Одна ночь меняет все

– Можно взглянуть? – робко поинтересовалась я.

– Конечно, – раздался голос за моей спиной, затем Элина легко обошла меня и, приблизившись к картине, приподняла её, перенося на стоящий рядом этюдник.

Я молча разглядывала широкое полотно.

– Это работа Эйвана. У него огромные способности к живописи и к музыке. Ему бы свой талант развивать, да вот мой брат толкает его в сухой мир юриспруденции. – Элина недовольно поцокала языком.

– Да, он сделал хороший акцент на деталях, – рассеянно пробормотала я, смотря на яркое зелёное платье нарисованной на картине девушки, на её стройные ноги, обутые в изящные золотистые босоножки, на которых, казалось, можно было разглядеть каждый отдельный камешек, освещённый холодным лунным светом.

Ветер играл с её распущенными волосами, а она стояла, запрокинув лицо, словно бы ведя немой диалог с тонким месяцем и звёздами, невесело подмигивающими ей. Её запястья были напряжены – это чувствовалось по тому, с какой силой пальцы впились в ограду на краю крыши, где она и стояла.

Вдалеке простирались огни неспящего города...

12

Несколько дней, прошедших после посещения дома Элины, прошли как в тумане. Я пыталась уложить в голове то, что узнала об Эйване: о его семье, о его жизни, о наличии у него девушки... Это, чёрт побери, было больно. И немного странно соотносить всё это с тем Эйваном, с которым я познакомилась в клубе.

Но эта чёртова картина, она никак не выходила у меня из головы. Почему он написал её? Это что–то значило? Это должно мне, о чём–то сказать? Безысходность и тоска в моей фигуре, стоящей на краю крыши – он прочёл меня, как открытую книгу.

Что бы сказал Эйван, узнав, что я разыскиваю его? Впрочем, даже если он позвонит Элине спросить, как у неё дела, та расскажет так, между прочим, о некой Грейс, а он даже не поймёт, кто это. Аналогично с Грегори. Ему я даже не представлялась.

Теперь я понимала – Эйвана я больше не увижу, только если судьба не решит со мной сыграть очередную злую шутку.

Я беременна. И я одна.

Почти каждый день я буквально запиралась в своей комнате, иногда даже отказываясь выходить на ужин. Я не могла смотреть в глаза Андре, мне казалось, что она всё поймёт, стоит лишь ей взглянуть на меня. Но она не понимала и даже вроде как немного оттаяла, видя моё сомнамбулическое состояние.

Мне необходимо как–то сообщить ей о своём положении. Да, будут крики, истерики, может быть, – конец света. Но она – мать, она – единственная, к кому мне остаётся пойти.

И Кристалл настаивала на разговоре с Андре, мотивируя это тем, что уже через пару месяцев мне будет сложно скрывать своё состояние.

Игнорирование в школе продолжалось. Крис, поддерживая меня, автоматически попала в категорию парий. Я пыталась внушить ей – не портить себе репутацию. Но они с Дэном и слушать меня не желали, словно охрана, следуя за мной повсюду.

Я уже перестала обращать внимания на злые, обидные слова. Какое дело мне до этого? Всё это казалось таким глупым, таким второстепенным.

Иногда я ловила на себе холодные, липкие взгляды Тайлера. Мы не разговаривали. Я не могла публично обвинить его, у меня не было доказательств его клеветы, да я и не представляла, в чём конкретно обвинять его.

Крис пыталась выяснить, откуда растут ноги у этих отвратительных слухов, но тщетно. Кто–то говорил, что на прошедшей у Эрики вечеринки я занималась сексом сразу с двумя парнями. А я даже на неё не ходила. Кто–то говорил, что видел, как я отсасывала Брендону, а тот в прошлом году подцепил что–то от своей тогдашней подружки. Версий было много.

Первые дни было сложно находиться в центре всеобщего внимания, но потом я понадеялась, что эту сплетню заменит новая, более пикантная. Так что я просто ждала, пока интерес к моей персоне поутихнет.

Но вместе с тем мне сложно было поверить, что мой бывший друг, человек, которому я доверяла, обошёлся со мной подобным образом. Это было хуже, чем нож в спину.

Кристалл уговаривала меня прояснить всё с Тайлером, обвинить его в присутствии других, но я не знала, что он может ответить мне на публике, поэтому для начала решила пообщаться с ним лично.

На школьной стоянке было немноголюдно, основная масса учеников уже разъехалась по домам, кто–то отправился на факультативы, а кто–то просто стоял и трепался с друзьями, обговаривая планы на выходные.

Тайлер крутился у своего фольцвагена. Глубоко вздохнув и собрав остатки воли в кулак, я решительно направилась к нему. Казалось, в его глазах на секунду промелькнуло удивление, но он тут же напустил на себя привычный, невозмутимый вид. И в этот момент я поняла, насколько жажду стереть эту гадкую ухмылку с его лица. Боль, разочарование, безысходность – все чувства вылились в одно – в агрессию.

– Нам надо поговорить, – без всяких вступлений начала я.

– О чём? – он пожал плечами.

– Ты сам знаешь, о чём, – не стала уточнять я.

Тайлер на секунду поколебался, затем кивнул, предлагая мне следовать за собой.

Мы обогнули здание школы и вышли к хозяйственным постройкам позади спортзала. Сюда редко кто захаживал, поэтому мы могли быть уверенными, что поговорим без свидетелей.

Тайлер обернулся ко мне, складывая руки на груди.

– Ну?

– Что? – я скинула рюкзак на землю, отзеркаливая его позу.

– Начинай.

– Это ты начинай, – ярость разгоралась во мне всё ярче. Мне хотелось поколотить Тайлера – он стал причиной моих бед и несчастий в школе, когда забот итак хватало. – За что? – процедила я сквозь зубы. – Почему?

– Я не понимаю, о чём ты...

– Не прикидывайся, – перебила я.

На мгновение повисла тишина, а в следующую секунду Тайлер закричал.

– Нет, это ты не прикидывайся, – его глаза сузились, рот скривился. – Недотрогу из себя строишь. А сама хороша. При том, что я, – он ударил себя кулаком в грудь, – я – твой официальный парень, ты позволяешь себе путаться с другими.

– Не официальный, а номинальный, – поправила я. – Я просила прикрыть меня перед Андре и никогда не давала тебе повода думать, что между нами всё иначе. Я думала, ты мне друг.

– К чёрту такую дружбу! – он усмехнулся и распрямил плечи, затем кинул на меня взгляд, насквозь пропитанный высокомерием. – Впрочем, уже неважно, ох... я раздавлен и убит... твоим поведением, кстати. Теперь желающих утешить меня, хоть отбавляй. Спасибо, Райли, – издёвка в его голосе была слишком явной. – Но если мне ничего нельзя, почему тогда другим это позволено? Я чем-то хуже их?

Мы выжидающе смотрели друг на друга.

– О чём ты? – осторожно произнесла я.

Звенящая тишина между нами нарушалась лишь отдалёнными криками, доносящимися с парковки.

– Паркер видел тебя в клубе, – почти выплюнул он. – В тот вечер, когда ты сказала, что не можешь встретиться со мной. Ты ушла в vip–зону с каким–то мудаком, – Тайлер покачал головой. – И после того уикэнда ты сделалась вся такая рассеянная, вся такая из себя задумчивая, и я решил проследить за тобой... совсем немного, – его нарочито приторный голос горчил. – Я видел тебя у того грёбанного центра. А потом и в клубе. Ты стояла и разговаривала с тем парнем, а он даже ширинку до конца застегнуть не успел. – Тайлер неприятно рассмеялся, качая головой. – И теперь я задам тебе тот же вопрос, – злость в его голосе полоснула по мне, словно нож. – Почему?

Я не заметила, как близко подобрался ко мне Тайлер, произнося свою речь, слишком поглощённая услышанным и не верящая, что всего одна ночь, одно необдуманное до конца решение, простой импульс – могут повлечь за собой столь сложную и одновременно с тем простую цепочку событий.

– