Зоя

Мой удел — это одиночество среди друзей. Мой мир — это запретная любовь к женатому мужчине. Моя жизнь — это искусство, пропитанное болью.

Мое вдохновенье — это Себастьян Эскалант.

***

В город мы въехали, когда уже стемнело. Попрощавшись с Ронни и Сезаром, мы направились к моему новому дому. Ехали молча, погружаясь в собственные мысли под музыку без слов и оптимизма.

Себастьян остановил автомобиль и вышел. Открыл мне дверцу, но руку не подал. Я благодарна ему за это.

Зачем лишние прикосновения? Мне и так больно.

— Я провожу тебя, — заявил он и я кивнула.

Мы так же безмолвно зашли в подъезд, потом в лифт. Последний этаж. Мой этаж. Я вышла, он следом. Еще немного прошли, и я остановилась возле двери, ведущей в квартиру.

— Что ж… — помедлила я, обернувшись к Себастьяну. — Прогуливать весело!

— Точно! — улыбнулся он и протянул мне руку. — Мобильный вернешь?

— Ой! — я неловко рассмеялась и достала его телефон. — Держи!

Наши пальцы соприкоснулись, и знакомый импульс пронзил мое тело. Он заметил это и посмотрел мне в глаза. Та-а-ак! Пора прятаться за закрытой дверью!

— Д-доброй ночи, Себастьян…

Но его словно подменили. Он шагнул ко мне, обхватил лицо и поцеловал с тихим стоном. Я замерла, боясь своей реакции. Закрыла глаза, чувствуя, как огонь проникает в меня, вместе с его поцелуем. Не трогать его. Не целовать в ответ. Не приглашать его…

***

Какие губы! Какая девушка!

Не могу насытиться ею. Не могу отпустить ее. Я истощен и почти уверен, что это она забрала все мои силы. Она — магнит моих мыслей. Она — разрушительница моего контроля, сгусток моих желаний.

Что же мне делать? Что нам делать?!

Я с трудом оторвался от ее рта, но полностью отпустить не смог. Сжимал ладонями лицо Зои и касался лбом ее лба.

— Ничего не выходит, малышка! — прошептал ей в губы и уловил нотки боли в своем голосе. — Я намеренно отвез Ронни и Сезара первыми, чтобы побыть с тобой наедине. И поездку я эту придумал, чтобы попытаться уговорить тебя быть со мной.

— Я знаю! — ответила она, не открывая глаз.

— Если бы у меня была возможность касаться тебя, целовать твои губы… этот день стал бы идеальным! И не только этот день!

Что же я несу?! Приторно-сладкие словечки недалеких и смазливых пижонов?!

— Я не могу с тобой дружить, Себастьян! — прошептала она, и я увидел слезы в ее глазах.

Черт! Стиснул зубы, подавляя желание снова поцеловать ее.

— Так еще сложнее, — взамен действий, проговорил я. — Сам себя не узнаю.

Она кивнула и коснулась моих запястий. Зоя освободилась из моих рук, и сделала шаг назад.

— Я говорила тебе вчера и скажу сегодня. Я никогда не соглашусь стать твоей любовницей. Обещание, которое я дала своей покойной маме, моя мораль и агония от чувства, что придется делить тебя с женой, — это те нерушимые рычаги, останавливающие меня, Себастьян.

Я сжал челюсти. Меня охватило мерзкое чувство, будто копаюсь в чужом грязном белье, и тут же осознаю, что именно я перемарал это белье.

— Мне очень жаль! — тупо пробормотал я.

— Мне тоже.

Я видел, как она из последних сил сдерживает слезы. Как же мне хотелось ее утешить!

— Уходи, Себастьян. Из моей жизни, прошу тебя!

Не самые лучшие слова, которые я слышал.

— Если я уйду, тебе будет легче?

— Нет, — она мотнула головой. — Но видеть тебя рядом и одновременно быть так далеко — еще труднее.

Я кивнул, не говоря ни слова. Что-то внутри меня сжалось от ее слов, от вида печали в ее глазах.

— Прощай, Зоя.

— Прощай, Себастьян.

Она вошла в квартиру и закрыла дверь. Все. Самые странные отношения в моей жизни закончились.

Глава 48

Просвещение

— Господин Эскалант, ваш брат поднимается! — голос моего секретаря зазвучал из селектора.

— Спасибо, Мартина. Сделай нам кофе, пожалуйста.

— Да, сеньор.

Я устало провел рукой по лицу, пытаясь абстрагироваться от просмотренного отчета. Откинулся на спинку своего кресла и вздохнул, глядя на входную дверь.

Сейчас я узнаю о ней все.

Виктор выглядел тоже уставшим и далеко невеселым. Он молча кивнул мне и, бросив на стол папку с документами, сел в кресло напротив. Мы дождались, пока мой секретарь оставит перед нами на столе две чашки свежезаваренного кофе и скроется за дверью, плотно прикрыв ее за собой.

Сложив ладони треугольником перед своим лицом, я смотрел на брата, ожидая подробностей.

— Я так понимаю, это… — протянул я, не решаясь прикасаться к документам.

— Да. Там вся информация о жизни твоей жены за последние двадцать лет, Себастьян! — резко ответил брат. — И должен признать, там есть чему удивляться.

Волнуюсь ли я? Нет, ни капли. Хочу ли я видеть ее? Ответ тот же. Ничего не изменилось за эти двадцать лет.

— Ну что ты тянешь?! — взорвался нетерпеливый Виктор.

Я резко выпрямился и подтянул к себе папку. Катерина Сото. Прага, Чехия. Квартал Женевьевы, 35б. Двадцать один год. Студентка, будущий дантист. Группа крови — вторая, положительная. Рост один метр, шестьдесят семь сантиметров. Вес пятьдесят девять килограмм.

Хм… толстовата. Блондинка. Искусственная. Муж — Серж Сото. Двадцать пять лет, интерн… Так, стоп! Кто?!

— Она замужем?! — я вскочил на ноги, продолжая сжимать в руках документы и шаря по ним глазами.

— Да, брат мой. И ее муж не ты, — усмехнулся Виктор, невозмутимо делая глоток своего эспрессо. — Более того, девушка беременна.

Двойней. Приблизительная дата родов — чуть позже Латти. Я рухнул обратно в кресло. Чувства, мысли — все перемешалось внутри меня. Безумие, абсурд… или выход? Долгожданная свобода?!

— Ей угрожает опасность? — задал я первый вопрос, лихорадочно приводя разум в порядок. — Кто-то знает о ней, кроме тебя и Гаспара?

— Это совершенно исключено! — серьезно ответил Виктор. — Приемные родители не раскрывали тайну ее настоящего имени. Так, что даже мы не могли ее найти. Кстати, благодаря тактике Гаспара, люди Интерпола так и не поняли, кого помогают найти. Нужно придумать, как отблагодарить его за эти усилия. От меня он ничего не принимает…

— Непременно! — пробормотал я, разглядывая фотографии беременной Катерины.

Нет, она абсолютно не в моем вкусе! Искусственность в волосах и на лице. Я поднялся на ноги и прошелся по кабинету.

— Необходимо перечислить ей положенную часть наследства. Не более. Ровно столько, сколько ей оставил Рамон Солер. Придумай миф, что-то вроде богатого и неизвестного родственника из-за границы, который оставил наследство. Уверен, ей не стоит знать подробности всей этой истории. По крайней мере, пока. И необходимо аннулировать наш брак. Теперь в нем нет смысла. Свяжись с моим адвокатом Кэрроу — он единственный, кто ознакомлен с ситуацией. Пусть обеспечит правовую базу и наконец закончит это дело!

Виктор молчаливо кивал головой.

— Есть еще копии ее данных?

— Нет, — ответил он, изучая меня взглядом.

— Тогда уничтожь эти, — я остановился у окна, сунул руки в карманы и посмотрел на дождливый мегаполис. — Отцу скажи, путь проведет анализ своих титулованных друзей. Мне нужна новая невеста, с перспективой стать моей женой до декабря.

— Что, прости?! — поперхнулся тот кофе.

Я вернулся к своему месту во главе стола:

— Мне нужна невеста в кратчайшие сроки…

— Себастьян! — резко оборвал меня брат и вскочил на ноги. — Ты не женат, а значит — свободен. В тебя влюблена девушка, по которой сохнешь ты. Что же это за бредовые распоряжения?!

Я скривился от неприятного тона младшего брата.

— Это спорный вопрос, кто из нас говорит бред. Все. Оставь меня в покое. Много дел.

Пышущий яростью брат тяжело дышал:

— Ты не будешь с Зоей Рольдан?

Нет, я не самоубийца.

— Хоть тебя это не касается, я все же отвечу. Нет, не буду.

Брат размахнулся и хлопнул по стеклянной столешнице моего стола, так что подпрыгнул успокаивающий маятник «шары Ньютона» и перьевая ручка «Паркер», которой я собирался подписать квартальный отчет.