Миледи и притворщик

Миледи и притворщик

Антонина Ванина

Часть 1. Глава 1

В который раз я говорю себе: Эмеран, ты сильная женщина, не надо плакать. Какие слёзы, когда ты живёшь в фешенебельном отеле на элитном тропическом курорте Камфуни уже полгода? Вокруг тебя пальмы, море и песок. Каждый день веселье, фейерверки, джаз и фокстрот. Да, этот нескончаемый праздник жизни не в твою честь, но надо уметь во всем видеть положительную сторону.

Подумаешь, хотела быть высокооплачиваемым столичным фотохудожником, а стала пляжным фотографом. В конце концов, снимать манекенщиц для журнала мод и предметы искусства для аукционных каталогов ужасно скучно, даже цветная плёнка не добавит этому занятию творческого начала. А вот слоняться с фотокамерой по пляжу, джунглям и немногочисленным островным достопримечательностям вслед за непоседливыми нуворишами и королевскими аристократами намного веселей. Ни капли престижа, ни минуты покоя, зато какие виды попадают в твой объектив – только на цветную плёнку и снимать. И пусть все адепты черно-белой фотографии посереют от зависти в своём монохромном мирке.

И разве это беда, что тебе уже двадцать четыре, ты одинока и слишком стара для грёз о вечной любви? Пускай господа на отдыхе видят в тебе исключительно обслуживающий персонал, а дамы смотрят с жалостью и презрением на твой брючный костюм и пучок волос на затылке под полями шляпы. Зато ты сбежала от неверного жениха, любителя певичек из кабаре, на далёкий сарпальский остров и теперь свободна от любых обязательств.

Ты – молодец, с самого детства знала, что хочешь заниматься фотографией, так и осталась верна своему увлечению, даже сумела сделать его своей профессией. Подумаешь, родители не понимают, как это женщина из их рода посмела работать, а не сидеть дома на полном содержании мужа. Сама знаешь, они слишком старомодны, потому и не заметили, как сильно изменился мир за последние тридцать лет. Хочешь – работай пляжным фотографом, хочешь – учись в университете, хочешь – выходи замуж без разрешения родителей и даже не один раз – ведь сам король разрешил. Целая бездна возможностей, а ты сидишь сейчас в баре при танцевальном салоне, с грустью смотришь на бокал выдержанного коньяка, пока гости танцуют под энергичную мелодию, и думаешь о всякой ерунде. Выше нос, жизнь прекрасна, а твоя-то и вовсе бьёт ключом. Все будет хорошо. А потом будет ещё лучше.

... так говорю я себе, а сама представляю, что эти слова говорит мне мой брат. Вернее, мог бы сказать, будь Лориан сейчас жив. Но он погиб полтора года назад. А сегодня ему исполнилось бы двадцать шесть лет. Поэтому передо мной стоит бокал его любимого коньяка, и я пью за Лориана, в память о нём – самом смелом и безрассудном человеке, кто всегда понимал меня и поддерживал во всем.

– Не согласитесь потанцевать?

Кто это отвлекает меня от чёрной меланхолии, когда я только-только собралась окунуться в неё с головой? Пришлось повернуть голову, поднять глаза и едва не потерять дар речи от восхищения. Высокий красавец с открытой улыбкой и соблазном во взгляде. Русые волосы, светло-зелёные глаза с темным ободком вокруг радужки, едва заметный шрам над верхней губой – я бы сняла его портрет, портрет уставшего соблазнителя после вечеринки. Или портрет прожжённого циника, что ищет новых впечатлений вдали от Аконийского королевства на экзотическом острове. Или...

Я так замечталась, что не сразу заметила зелёный билетик, что лёг на стойку передо мной. Такие билетики одинокие господа покупают на входе в салон и предлагают их профессиональным танцовщицам, которых отель нанял скрашивать мужское одиночество. Порой не только в танцах, если с девушкой договориться.

И вот я смотрю на этот билетик и думаю: нет, не хочу портрет циника-соблазнителя. Хочу портрет мерзавца, гедониста и безответственного негодяя.

– Не интересует, – холодно ответила я и отвернулась, чтобы сделать очередной глоток.

