Страница 13 из 20
Запоем прочитав сагу Стэфаниэль Сумеречной, полгода назад подруга страстно мечтала о томных клыкастых красавцах с интересной бледностью, сиречь о вампирах. А тут, как на грех, наблюдательная Делька заметила, что по вечерам у их дома отирается мечта всей её жизни, и блеск его клыков затмевает лунный свет.
Вот она, её судьба, решила подруга и начала действовать. Полвечера она в полупрозрачном летнем платье прогуливалась по саду, как раз в пределах видимости вожделенного вампира. Когда же пришло время отходить ко сну, оставила окно нараспашку, задернув его легчайшими тюлевыми занавесками, распустила волосы и сидела на подоконнике, пока не заметила, что объект страсти забрался в сад. Мигом забравшись в постель, Делька как можно эффектней разметалась под батистовой простыней, картинно разложив по подушке свои золотые локоны, и притворилась спящей.
На прикроватном столике, распространяя сивушный аромат из-под неплотно притертой пробки, стоял шкалик отменного самогона, заблаговременно утащенный из бара в папенькином кабинете. Как клялась потом Делька, самогон был припасен чисто в медицинских целях – укус промыть.
А под простыней, затаившаяся в предвкушении подруга крепко сжимала обожженный и заточенный осиновый кол – а то вдруг вампир возжелает не только лебяжьей шейки, но и чего-нибудь пониже. И вот, занавески тревожно заколыхались, о подоконник скрипнули подбитые гвоздями сапоги, Делька замерла под простыней, не дыша и слушая, как жданый гость спускается в комнату и подходит к туалетному столику.
Раздался глухой «чпок» и сивушный аромат усилился. А затем Дельку бесцеремонно встряхнули за плечо. И вампир, дыша перегаром, хрипло спросил: «Слышь, закусь есть?». Обиженная в лучших чувствах, Адель от души треснула вампира колом по лбу. Тот икнул, свел глазки в кучку и с грохотом сложился на пол, не спеша, впрочем, превращаться в прах, то ли из вредности, то ли оттого, что подруга ударила тупым концом кола. Позже выяснилось, что вожделенный вампир оказался профессиональным домушником и в дом его влекли отнюдь не Делькины полнокровные прелести. К несчастью именно в этот вечер вор зверски мучился похмельем, и благоухающая сивухой фляга затмила его разум. Так он попался, а Делька избавилась от тяги к вампирам и заодно к романам госпожи Сумеречной.
Выплеснув из чашек остывший чай, я залила по новой. Благо, угли, лежащие в двойном дне чайника, сохраняли температуру воды.
– Дель, извини, роман пока не закончила, – виновато произнесла я, ставя перед подругой дымящуюся кружку. – Одной иллюстрации не хватает.
– Как? Что, опять чернильницу перевернула? – в притворном ужасе возопила Адель. – Ты же доделаешь, правда? Очень хочется посмотреть, что вышло… Но сейчас пришла не за этим, – отмахнулась она, посматривая на входную дверь в надежде, что Румпель вернется.
Да? Чтобы подруга явилась в лавку не за очередным романом, это что-то новенькое…
– Хочу пригласить тебя на бал в честь моего Дня рождения, – осчастливила меня Делька.
– Нэ-нэ-нэ! – замахала я руками и шаль тряпичными крыльями захлопала в воздухе, на миг превратив меня в большую горчичную моль. – И буду там, аки вран средь павлинов, – хмыкнула ваша покорная слуга. – Давай лучше встретимся на следующий день и посидим где-нибудь, да хоть и в «Под мостом» у Румпеля. Какой он глинтвейн варит, ммм, закачаешься…
– Лан, я обещала, что ты придешь… – сникла Адель, отводя глаза.
– Четверо Пресветлых, кому? – ужаснулась я.
– Э… ну, в общем, дала роман с твоими иллюстрациями нескольким соседским фифочкам…
– И они захотели увидеть художника! – поразила меня ужасная догадка.
– Хуже, твои работы дошли до автора романа, – наиграно вздохнула Адель, – Лана, твои работы оценила сама Джульетта Скворцонни…
«Ну, хоть не Ересиэль Многоцветная, – уныло подумала я, – чей роман «Миллион цветов радуги» повергал в священный ужас почтенных матрон, а легкомысленных девиц вдохновлял на заказ черных кожаных корсетов, дамских плёток и чулок сеточкой».
Задумавшись над превратностями судьбы, я отвлеклась, а подруга продолжала восторженно расписывать мой будущий карьерный взлёт:
– …она в Кипеллене проездом и задержится на бал только ради того, чтобы увидеться с тобой…
Услышав последнюю фразу, я в отчаянии схватилась за голову и тут же застряла пальцами в своих кудряшках. Куць и все его отродье! Откуда, ну откуда, скажите мне, теперь взять Аллариэль Златокудрую?! Именно так я подписывалась под иллюстрациями, убеждая всех, что эльфийские романы иллюстрирует эльфийка. Сама же на эльфа похожа как свинья на коня, только хвост да грива не такие. Мягкие черты лица, глубоко посаженные серые глаза, курносый нос, россыпь веснушек на скулах и волосы-пружинки. Эльфийского во мне, кроме подписи на рисунках, не было ни на грош. О чем в глубоко эмоциональной и местами площадной форме я не преминула сообщить Дельке.
– Лан, ну давай мы тебя замаскируем, – заныла подруга, – личину наденешь. У тебя же в школе этот фокус хорошо получался. Помнишь, как ты за меня историю высших искусств сдавала?
– Помню, как полгода из-за этого сидела без стипендии, – скептически хмыкнула я.
На самом деле навести личину несложно, да только преподаватели Школы Высших искусств на таких двойниках дракона съели и раскусывают мошенников мгновенно. Если, конечно, вы не живописец… Обладая зачатками магического дара и знаниями о живописном мастерстве, можно и не такие фокусы устраивать. Достаточно нанести на тело определенный рисунок. Вот узор, отвечающий за личину, например, наносится на ладони… которые во время второго захода на экзамене у меня вспотели и рисунок поплыл. Личина, само собой, тоже.
– Да ладно тебе, – отмахнулась Делька. – В этот раз все будет нормально. Ты, главное, чернила водостойкие возьми. А ещё Скворцонни хочет посмотреть твои последние работы, я ей сказала, что они просто чудесны…
У меня внутри похолодело. Без той, что спёр бесстыжий Вильк, иллюстрации потеряют свою изюминку. Показывать остальные без него просто бессмысленно.
– Дель, ты же их в глаза не видела, – я с упреком посмотрела на подругу, понимая, что в роли «сводника» выступила лично Делька.
– Мне ли не знать, как ты рисуешь! – легкомысленно фыркнула Адель. – Лана, тебя ждёт отличный контракт, ты сможешь оставить работу у Врочека и открыть свое дело!
Я наградила её тяжелым хмурым взглядом, Делька отлично знала про мою мечту о собственной мастерской. Но голубые глаза подруги светились такой щенячьей надеждой, что вытерпеть не получилось.
– Хорошо, уговорила. Будет твоей писательнице Аллариэль Златокудрая.
Адель просияла. Кто бы сомневался! Мне всегда было интересно, как ей удается подбивать меня на сомнительные авантюры и при этом выходить сухой из воды? Потому что в неприятности вляпывалась неизменно я, причем, по своей собственной вине. За сим, дорогая подруга откланялась, сославшись на срочный визит к портному.
Погрузившись в невесёлые мысли, я не услышала, как звякнул дверной колокольчик, и едва не пропустила посетителя. Из раздумий меня вывело озадаченное кряканье, заставившее недоуменно уставиться на вошедшего. Кого-кого, а таких книголюбов у нас отродясь не бывало. Чего стоили только здоровые, словно лопаты, ладони, в кои, собственно, и уперся мой взгляд. Эти лапы покоились на объемном пузе, перепоясанном красным кушаком. Темно-зеленая свитка с трудом сходилась на мужике, грозя растерять костяные пуговицы по закоулкам лавки. Замаранные дёгтем сапожищи разили на весь зал. Маленькие поросячьи глазки терялись на фоне толстых щек и здорового мясистого носа, характерного помидорного цвета.
– А ну-тка, паненка, – пророкотал он, заставляя стеллажи задрожать, – неужто у вас тут цельная книжная лавка?
– Да, почтенный пан, – как можно вежливей ответила я, но следующий вопрос все же выбил меня из равновесия.
– Что, и книжку можно купить?
– Если у почтенного пана хватит левков6, то можно и купить.
– А если не хватит? – спесь слегка слетела с мужика.