Страница 40 из 50
Подобное зрелище Теодору приходилось наблюдать лишь в северной столице, но, в отличие от Руна, здесь почти не было калек и попрошаек. Слева от площади располагалась бакалейная лавка. На ее ступенях юный эльф-полукровка наигрывал приятную мелодию на непонятном странном инструменте наподобие флейты, у которой были две трубы разной величины. Откуда-то доносились стихи и лились песни. Пытаясь перекричать разноголосый шум и не задохнуться во всевозможных — по большей части неприятных — запахах, Теодор обратился к пожилой седовласой гномке, что торговала круглыми, как жемчуг, камнями рядом с орком, продающим зубы аллигаторов. На расспросы о Магосета лишь указала морщинистым пальцем на изящное прямоугольное двухэтажное строение позади торговой площади, выложенное из розового сланца.
Теодор предполагал, что найдет Магоса где-то около этого здания или в таверне неподалеку. И сложно даже представить, как он был удивлен, когда не обнаружил Магоса ни в одном из предполагаемых им мест и, решив проверить само здание, распахнул украшенную растительным орнаментом двустворчатую дверь. Прямо перед ним открылся холл, где по обе стены длинными рядами располагались столы с разложенными на них шкурами. Здесь была мягкая шкура молодых крокодилов, отличная для пошива легкой брони и перчаток, была грубая шкура крокодилоподобных гуманоидов, шедшая на щиты и тяжелую броню, была особо тонкая замша для производства наиболее изысканных вещей. Здесь были шкуры аллигаторов, кайманов, ящеров, болотных крокодилов и прочих земноводных, обитающих в Иннадриле. Вперемешку со шкурами на прилавках были разложены лезвия для ножей, кучка рецептов брони и оружия низшего уровня, деревянные рукояти для легких луков, шнуры отличного качества, несколько тяжелых топоров и молотов грубой работы и много частей тех же молотов и топоров — оружия примитивных гуманоидов, и еще куча всякого барахла, даже не заслуживающего упоминания.
Но больше всего Теодора поразилвисевший прямо напротив входа холст в тяжеленной золоченой раме, в который Теодор уткнулся взглядом, как только переступил порог торговой лавки. На холсте высотой почти пять метров, от пола и до самого потолка, был изображен во весь рост не кто иной, как великий Магос, облаченный в темно-красное магическое платье и стоящий на фоне изумрудного пейзажа Иннадрила. Он открыто и дерзко смотрел на Теодора с холста, эффектно поставив правую руку в кожаной перчатке на талию, повязанную ярко-оранжевым длинным кушаком. Левая рука его торжественно держала прекрасное серебряное копье, а левая нога упиралась в уродливую морду, по-видимому, только что убитого им крокодила. Подобного пафоса и размаха Тео не ожидал даже от Магоса. Не давая тому опомниться, тут же из глубины зала навстречу Теодору выбежал невысокий гном, представившийся управляющим кожевенной мануфактурой, и начал расспрашивать посетителя, какой вид кожи ему требуется. Проходя мимо рядов, он рассказывал и описывал свойства каждого из представленных видов товара. Но тут Тео, придя в себя, резко прервал гнома и, указывая на презренно смотрящее на них с высоты нескольких метров самодовольное лицо Магоса, потребовал сказать, где он может найти этого человека.
— Ах, господин Магос. Он в комнате переговоров: там у него сейчас важная встреча с закупщиками из Диона.
Коротышка всеми силами пытался сдержать здорового плечистого охотника, но это ему, естественно, не удалось, и он лишь, извиняясь, показался в дверном проеме вслед за Теодором, с силой распахнувшим дверь и оказавшимся перед группой людей и гномов, сидевшей за большим овальным столом и что-то бурно обсуждающей.
— Магос! — радостно воскликнул Теодор, заметив среди дюжины лиц небритое круглое морщинистое лицо старого друга.
— Тео! — еще громче вскричал Магос, резко поднявшись со своего места, и на глазах удивленной публики помчался прямо к двери и зажал молодого человека с ярко-рыжими волосами в своих крепких, как тиски, объятьях.
— Сукин ты сын, — прошептал он на ухо Теодору, — явился-таки, как узнал, что Магос снова на плаву, — но тут же громко добавил. — Мой дорогой, верный Теодор! Как рад я, что тынаконецразыскал меня в этой глуши. Господа, — обратился он к высокопочтенной публике, состоящей в основном из зажиточных гномов, — я рад, что, невзирая на наши прежние разногласия, мы с вамитаки сумели найти устраивающую нас всех золотую середину.
— Это просто грабеж, — пробурчал толстый гном с седыми усами.
— Если у вас есть еще ко мне вопросы, — игнорируя замечания и недовольные взгляды, как ни в чем не бывало продолжал Магос, — вы, господа, сможете задать их на завтрашнем подписании договоров, а теперь прошу меня простить — меня ждет дело первостепенной важности, — сказав это, владелец кожевенной мануфактуры приобнял Теодора и, пройдя через передний холл, увлек того в небольшой кабинет, прячущийся у самого входа.
Пока Теодор рассматривал живописные пейзажи за окном, Магос достал из стола бутылку первоклассного вина и, откупорив ее и убедившись, что Теодор отказывается, доверху наполнил стоящий на столе высокий граненый бокал.
— Ну, признавайся! Ты вернулся, потому что узнал, что дела мои пошли в гору? — пробурчал маг, поднимая свой кубок.
— Нет, Магос! Конечно, нет, — с самым искренним видом обратился Теодор к своему другу. — Я и не подозревал, что ты стал владельцем такой чудесной лавки.
— Единственной лавки, продающей кожевенное сырье, во всем Хейне, — уточнил Магос и, осушив залпом бокал, вновь наполнил его. — Видел этих глупцов из Диона? Совсем недавно они вышвырнули меня за предложение вложить деньги в организацию предприятия на юге. Мне сулили провал, вспоминая, как меня лишили лицензии на охотничью деятельность в Иннадриле. Теперь сами же втридорога покупают у меня кожу для пошива своих шмоток. Так что, Теодор, ожидай повышения цен на броню от Глудина до Гирана.
Заметив нотки осуждения в глазах друга, Магос на миг нахмурился, но тут же благородным тоном заявил, что в любом случае намеревался уступить цену через месяцок-другой.
— Я ж не какой-то там злобный крокодил, в самом деле, — пожал он плечами, — просто хочу, чтобы эти торгаши попотели и впредь знали, что такое неуважительное обращение с Магосом.
Тео улыбнулся.
— Я, честно, не знал, как ты теперь устроился, — сказал он.
— Странно, — задумался Магос вслух, — ты, помнится, исчез, как только я оказался в самой пренеприятной для меня ситуации, а теперь появился вновь, как только я, самостоятельно, заметь, встал на ноги.
Лицо Тео побагровело:
— Если ты не помнишь, Магос, я исчез после того, как вызволил тебя из лап смерти…
— Ага, лишив меня брони и оружия.
— Мы планировали забрать твою броню и оружие, но ты тогда так напился, что отказался идти на дело, хотя все уже было решено и обговорено. И еще ты унизил меня…
— Ах, так дело в обыкновенной обиде?
— Да причем здесь обида? Если бы я обижался на тебя, пришел бы я теперь спасать тебя?
— Спасать? Тебе, Теодор-праведник, померещилось, что кого-то здесь надо спасать?
Два друга кричали наперебой, возражая один другому, так и не дослушав мысли собеседника.
Наконец Тео, выдохнув, взял паузу, после чего, убедившись, что Магос готов его выслушать, начал рассказывать, как тогда он ушел из Гирана и намеревался вернуться через день-другой, приведя мысли в порядок, но как он по стечению обстоятельств встретил Гильмора, который, прознав про оставленный Теодором у себя артефакт, дал ему задание вернуть его законному владельцу, как этим владельцем оказался гладиатор Каен, служивший в армии генерала Орена сэра Клауса, как его взяли на службу, где он несколько лет исследовал сундуки, чтобы заработать достаточно денег, чтобы купить Магосу новые меч и броню, как он неоднократно посылал весточки для Магоса в Гиран и на его родной остров, но ни разу не получил ни единого отклика, а если бы узнал, что друг в беде и нуждается в его помощи, он тут же бы все бросил и сделал все возможное, чтобы помочь товарищу, но ответа не было. Умолчал Тео лишь о встрече с Тэль-Беларом чуть больше года назад. И вот он, бросив свою службу, поехал разыскать старого друга и неимоверными усилиями, потратив на поиски несколько месяцев, нашел-таки его на самом краю континента.