Метка магии

– Что за?..

– Вот она, – сказала Лотти, улыбка появилась на ее лице, когда она развернулась, чтобы поприветствовать двух офицеров.

– Спасибо, миссис Холлоуэлл, – поблагодарил мужчина.

– На самом деле я мисс, но, пожалуйста, зовите меня Лотти.

– Что происходит? – спросила Матильда.

– Матильда, я офицер Пауэлл, а это офицер Сеймур. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, если вы не против? – пояснила женщина-офицер.

– Я арестована?

Ее мать положила твердую руку на плечо Матильды, но голос ее звучал легко.

– С какой стати тебе быть под арестом, глупышка. Они просто хотят поговорить с тобой.

Офицер Сеймур посмотрел на Виктора, который свернулся калачиком на своей подушке, затем повернулся к офицеру Пауэлл и поднял брови. Матильда погладила козлика по голове и, моргнув, посмотрела на них.

– Ты любишь животных, Матильда? – спросил офицер Сеймур.

«Был бы у меня в комнате козел, если бы я не любила животных, Шерлок?» – подумала она, хмуро глядя на всех. Мать толкнула ногой подушку, и Матильда встала.

– Да, похоже на то. А в чем дело?

– Я уверен, ты в курсе, что в последние недели произошло множество случаев гибели животных? Кролики, кошки, что-то в этом роде?

Матильда взглянула на свою маму, та незаметно кивнула, и Матильда сделала то же самое.

– Ну, я боюсь, что на ферме на Тикторн-лейн произошел неприятный инцидент.

– Тикторн-лейн? Вы имеете в виду Цветущую ферму? – спросила ее мать, затем села на кушетку, когда офицеры кивнули. Она посмотрела сначала на одного, потом – на другого и положила руку себе на грудь. – Инцидент? Кто-то пострадал?

Матильда сглотнула.

– Да, какого рода инцидент?

Офицер Сеймур зацепился большими пальцами по обе стороны своего жилета.

– Несколько коров были найдены забитыми.

Матильда посмотрела на Лотти. Быть честной со своей мамой бывало нелегко, но когда девушка сказала, что не имеет никакого отношения к убитым кошкам, то говорила правду. Теперь и коровы? Слова матери, сказанные утром, эхом отозвались в голове Матильды.

Необъяснимая смерть животных никогда не бывает хорошим знаком, ни для нас, ни для обычных людей.

– Сколько? – спросила Лотти.

Офицер Сеймур откашлялся.

– Больше двадцати.

Матильда сглотнула, надеясь, что образ двадцати забитых в поле коров не будет ее преследовать перед сном.

– Так это была лиса или что-то в этом роде? Я имею в виду, разве на той ферме нет собак? Ротвейлеры? Могли ли они это сделать?

Офицер Пауэлл покачала головой:

– К сожалению, их тоже нашли мертвыми.

– Мне очень жаль. Конечно, это ужасная новость, но я не понимаю, какое отношение это имеет к моей дочери? – смущенно произнесла Лотти.

Полицейские переглянулись, не желая расстраивать хорошенькую леди.

– Ну, – сказал офицер Пауэлл, глубоко вздохнув, – у всех этих трупов на боках было вырезано имя.

– Какое имя? – спросила Лотти и плотно сжала губы.

Офицеры посмотрели друг на друга, а затем ответили в унисон:

– Матильда.

Глава 4

Пятнадцать дней до Хэллоуина

Матильда зевнула и снова посмотрела на время: 5.38 утра.

Полиция заявила, что им нужно уйти, чтобы немного поспать, но это было полной противоположностью тому, что делала Матильда. Она пролежала в постели всю ночь, пока в ее голове роились вопросы. Кто убил этих животных? Почему она потеряла сознание? Случится ли это снова? Были ли животные и ее обморок совпадением? Что-то в глубине живота подсказывало ей, что она заблуждается, если так думает. Наконец она решила, что если уже проснулась, то может воспользоваться этим по максимуму и приготовиться к встрече с Оливером. Несмотря на то что ей было нелегко выбраться из теплой постели, Матильда была рада подняться до того, как все остальные даже подумали о том, чтобы проснуться, а время все еще принадлежало ведьмам. Она затянула шарф потуже и засунула его под пальто, чтобы защититься от предрассветного холода, когда далекое блеяние оленей, нежный писк жаб-акушерок и запах горящих листьев заставили ее почувствовать, что она была единственным человеком в лучшем шоу в мире.

Она сунула книгу заклинаний под мышку и направилась по тропинке к коттеджу Ферли в поисках каких-нибудь дополнительных предметов. Последние пару дней были, мягко говоря, непредсказуемыми, поэтому она хотела убедиться, что ее встреча с Оливером пройдет именно так, как она хотела, а так как она потеряла интерес к Эшли, ей требовалось отвлечься. Матильда нашла немного женьшеня и корицы в своем собственном тайнике, но ей нужны были кошачья мята и базилик. У ее матери наверняка припрятана кошачья мята в кладовке для Нимбуса, и в мире не было трав, которые она не смогла бы найти в саду Нанны Мэй.

Покрытый инеем гравий хрустел под ее ногами, пока она не добралась до задней двери. Матильда отперла замок и поспешила внутрь: тепло от плиты и огня удвоилось, согревая ее изнутри и снаружи. Она положила книгу заклинаний на стойку и повернулась к кладовке как раз в тот момент, когда пламя фонаря на кухонном столе ожило, осветив шесть пар моргающих глаз.

– Черт, – прошипела Матильда, прижимая руку к груди, – немного подло так делать, не думаешь?

– Я думаю, это ты совершаешь подлость вот так подкрадываясь, Тилли. И не ругайся на кухне, – сказала ее мать, наблюдая за Матильдой вместе с другими членами ее ковена, – что ты задумала?

Матильда посмотрела на членов ковена, сидящих на кухне, пристально глядя на каждого из них, держащего в руках кружки с травяным чаем. Их лица были так же знакомы, как и члены собственной семьи Матильды. Их было пятеро. Они оказались абсолютно непохожи друг на друга, как незнакомцы, ожидающие автобуса, но все они являлись женщинами, и у всех был понимающий взгляд человека, который мог видеть волшебство в мире всеми своими чувствами.

Они качали Матильду на коленях, когда она была маленькой, или мазали кокосовым маслом ее поцарапанное колено. Но обида, которую она испытывала к ним с тех пор, как они оттолкнули ее отца, означала, что Матильда едва могла сдерживать свое презрение к ним.

– Где Нанна Мэй?

– Не игнорируй мой вопрос, Матильда, – огрызнулась Лотти, поднявшись с места и потянувшись за книгой заклинаний. Матильда выхватила ее и прижала к груди, – что ты задумала?

– Ничего, почему ты спрашиваешь?

– Почему? Потому что ты крадешься до восхода солнца, сжимая в руке книгу заклинаний, а полиция приходила сюда прошлой ночью, задавая вопросы о мертвых животных, вот почему.

– Я же говорила тебе, – вздохнула Матильда, пытаясь прикрыть свои собственные опасения бравадой, – это не имеет ко мне никакого отношения. Я не знаю, как эти коровы пострадали.

– Не пострадали, Матильда, они были убиты. А твое имя высечено у них на тушах. Там что-то происходит. Мы это чувствуем, – сказала Лотти, оглядывая членов своего ковена.

– Почему ты не можешь смириться с тем, что это не имеет ко мне никакого отношения? Это сделала полиция.

Когда эти слова слетели с губ Матильды, она поняла, что обращается не только к матери, но и к самой себе. Между постоянными взглядами на часы и перекладыванием подушки всю ночь мысли Матильды то и дело возвращались к ее имени, вырезанному на этих коровах. Каким-то образом она была причастна к их смерти, даже если и не понимала почему.

– После того как мы оставили тебя, мне пришлось дать им один из напитков Нанны Мэй, чтобы они забыли, зачем находятся здесь, и ушли! Ты не просто отмахиваешься от этого, Матильда. Нам не нравится использовать зелья на людях без их ведома.

– Итак, мне не разрешено использовать магию для решения моих проблем, но для тебя нормально использовать ее, чтобы избавиться от своих? – пробормотала Матильда.

– Что ты сказала? – спросила Лотти, скрестив руки на груди.

Матильда вздохнула: