Рейтинг

— Он слышит меня?

— Думаю да.

— Слушай дружок. Ты ускорил процесс. Сам виноват. Ты сейчас придешь в себя и будешь чувствовать себя хреново. На столе лежит инжектор. Одна доза, и боль уйдет. Сделаешь сам. После этого продолжим разговор.

Чувствительность возвращается постепенно.

Сначала пальцы, еле сгибаются, как онемевшие. Немалых усилий стоило поднести их к лицу. С трудом открыл глаза и обнаружил себя в помещении, похожем на больничную палату. Себя — на функциональной кровати. Рядом — медицинский стол.

Что я наделал?

Ощущение совершенной ошибки и катастрофы, к которой она привела, сжимало голову клещами.

Саша понял, что за инжектор лежит на столике.

Вслед за возобновленной чувствительностью, как и было обещано, гул и боль нахлынули снова. От пальцев и выше, к груди, шее. Тело скорчилось в спазмах, сжимаясь до состояния черной дыры. Мысли сконцентрировались до единственной: «добраться до инжектора». Он протянул руку к столу, но сразу не достал. Корявые пальцы не слушались и невольно оттолкнули столик. Ползти до отъехавшего столика пришлось целую вечность. Еле дотянулся рукой до его края, пытаясь на ощупь найти спасительное приспособление. Нашел. Уронил. Снова полз по полу, борясь с удушьем от сжимающих шею спазмов. Метр расстояния растянулся в десять. Еще чуть-чуть… Холод инжектора на шее и укол почувствовал на грани с беспамятством.

— Ну как, полегчало?

Саша очнулся на знакомом диванчике, только Тины не было рядом. Будто спал, и все приснилось. Боли нет, только слабость и сонливость. Два охранника по бокам. В кресле — физиономия с залысинами.

— Нам твоя подружка все рассказала, так что можешь особо не упорствовать. — Толстяк улыбнулся, довольный собой и выражением лица собеседника. — К ее несчастью, у модов не развивается зависимость к аналгетикам, и мы ее скормили тоннельным червям.

— Это неправда. — Самообладания еще хватало на то, чтобы не поверить сказанному. — Тоннельные черви не едят модов.

В голову лезли дикие мысли: «По сценарию Тина должна была утонуть, так что с червями перебор».

— Ты прав. — Неожиданно подтвердил обвинение во вранье собеседник. — Модка твоя жива. Как бы это ни банально звучало, и дальше будет жива, если ты выполнишь одну услугу.

Посмотрел врагу в лицо? Широкое, но какое-то серое, невзрачное. С маленьким глазами и крупным носом. Самоуверенный дурак, погубивший не только себя, но и самых близких людей. Что дальше? Руки связаны, а бежать нет сил.

— Я выполню. Что именно?

— Как насчет того, чтобы убрать верхние этажи? Меня, знаешь ли, бесит эта чертова надстройка, где каждый лезет как жуки в банке друг на друга, вбив себе в голову, что достоин стать небожителем. Ты видел небо? Вот и я хочу увидеть.

Глазные щели собеседника стали уже, а Сашу Линника наполнило странное ощущение удовлетворения, — он наконец-то добился ответ хоть на один свой вопрос. Странное, потому что радости от услышанного было мало, но ощущения были сродни тем, что возникают, когда находишь выход из лабиринта. Этот ответ многое расставил по местам в предложенном Асей квесте.

Ломов, да и Гольдштейн, наверное, сказали бы: «Подробности. Тяни подробности. Можешь вывести его из себя, но не переборщи. На эмоциях человек может сболтнуть то, что не хотел говорить. Перегнешь и рискуешь жизнью…»

Эти мысли натолкнули предложить:

— Можно съездить на экскурсию.

— Да, если у тебя есть рейтинг и возможность пересечь кордон, — раздраженно ответил враг.

— Можно получить рейтинг и съездить на экскурсию. — Решил продолжать в той же манере. Но собеседника на эмоции раскрутить было сложно.

— И потерять свободу. — Заявил он с чувством собственного достоинства.

«Тогда разговорить, опираясь на здравый смысл…»

— Наверху считают наоборот, что свободы лишаются те, кто не решается получить регистрацию.

— А мне насрать, что считают наверху! Я снесу этот верх к чертовой матери! — Неожиданно снова прорываются эмоции, но быстро гаснут. — Мы выживем без них. Мы — фундамент. Разобрать руины и восстановить купол несложно. Любое межэтажное перекрытие — уже купол.

— Несущие опоры построены с антидетонаторами, и все сразу их не взорвешь, — напомнил Саша, чувствуя, что знает, что сейчас скажет собеседник.

— Антидетонаторы контролируются центром управления Рейтполиса.

Хотел узнать? Узнал…

— А люди?

— Не люди, а моды, — уточнил собеседник. Это мы люди, вынужденные существовать, а не жить. Как кроты под землей. Они райскую жизнь строят для себя. На наших костях. На таких, как я и ты тоже, между прочим. Ты никогда об этом не думал?

— Я думал и согласился бы без накачивания наркотой.

«Войти в доверие, добраться до сети и бросить маяк…»

— Врешь. Не согласился бы. А теперь согласишься. Потому у меня есть лучший способ тебя подчинить, чем их пресловутый рейтинг. И ты правильно догадался, какой именно.

Часть 3. Профилактика. Глава 11

Чем больше Егор Тришкин вникал в дело «Самозванец», тем больше у него возникало вопросов.

«Допустим, Гольдштейн и Ломов возомнили себя модераторами, — думал он. — Но детектор подтвердил, что ни Гольдштейн, ни Ломов, как и все остальные, причастные к делу, не закрывали нелегала в доме на десятом этаже.» Это был единственный факт, который не стыковался с общей версией, но он же оказался и достаточно весомым, чтобы активно двинуться на поиски как самого Гуляки, так и оставшихся неизвестными похитителей.

Второй отдел поставил на уши информаторов и проверил всех, кто недавно получил доступ к рейтингу и проходил верхний кордон. Егор Тришкин искал мнимых военных, контактировавших с Гулякой на десятом этаже. У него не было точного описания внешности подозреваемых, поэтому круг поиска ограничился несколькими тысячами мужчин среднего возраста. Для того, чтобы всех допросить и при необходимости провести через детектор, требовалось время.

Параллельно удалось выяснить, что нелегальные группировки на втором этаже продолжали существовать и даже стали проявлять повышенную активность, организовав несколько подпольных цехов по производству взрывчатки. Под чьим управлением они действовали — никто не знал. Это был человек не только без регистрации, но, казалось, и без имени. У него не было родных и друзей, постоянного места жительства, специфических черт характера, привычек, слабостей, — всех тех мелких особенностей, по которым можно выделить человека из толпы. Он не устраивал массовых собраний и не выступал на митингах, что было характерно для тех, кто стремился к власти. Он очень редко появлялся на этажах выше второго, что практически исключало возможность его выследить. Был умным, осторожным и от этого особенно опасным.

Дав санкцию на обыск в квартире отца Александра Линника, Егор Тришкин конфисковал прототип симулятора, который был условно назван «Гуляка-1», и три рейтинговые карточки. При этом данные о пересечении кордона были относительно только одной из них, принадлежавшей сестре нелегала. Карточка дочери Гольдштейна, и еще одна, служебная, по документам кордон не пересекали.

Это означало, что у Гольдштейна и Ломова либо были сообщники, а это исключала проверка на детекторе, либо систему управления Рейполисом контролировал другой самозванец. Он-то и помог перейти кордон беглецам.

Последний факт стал весомым рычагом, чтобы снять арест с Петра Гольдштейна и Захара Ломова.

Оставить рейтинговые карточки разыскиваемые могли только в том случае, если отправились туда, где они не нужны. К такому выводу пришли на общем совете, на который Егор Тришкин позвал бывших арестованных.

Петр Гольдштейн вернулся домой изможденным от переживаний. Жена и сын были рады его освобождению, но у него самого радости было мало. Мысли о том, что он «прошляпил» лже-модератора серьезно пошатнули его уверенность в себе. За время заключения морщины не только расползлись по его лицу. Казалось, они забрались глубже, избороздив сердце и душу. Видя подавленное состояние мужа, Анна Гольдштейн в тот же вечер послала сообщение на работу, что берет отпуск. До этого профессиональные обязанности еще как-то отвлекали ее от переживаний за дочь и мужа. Ей казалось, что если время в лаборатории пролетает быстро, то и дочь вернется быстрее. Теперь же она почувствовала, что заниматься до недавнего любимым делом больше просто не может, да и мужу нужна была поддержка. Она предложила вместе отправиться вниз на поиски Тины.