте, да вы ещё больший ретроград, чем моя мама. Ещё скажите, что невеста обязательно должна быть невинной до свадьбы. Если так, то учтите, в добродетельные невесты я уже давно не гожусь. Собственно, как и вы в верные мужья.

– Зато в матери следующего герцога Бланшарского сгодитесь.

– Я вам что, инкубатор? Когда и от кого родится будущий герцог, я сама решу. Без вас.

– Что, считаете, Гардельяны слишком худородны, чтобы стать герцогами Бланшарскими? Это в вас Бланмертальская спесь сейчас взыграла?

– Да это в вас ваша Гардельянская упёртость говорит.

– Во мне говорит здравый смысл и чувство собственного достоинства. Ни одна из двух жен не отвергала моё брачное предложение, да ещё в таких формулировках. Первая, между прочим, тоже дочь герцога.

– Всего лишь дочь герцога, а не будущая герцогиня в своём праве, – съязвила я.

В таком же духе мы пресекались ещё минут семь, даже припомнили старые родовые обиды из-за того как Бланмартели и Гардельяны дрались на дуэлях, похищали друг у друга любовниц и сбивали цены на вино конкурентов. А потом граф сдался и заключил:

– Вы самая обыкновенная строптивица. Не особо образованная, плохо воспитанная, зато набивающая себе цену. Хорошо, я вынужден принять ваши правила игры.

– Какие еще правила? – насторожилась я.

– Любая строптивица ждёт, когда её укротят. Вы слишком дерзкая, но это не признак силы, это мольба о помощи.

– Какая чушь, – буркнула я.

– Я посмотрю, как вы заговорите, когда к вам перестанут приходить клиенты. Или когда на острове появится конкурент, и люди будут заказывать фотографии у него, а не у вас. А ещё я бы посмотрел, что вы станете делать, когда отель поднимет плату за аренду служебных помещений. Всё-таки финансовая независимость вас сильно развратила.

К таким угрозам я оказалась не готова. Та самая финансовая независимость издавна спасала меня от родительского гнева, когда за непослушание отец урезал моё денежное содержание. Что мне его гроши против моих гонораров?

– Вы не посмеете…

– Очень даже посмею, маркиза, – самодовольно ухмыльнулся граф. – Моих связей хватит на то, чтобы вас просто выставили из отеля без всяких объяснений.

– Это нечестно, – оставалось мне сказать с укоризной в голосе. – Играете не по правилам.

– Какие правила, когда на кону честь моего рода? Герцог Бланшарский однажды станет одним из рода Гардельянов. Если вам сложно принять этот факт, для начала поживите несколько дней на пляже без денег в кармане. Вы даже не сможете купить билет на лайнер, чтобы вернуться домой. Но я всегда буду ждать вас на борту "Вечерней звезды". Как вам такая игра, Эмеран?

– Неправильные условия, если вы рассчитываете получить мою подпись под брачным договором.

– Посмотрим. Сейчас мы вернёмся на Камфуни, но только потому, что я обещал вам вернуться. Я всегда держу своё слово, имейте это в виду. К тому же мне интересно посмотреть, сколько дней или даже часов вы продержитесь после того, как лишитесь крыши над головой и права на работу. Чем быстрее осознаете всю тщетность своего упрямства, тем меньше проблем в нашей семейной жизни вас будет ждать.

– Ещё посмотрим, у кого будет больше проблем.

На этом разговор был закончен. Я покинула салон и спустилась на нижнюю палубу. Пока яхта разворачивалась, чтобы взять курс на Камфуни, я успела достать камеру, прикрутить к ней длиннофокусный объектив и нацелить его на морскую гладь. Вдали резвилась стайка дельфинов. Я бы сняла их, но мешала лёгкая качка. Да и зачем тратить плёнку, если этих дельфинов я снимала уже не раз. Кому они теперь нужны? Как и мои фотографии…

Весь путь до острова я думала, что теперь делать, как быть дальше. Эжен Гардельян своих слов на ветер не бросает. Вот уж кого развратила финансовая независимость, так это его. Думает подкупить управляющего в отеле и устроить мне весёлую жизнь? Что ж, несколько дней на пустом пляже я протяну. Ночи на острове тёплые, из леса ничего страшнее обезьяны за мной не придёт. А что делать дальше, пока не знаю. Но время продумать план действий у меня точно будет – на ночном пляже под крики обезьян.

Когда яхта пришвартовалась к пристани, я поспешила пройти к корме, чтобы сойти на берег, но услышала с верхней палубы голос графа: