Страница 2 из 17
– Ты пыталась залезть в МОЙ дом! И за это я тебя накажу! Мне кажется, – голос звучит почти ласково, – что на самом деле ты – распутница. А они обожают раздвигать ножки!
Она с трудом сфокусировала взгляд на мужчине, лежащем на ней: худощавый, но с развитыми мускулами, белой кожей и красивым, чувственным лицом. Её снова поразили синие глаза.
– Ты трахнешь меня? – прошептала она пересохшими губами. Чувствуя себя даже немного безумной от предвкушения. В животе завязался узел порочного наслаждения. Словно кто-то медленно, но неотвратимо увеличивал пламя в горелке.
А его рука продолжила ласкать её, безошибочно находя клитор. Дразнящие касания ко входу во влагалище заставляли её издавать громкие стоны и дрожать всем телом.
Она услышала хлюпающие звуки и покраснела даже грудью, представив себе зрелище, представшее перед ним: точащие возбуждённые соски, набухшие половые губы и выступающий клитор.
– Да, моя дорогая. Ты счастлива? Я вижу, что ты вся истекаешь. Моя порочная девочка…
Он вновь принялся массировать её клитор, и она вскрикнула, ощутив, как её тело содрогается, как пульсирует между ног.
В этот момент мужчина быстро расстегнул ширинку потёртых джинсов и, закинув её ноги себе на плечи, вошёл в неё, неотрывно глядя на её лицо.
Она вдруг поняла, что ему нравится доминировать, контролировать каждый миг соития. Что ему больше нравится власть, чем даже сам половой акт. Он наслаждался этим, смаковал её переживания, словно терпкое вино. И ей стало страшно, как никогда.
Рита осознала, что могла бы стать вещью этого человека, его подстилкой. Всем, чем он бы пожелал. Она бы изменила свою натуру, по возможности даже внешность, чтобы ему угодить. Если бы только он взялся за неё всерьёз.
– М-м-м, так ты девственница… Это приятно.
Молодой мужчина наклонился так, что его волосы защекотали её обнажённое тело. Облизал сосок одной груди, потеребил пальцами второй. – Как бы я хотел тебя съесть! Ты такая вкусная и нежная, словно блюдо от шеф-повара.
Она ощутила боль, которая лишь на мгновенье разогнала дурман удовольствия. А затем, мотая головой, с наслаждением приняла то, что давал ей большой член, погружаясь в девственное отверстие.
– Пожалуйста! – прошептала она, впиваясь в него длинными пальцами, пытаясь оттолкнуть, сбросить с себя. Тщетно. Слишком много всего она испытала, а удовольствие едва не сводило с ума, переходя границы того, что она до сих пор испытывала, когда ласкала сама себя.
– Не надо было лезть туда, куда не стоило! Не будь такой любопытной, милашка! Видишь, сегодня тебе первый раз довелось расплатиться своим телом – и ты получила море удовольствия. Ты течёшь, как океанский прилив.
Незнакомец сильно и резко двигался. Его одежда царапала нежную кожу.
Она кричала, стонала, умоляла, выгибалась в его стальных объятиях. Видя только чистое наслаждение на его лице и исковерканные гримасой чувственные губы. И снова доходя до пика наслаждения.
В последний момент он вышел из её тела и выплеснулся на плоский животы.
– Видишь, я позаботился о том, чтобы ты не залетела, – пояснил он ей. В этот момент он показался ей очень молодым, потому что глаза… Они страшные. И слишком жестокие, они полны нечеловеческой мудрости и хитрости. Словно у змеи, наделённой интеллектом. В этот момент он показался ей персонажем из молодёжного сериала с налётом триллера, который закручивает интриги, опутывая паучьей сетью всех, кого знает.
– Запомни меня, красотка! – он провёл ладонью по её лицу, затем погладил по волосам. Она ощутила его сперму внизу, стекающую по животу, и содрогнулась всем телом. Будто только сейчас осознала, что натворила.
– Я был твоим первым мужчиной! А теперь переворачивайся! Я хочу попробовать твою упругую попку!
Прозвучало так властно, что Рита снова задрожала, а затем подчинилась, прикусывая губу, которую никто так и не поцеловал. Губы неожиданно стали такими чувствительными, что это почти приносило боль. На миг она понадеялась, что затем он захочет поиметь её в рот. Прикрыв глаза ресницами, она почти ощутила вкус предъякулята, а потом и спермы, смешанной со слюной и кровью от прокусанных губ.
Она внезапно ощутила себя самкой перед сильным и безжалостным самцом. Когда древний инстинкт самосохранения подсказывает, что самцу следует повиноваться. Хотя и безусловное повиновение – отнюдь не гарантия выживания.
Однако ей внезапно вспомнилось, что, например, паучиха чёрная вдова сжирает паука после спаривания. Или, если бедняге особенно не повезло – вместо.
Она послушно встала на четвереньки и почти сразу же ощутила в анусе его вновь вставший член, всё ещё влажный, и от её первой крови тоже. Она тихо простонала, кусая себя за руку, чтобы не кричать. Рита протянула руку и стала поспешно ласкать себя дрожащими пальцами.
Он же начал ласкать её груди одной рукой, а другой придерживать за талию, направляя. А затем несколько раз шлёпнул по заднице.
Он брал её ещё несколько часов так, что она оказалась близка к глубокому обмороку.
Мужчина показался ей каким-то полукентавром с невероятной мужской силой. Синеглазый брюнет не знал усталости. В какой-то миг, когда его лицо снова очутилось слишком близко, она вдруг осознала, что в другой обстановке… Да, она бы с ним флиртовала. И даже подралась бы с другими девчонками. Ради такой красоты, такого невероятного совершенства!
Но интуиция подсказывает, что он может любить только так. Доминируя и властвуя. Никакого равенства в постели, только такое распределение ролей. Только так – и никак иначе!
В этот миг, сжимая его ногами, она так сильно хотела попросить его о поцелуе. Но так и не получила его.
Закончив, он отошёл, насмешливо рассматривая поверженное ниц тело, почти превращённое в грязную тряпку. Она тоже вымоталась до предела, уже не могла кончать, а удовольствие отдавало терпкой болью. Будто она обожралась сладким и пыталась впихнуть в себя ещё кусочек торта после целой пиццы и литра пива.
В последнее время Рите часто снится этот взгляд.
– И что мне с тобой теперь делать? Нет, я не хочу брать номер твоего телефона. Я уже получил от тебя всё, что ты могла дать. И ты мне уже наскучила. Так что, пожалуйста, уходи. Я сейчас открою ворота и выключу сигнализацию.
Мужчина хмыкнул и ушёл, медленно, вразвалочку, словно после обычной прогулки.
«Газовый баллончик! У меня где-то он был!» – забилась в голове настойчивая мысль, которая пересилила боль и стыд. И почему она оставила сумку возле забора? И как она могла быть такой распутной?!
Мозг радостно ухватился за цель, лишь бы не вспоминать, не переживать заново произошедшее. Она встала, кое-как нацепила остатки одежды и, шатаясь, направилась к своей сумочке и начала лихорадочно в ней рыться.
Она услышала шаги – ОН вернулся! Наверное, всё-таки решил, что безопаснее от неё избавиться. Ей стало жутко, а паника полностью лишила остатков рассудка. Тёмные фантазии заполнили мозг, только это уже были не развратные картины, а сцены из фильмов ужасов.
Она зарыдала, вытряхивая всё содержимое сумочки на траву. Наконец, в дрожащих руках оказался баллончик. Ей было так сложно вспомнить, как он работает, повернуть его в нужную сторону, положить палец на специальный выступ-кнопочку.
И ей удалось обезвредить мужчину, и, пока он, ругаясь, протирал глаза, побежала изо всех сил, теряя вьетнамки, задыхаясь от сильного бега, почти теряя сознание. Ей не хотелось проверять, насколько достоверны её жуткие мысли, и почему мужчина вернулся.
И вот уже она – совершенно голая и грязная, в крови, грязи и сперме стоит посреди гостиной. Мама устроила званный ужин, пригласив к столу самых почётных гостей, старых друзей дома. К своему ужасу, словно сквозь пелену тумана, Рита Свон увидела, что за столом, кроме отца и матери, сидит подруга матери, уже немолодая Мишель Браун и… Антуан де Вилл, уже немолодой, с седеющими длинными волосами, мужчина, который уже много лет был другом-покровителем их семьи. Она всегда немного робела в его присутствии: как же, директор частной школы для «избранных», куда берут лишь детей очень состоятельных англичан.