Жизнь

– Зоя? – тихо прозвучал удивленный голос девушки.

– Привет, – сказала я, позволив Раблесу закрыть за мной дверь. – Я… поздравляю вас с рождением сына!

Злата всхлипнув, прикрыла рот рукой, а Виктор подошел ко мне и снова обнял:

– Спасибо тебе, Зоя! – прошептал он и, отпустив, улыбнулся: – Думаю, вам есть о чем поговорить.

Виктор быстро вернулся к жене и поцеловал ее.

– Я рядом, крошка! – шепнул он ей и вышел.

Кажется, простота и легкость ушли вместе с ним. Переминаясь с ноги на ногу, я не смела двинуться с места или посмотреть на Злату. Мне на выручку пришел букет цветов в руке.

– Эти ромашки для тебя!

Я подошла к ближайшей вазе и принялась размещать в ней цветы, рядом с другими букетами. Это была робкая попытка избежать встречи с проницательными серыми глазами.

– Они же твои любимые?

Однако ответа не последовало, и мне пришлось поднять взгляд на Латти.

Девушка молчаливо рыдала. По ее щекам текли слезы, а глаза выражали такую боль и сожаление, что остатки ледника, выросшего в «честь» ее проступка, моментально растаяли.

Сбросив с себя разорванные цепи гордыни, я почти подбежала к ней и обняла трясущиеся плечи раскаявшейся подруги. И вот мы уже вместе плакали, обхватывая друг друга.

– Прости нас!.. Пожалуйста, прости нас, Зоя!

– Я простила! Правда, Латти! Простила…

Как я скучала по ней!

Нуждалась в ее поддержке, в безмолвном понимании и той бесценности, которую она мне когда-то предложила – мне очень не хватало ее дружбы. В сознании поселилась нерушимая уверенность: я поняла, что Злата – это тот человек, который никогда и ни при каких условиях не будет дружить по корысти, выгоде или лицемерию. Осознавала я это так же ясно и непоколебимо, как и то, что утром всегда светлее, чем поздней ночью.

В дверь палаты кто-то тихо постучал.

Мы отпрянули друг от друга и смущенно пошмыгали носом. Не дождавшись приглашения, в комнату вошел святящийся от счастья молодой отец с крохотным человечком на руках.

– Мы искренне просим извинения за то, что прерываем вашу беседу, девочки! – нежно говорил Виктор. – Но тут парень проголодался!

На глаза снова навернулись слезы, и я быстро их сморгнула, чтобы лучше разглядеть маленькое трогательное создание.

Виктор бережно протянул малыша Латти, и тот, словно почувствовав, что оказался на руках у мамы, распахнул большие глазки-пуговки.

– Привет! – ласково сказала ему Злата и, потянувшись ко мне, взяла за руку, притягивая к себе. – Зоя, позволь представить тебе Александра Эскаланта.

Не в силах сдержать невероятную волну трогательности, я присела рядом со Златой на край постели, и посмотрела на сына их любви, который увлеченно водил малюсенькими пальчиками вокруг своего личика, будто в поисках чего-то.

– Очень рада нашему знакомству! – призналась я, глядя на молодую счастливую семью.

Мое сердце билось новой любовью к людям, которых я знала всего шесть месяцев. Но эта любовь меня не пугала. Она доказывала мне, что искреннее раскаянье способно залечить любые раны и стать лучшим обезболивающим для израненной души. Такая любовь исцеляла.

Виктор, расположившись рядом с женой и взяв ее за руку, переглянулся с ней. Я краем глаза заметила ее легкий кивок головы и перевела на них взгляд.

– Зоя, – чуть смущаясь, обратился ко мне Виктор. – Мы хотим попросить тебя стать… крестной мамой для нашего Алекса.

Я удивленно выпучила глаза, до конца не веря, что он действительно попросил меня стать настолько важным человеком для их сына.

– Меня?!

Латти сжала мое запястье и посмотрела блестящими от слез глазами.

– Мы поймем твой отказ, – сказала она. – Я лишь хочу сказать, что не могу представить лучшей крестной для нашего сына! Ведь в мире нет лучше человека, чем ты…

Она расплакалась, уткнувшись в грудь мужа и, сдавленно добавила:

– Дурацкие гормоны!