– Почему? – молодой человек даже опустился на свободное место рядом со мной, чтобы начать искушать. – Надоели танцы или кавалеры?

– Надоели самонадеянные мужчины.

Незнакомец только усмехнулся и спросил:

– Не боитесь дерзить клиентам?

– Моим клиентом вы станете, если подойдёте к администратору и закажете фотосъемку на завтрашний вечер. Утро и день уже заняты.

– О, так, вы ещё и фотограф.

– Я просто фотограф. Без всяких "ещё".

– Тогда что вы здесь делаете?

Действительно, что? Поминаю брата, ради этого даже отыскала единственное вечернее платье в гардеробе, чтобы меня пустили в танцевальный салон. Стрижку я давно не делаю, а для сооружения причёски моих парикмахерских способностей не хватает, потому светлые волосы я просто выпутала из пучка и перекинула через плечо. И вот в таком не самом блестящем виде я решила в первый раз за полгода посетить бар. И это не осталось незамеченным. Просто удивительно.

Пришлось искоса взглянуть на нахала и с прискорбием для себя заключить: портрет соблазнителя вышел бы замечательный. Такой многообещающий прищур с поволокой, такой искушающий изгиб губ. Обаятельный мерзавец в поисках легкодоступной добычи.

– Вам не приходило в голову, что на Камфуни предлагать такие вот билетики незнакомкам нужно с осторожностью? Вдруг прогадаете и обидите приличную женщину?

– Приличную? – издевательски протянул нахал. – Значит, вы настаиваете, что вы отельный фотограф?

– А, по-вашему, женщина фотографом быть не может? – поинтересовалась я, стараясь придать голосу нотки скуки и усталости от столь бессмысленного разговора. – Или женщине нельзя поручать ответственную работу? Или истинное место женщины у плиты?

– О, да вы из тех последовательниц баронессы Вимильской, кто всегда готов перегрызть глотку мужчине, лишь бы заполучить себе его место под солнцем. Я угадал?

– Я из тех прагматичных приверженцев королевского эдикта о равных правах, кто всегда готов честно заработать свой кусок хлеба, чтобы никогда не зависеть от воли мужчин, будь это хоть муж, хоть отец.

– Чувствую, с такими взглядами на жизнь, о муже вы можете говорить только гипотетически.

О, господин-моралист решил задеть меня за живое. Не выйдет, пусть упражняется в язвительности с семнадцатилетними дурочками.

– Разумеется, – не сдержала я победной улыбки. – Зачем мне портить свою жизнь замужеством, если и без него я уже обладаю полной финансовой независимостью?

Коварный полемист думал недолго, прежде чем сказать:

– Если вы так цените свою независимость, то что тогда делаете в этом заповеднике состоятельных холостяков? Может быть, втайне лелеете мечту найти здесь подходящую жертву, чтобы самой стать баронессой?

Тут я не выдержала и рассмеялась. Я – баронессой? Да в страшном сне мне такое не приснится. И до чего же некоторые мужчины узколобы, просто удивительно.

Я допила коньяк и уже собралась покинуть салон, но самый предсказуемый в мире мужчина остановил меня неожиданным предложением:

– Могу я вас угостить?

– Не можете, – отрезала я. – Выгрызательницы мужских глоток не принимают угощений от посторонних.

– Даже если перед ней богатый, одинокий и истосковавшийся по женскому вниманию холостяк?

Пришлось окинуть бедолагу испытующим взглядом с головы до ног, чтобы сообщить ему:

– Вы точно не богаты.

– Может быть, мой древний род переживает сейчас не самые лучшие времена?

– И тем более вы не аристократ.

– Откуда такая уверенность?

– Считайте, у меня глаз намётан на такие вещи. И давайте уже покончим с этим балаганом. Мне завтра рано вставать.

Я поднялась с места, даже сделала шаг в сторону от стойки, но не удержалась от желания в последний раз взглянуть на моего собеседника. Какой недовольный прищур, в глазах явное желание поквитаться. А между пальцев зажат зелёный билетик, и картонное ребро отстукивает по столешнице тревожный ритм. Вот его-то звуки и привлекли к стойке истинную охотницу за богатыми и одинокими.