Страница 45 из 64
Акрополь Лагос, в отличие от Кремоса, который заложили рядом с Сардом, сам стал центром градообразования.
Очень уж часто торговые обозы, идущие из через Аркудские леса, населенные чудовищами, теряли людей — а то и вовсе не доходили до места.
Вот, волей ордена, и был возведен в их глуши акрополь для защиты торговых путей.
А уже потом, под защиту его стен, потянулись отчаянные смельчаки: лесорубы, углежоги, охотники и сборщики трав. Края-то здесь тогда были нетронутые, а значит — богатые добычей.
Здешняя река, Хелона, хоть и не пригодна была для серьезного судоходства, вполне подходила для сплава грузов на плотах.
Так что люди тут обжились, заложили поселения — одно, другое, третье…
Сейчас эти места уже никак нельзя было назвать не обжитыми: народу здесь за прошедшую сотню лет прибавилось.
Тварей повывели, поселения укоренились и разрослись в деревни…
Деревня Становье выросла даже больше других, удачно расположившись у самых стен акрополя: в ней было целых два трактира с постоялыми дворами!
Вот в одном из них я и вертела сегодня задом, ради такого случая натянув на него юбку: подавальщицы в штанах и с Плясуньей на поясе здесь бы не поняли.
Камушек вчера смотрел хмуро, породистое лицо кривил мрачно и всячески давал понять, как я не права, не желая попросить у аргуса другого напарника, но пока мы оба переодевались в одежду, более подходящую для новых судеб, суть дела все же изложил:
— Около двух месяцев назад в окрестностях Лагоса обнаружили обескровленное тело с характерными признаками: след прокуса на шее, в районе сонной артерии, в виде двух проколов, отсутствие иных повреждений… В ранах алхимики ордена нашли следы вампирьей слюны.
Вынырнув из ворота кем-то заботливо подготовленной для меня блузки, я скривилась: слюна вампира — дрянь забористая. Парализует добычу и погружает в наркотический сон, от которого ей уже не суждено очнуться. А заодно не дает кровотечению из раны затянуться, так что даже если тварь по каким-то причинам не осушает жертву, у той все равно нет шансов прийти в себя и спастись.
Если подставиться под укус, то все едино: цербер ты или не цербер, маг или нет — снесет наповал, и ни дар, ни выучка не помогут.
Орденские алхимики, в отличие от Клыков и Очей, эту пакость трепетно прилюбливали, что-то там они ценное и полезное варили с ее участием. Наставники в Логове рассказывали: если церберы, работая по вампиру, сносили ему башку, алхимики потом долго это припоминали, и, бывало, отказывались выдавать провинившейся паре декокты и эликсиры…
— Вампир. Под боком у ордена, — озвучила я, наконец, свои мысли, одновременно пытаясь отличить у юбки зад от переда.
Ну отвыкла я от юбок, отвыкла!
— Понимаешь, как в Лагосе обрадовались этой новости, — удовлетворенно хмыкнул напарник, затягивая широкий наемничий пояс вместо привычного орденского, с приметной бляхой. — Даже если тварь бродячая, то, что она посмела приблизиться к стенам акрополя, уже бросает тень на имя Ордена…
Напарник замолчал, и я осторожно предположила:
— Но она не бродячая?
— Орден установил, что за последнее время в окрестностях Лагоса пропало пять человек. Все они так или иначе имели отношение к деревне Становье, вплотную прилегающей к акрополю. Расследование осложняется тем, что через Становье проходит оживленный тракт: купцы, обозы, наемники. К тому же селяне из ближайших деревень, кто промышляет по окрестностям травами и зверем, приходят туда сбывать добычу. Плотогоны оттуда начинают сплав леса по Хелоне… Постоянно кто-то приходит, кто-то уходит — невозможно даже выявить точное количество пропавших, не то что достоверно установить, кто сгинул от клыков вампира, а кто пропал от естественных причин.
— Угу, — я сосредоточенно поддернула сползающий чулок. — Ясно. Только как это доказывает, что вампир оседлый? Может, он действительно охотился какое-то время возле Лагоса, но уже свалил…
— Не свалил. За два месяца — еще трое пропавших. И неделю назад там нашли еще один труп. Следы зубов те же.
Я задумчиво оглядела себя, насколько это возможно без отражения: юбка, чистая, но прилично поношенная, ботинки из под нее видны тоже не первой молодости: с претензией на изящество, щеголеватые даже, но побитые. Блузка вот была хороша.
До того хороша, что меня так и подмывало стянуть руками ворот, прикрывая хоть как-то сиськи. Они упрямо выпирали, стиснутые корсажем (добрая кожа, шнуровка, резной край — хороша вещичка, такое бы я и поверх своей собственной рубахи носила бы!).
Каменюка смотрел на меня, посмеиваясь, и когда я, не утерпев, всё же дернула края, пытаясь их стянуть, шлепнул меня по рукам, расправил ткань (то что под тканью, тут же предательски отозвалось на его руку), цокнул языком:
— Хороша!
Я в ответ только злобно зыркнула: я всё еще злюсь! Даже не думай!
Вслух же спросила строго по делу:
— Что я должна делать?
— Все пропавшие и оба найденных трупа были мужчинами, так что наша тварь, скорее всего, женщина. Утром пристанешь обозу до Становья, а там попросишься в работницы в любой из двух трактиров. Лучше, конечно, в обеденный зал — но и на кухню сгодится. Смотри, слушай... Про труп можешь расспрашивать смело: там об этом разве что глухие не слышали, да и то, им уже на пальцах показали. Присмотрись к тамошним теткам. Особое внимание удели местным и одиноким.
— Одиноким — понятно, от семьи происходящие изменения скрыть сложно, — я с тяжелым вздохом принялась расплетать косы.
Камень глядел, как завороженный. Я делала вид, что не замечаю и что мне не приятно.
Ведьмины побрякушки с шеи с глубоким сожалением сложила в сумку: первый раз в жизни я без них осталась. Все равно, что голая — но и не снять нельзя.
Вместо них повесила на шею оба шнурка со стеклянными шариками: если не знать, что к чему — сойдет за дешевые бусы. Поправила их, чтобы красиво легли в ложбинку груди. Встряхнула волосами, стала собирать их в одну косу, как носят местные.
Продолжила прерванную мысль:
— Да свою бывшую семью перерождающаяся тварь в первую очередь сожрала б. Но к местным-то почему?
— Потому, — вздохнул Камень, и аккуратно вынул из моих ушей сережки, которые сам же и подарил.
Н-да, промашка: морской жемчуг одинокой бродяжке не по карману.
— Потому, что за два месяца Лагос перебрал становье по досточке, заглянул под каждую лавку. И если они так и не нашли вампира — значит, он просто знает их всех в лицо.
Работу я сменила без труда: хозяин только взглянул на мой наряд (спасибо доброму человеку, что его подбирал, руки бы ему, гаду, вырвать), почти не задержался взглядом в районе корсажа, и кивнул:
— Еду разносить уже доводилось? Нет? Ну, разберешься, не маленькая! Кайла, присмотри!
Кайла, округлая и хорошенькая той самой разновидностью броской красоты, что пышно цветет и долго не увядает, так обрадовалась дополнительной обязанности — слов нет.
Скривила губы, окинула взглядом с головы до ног, явно померявшись корсажами (выиграла, зараза), и процедила:
— Ладно уж... Держись меня.
Я заподозрила, что если уж кто здесь и вампир — так это точно она.
Столы протирать и жратву разносить — много ума и впрямь не нужно. На смачные шлепки по заду я не обращала внимания, весельчакам, думавшим, что усадить подавальщицу к себе на колени — хорошая идея, в первый же день приноровилась, поощрительно улыбаясь, отдавливать что-нибудь нужное (ну или не нужное, я не целитель, я не проверяла), а в остальном работа как работа. Не сложнее, чем в Ордене.
Обоз из Пожоги явился к вечеру третьего дня. Ввалились гурьбой: хозяин, возницы. Троица наемников охраны — все, как один, до того разбойного вида, что хоть от самих охраны нанимай и со следами свежего мордобоя на рожах. Я поглядывала из-за кухонной занавески, выжидая, пока крутившаяся в зале Кайла возьмёт в оборот прибывших, а после уже и сама вышла, пошла к тому, что уселся за отдельный стол, поглядывая на товарищей зло.