Мы с Виктором коротко рассмеялись.

– Отказ? – хрипло выговорила я, привлекая взгляды всех троих. – Как же я смогу сказать «нет» в ответ на лучшее предложение в жизни!

– О, Зоя! – восторженно протянула Латти, прижимая к себе малыша и нежась в пылу объятий мужа.

– Так-то, сын! – улыбался Виктор, обращаясь к малышу, который уже сладко причмокивал грудное молоко. – Женщинам невероятно сложно устоять перед обаянием Эскалантов!

– Виктор! – смеясь, одернула его Злата.

А в моей груди болезненно кольнула правдивость его слов. Я ее прочувствовала на себе с дядей будущего крестника.

Глава 7

Вспышки

Новая ювелирная коллекция дизайнера Циско Эмпе создана для всемирно известно испанского бренда «Лусерро». Интерпретация современной роскоши, исполненная в драгоценных металлах и камнях, должна дебютировать в ресторане отеля «Пэлэс Эль». Центр города, шикарное архитектурное сооружение в стиле ампир, торжественная пышность в блеске зеркал, натертых бокалов и вспышек фотокамер. Здесь все настроено на волну лакшери: красная дорожка, пресс-волл для фотосессий, присутствие самых гламурных и пафосных жителей Барселоны.

В этот вечер состоится двойной дебют – украшений и мой. Я впервые предстану в подобном окружении под новым именем, что так идеально вписывалось в него. Жаль, что я все также продолжаю существовать отдельно от титула, которым меня наградила судьба.

Желтый шифон моего платья струился до щиколотки, открывая туфли «Валентино» на высоком каблуке, с открытым носом. Модный стилист Джуно Керр уложил мои темные локоны на левое плечо, прикрытое тканью по задумке дизайнера. В таком образе я, с тягостным предчувствием, ступила на алую дорожку, ведущую к входу в ресторан, в компании несменных телохранителей и счастливого Винсента, который любезно предложил мне локоть для опоры.

Наше появление произвело фурор среди журналистов, и они наперебой стали выкрикивать просьбы о коротком интервью или о мимолетном взгляде в объектив именно их фотокамеры. Я послушно вертелась с искусственной улыбкой на губах, которую так умело воссоздал Ксавьер во время своих наставлений на тему: «Как выжить в фальшивом мире популярности».

Игнорируя громкие вопросы, я позировала для фото и настойчиво проталкивала Винсента вперед, чтобы быстрее скрыться от неприятной пытливости творцов светских новостей. Но мой кавалер пребывал в эйфории и купался в океане славы.

– Винсент! – не выдержала я и процедила сквозь улыбку: – Отпусти мою руку и наслаждайся этим позированием в одиночестве...

И тут мой скользящий взгляд перехватили медовые глаза. Я так и застыла, не договорив задуманную фразу и глядя на только что появившегося Себастьяна Эскаланта.

Он оказался в самом начале пресс-волла и двигался с грацией хищника, подставляя свое совершенное лицо вспышкам фотокамер. Он явно оценил мой наряд, и довольная улыбка на мгновение осветила его лицо и тут же исчезла. Эскалант заметил Винсента рядом со мной и сощурил взгляд. Миг и он будто забыл о нашем существовании.

Неужели, я снова могла дышать? Еще немного и вернутся силы, способные заставить глаза не смотреть на него. Высокий, широкоплечий красавец со строгими и безупречными чертами на смуглом лице. Статную фигуру упрямого аристократа подчеркивал деловой костюм королевского оттенка синего цвета. Белая рубашка выгодно контрастировала с его черными волосами и белозубой улыбкой. Поза Себастьяна сквозила раскованностью: одна рука в кармане, другая – свободная и независимая, то застегивала пуговицу пиджака, то ерошила темные волосы. Этим жестом он выгодно демонстрировал обручальное кольцо, безошибочно догадалась я, наблюдая, как оно удачно сверкало на его пальце в такт циферблату наручных часов.

– О, вот и Эскалант пожаловал! – недовольно пробурчал Винсент, когда его прошлый обидчик пошел в нашу сторону.

Я оглянула толпу, которая будто затаив дыхание, направила все свое внимание на наши персоны, абсолютно утратив интерес к другим новоприбывшим гостям.

– Нам пора уходить!