Страница 88 из 91
– Для тебя – много, – отрезал он и застегнул на моём плече манжету тонометра. – А насчёт того, чего мне… если ты помнишь, я уже дважды поддавался на твои уговоры… Что, если гематома появилась в твоей тупой башке ещё в мае, а всё это время ты, подключив отца, упорно водил меня за нос? Хватит уж – отвоевался! В конце концов, второе место в сезоне тоже неплохой результат…
– Для кого как… – пропыхтел я.
– Ну извини – поборешься за титул в следующий раз… М-да, показатели незавидные. Что могу сказать: иди пока отдохни, а как в Москву вернёмся – тотчас на обследование.
– Насчёт обследования согласен, сам собирался потратить осень на лечение… А вот по поводу того, что делать сейчас, не соглашусь.
Стиснув зубы, я повернулся к доктору и заглянул ему в глаза. Так, как умел смотреть лишь мизантроп Шумилов.
Врач отвёл взгляд практически сразу. Видимо, не понравилась в прошлый раз игра в гляделки.
– Даже не проси. Я аннулирую твой допуск до выступлений.
– А если подумать?
– Не начинай, Жумакин!
– Нет, это вы не начинайте!
Я вскочил со стула и треснул ладонью по столу на глазах у опешившего доктора.
Удивительно, но боль куда-то ненадолго ушла. И зрение как-то в момент сфокусировалось на его физиономии.
– вы не знаете, что значит – находиться в гоночном болиде, мчащемся на огромной скорости! Да, это нагрузки, но в то же время для кого-то это может быть и терапией! Мне плохо ровно настолько, насколько я так считаю! Вы сами видели, что ухудшения проявлялись намного сильнее за пределами трассы! А для меня сейчас, может быть, принципиальный…
Я уже не кричал, как в начале своей тирады, а шипел, уставившись в его застывшее лицо.
– …шанс, которого в будущем может и не представиться! И будьте уверены: за рулём со мной ничего не случится. Из ситуации в Ахвенисто я сделал выводы – и теперь продержусь эти грёбаные двадцать пять плюс один. И мне всё равно, как я поеду: прямо так или выпив две таблетки обезболивающего, – я поеду. Ставлю вас перед фактом. А вот это, – я взял со стола бумажку, которую доктор в начале разговора принялся заполнять, – я у вас забираю. До закрытия сезона несколько часов. Потерпите, будьте любезны.
– Михаил, ты совершаешь очень большую ошибку, – покачал головой врач.
– Пусть так. Но это будет только моя ошибка.
На последних словах я ткнул себе в грудь пальцем, чтобы подчеркнуть сказанное… И тут за моей спиной негромко хлопнула дверь кабинета.
Игорь вернулся. И весьма, на мой взгляд, вовремя.
Но вот видом посерьёзнел ещё сильнее.
– Миша, мне тут механики звонили… – сказал инженер, и я с первых же слов почувствовал недоброе. – В крайних гонках ты сильно нагрузил двигатель, и теперь нельзя поручиться, что на нынешнем комплекте деталей ты сможешь проехать оставшуюся гонку. Увы, придётся, как в Сочи, заменять кое-какие элементы… Извини, но лучше получить штраф в десять мест и финиш в очках, чем сход из-за отказа мотора. А чемпионом ты однажды обязательно станешь, я уверен…
– Так, стоп, – прервал его я. – Игорь Владимирович, вы знаете, что в этом сезоне гонки выигрывались максимум с четвёртого места на решётке?
– Миш, так будет правильнее. Лучше перестраховаться.
– Этой машине осталось проехать по трассе каких-то шестьдесят километров. И я убеждён, что смогу пилотировать её так, чтобы доехать до финиша без фатальных последствий. – В такт словам я качал рукой с выставленным указательным пальцем. – Не надо ничего менять. Поеду так.
– Ты себя слышишь, Шумахер недоделанный?.. – вклинился было врач, но я его перебил:
– А, да… Игорь Владимирович, проследите, пожалуйста, за тем, чтобы товарищ доктор не прикасался к бумагам – хотя бы до прогревочного круга финальной гонки. Извините, мне пора идти.
Закрывая за собой дверь, я услышал обрывок разговора между гоночным инженером и врачом команды.
– …Вы что-нибудь понимаете?
– Детское упрямство играет…
– Но это для него, должно быть, и правда важно… Может быть, дадим сейчас ему ещё один шанс?..
Дальше я не слушал. Мне это было безразлично.
Что бы они там ни решили, я всё равно выйду на старт. И докажу, что списывать меня со счетов пока рано.
Вот разве что выпью перед стартом пару таблеток. И вообще всё будет идеально.
* * *
Чёрт возьми, как же мне плохо.
Анальгин, съеденный после награждения, ничего не решил. Как и две но-шпы перед стартом, провезённые утром на автодром в нагрудном кармане.
Вернулись боль и тяжёлое дыхание. Ну и если я долго пытался на чём-то сосредоточиться – например, смотреть вперёд, – то картинка опять начинала расплываться.
Вытянуть гонку с каждой минутой казалось мне всё более трудной задачей.
Ещё и Лайма кинула подлянку: пробившись-таки после церемонии к призовой тройке, в интервью со мной она, кроме всего прочего, спросила на камеру также и о моём здоровье.
В голове вновь прозвучали слова, которыми я Лайме ответил:
– Здоровье? Я в норме. Просто немного устал. Сезон выдался достаточно долгий для юниорской серии, насыщенный… все мы уже думаем о том, что будем делать дальше. Конечно, я слежу за собой, так как знаю, что собственный максимум человек может выдавать в двух случаях: когда он на своём текущем пике – или когда загнан в угол и это последний шанс что-либо сделать. А я, как-никак, нахожусь ближе к первому варианту…
Журналистка мне, судя по всему, не очень поверила, хоть внешне это никак и не проявилось.
А теперь себе не верил уже я сам…
Прошляпив начало чемпионата, я пожинал горькие плоды. Финишируй я хотя бы где-нибудь чуть выше – не имел бы сейчас такого безжалостного расклада.
В мозгу внезапно родилась шутка: «Сколько версий финала ты просмотрел?» – «Более десяти миллионов». – «А в скольких из них я становлюсь чемпионом?» – «В одном».
Такие дела. Или всё, или ничего. По-другому никак.
И у меня уже нет времени, чтобы пробовать на что-то повлиять. Как пойдёт, так пойдёт.
А выиграть я и вправду когда-нибудь успею.
Но всё равно хочется сегодня. Очень сильно…
Эх, как там, в моём родном «будущем», Макс с Хэмом?.. Кто из них, интересно, возьмёт титул второго года пандемийной эпохи?..
Нет ответа. Жалко. Надо отвлечься. Например, погонять.
Меня критично важные детали всё-таки не стали. И врач как будто тоже махнул на меня рукой. Такое чувство, что на меня все тупо забили, чтобы не портить в самый ответственный момент нервы себе и другим.
Мне же лучше. В конце концов, от исхода этой гонки зависит моё будущее.
Глаза медленно закрылись… и вскоре резко открылись вновь.
Волнения нет. Всё. Я готов.
Будь что будет. Главное, что в ближайшие полчаса я выложусь по полной.
И меня не остановит никто из тех, кто пока – лишь пока! – впереди. Ни Владимир Атоев, ни Нико Кари – ни даже, будь он неладен, Энаам Ахмед.
Я сделаю это.
Раз, два, три, четыре, пять…
Вышел рейсер погонять!!!
Газ на три четверти, передача вверх – педаль в пол!
Пелотон срывается с места и устремляется к первой связке.
Я стартую с «грязной» стороны, но благодаря своему рывку оставляю за собой четвёртое место, и едущему за мной Хуовинену приходится остаться ни с чем.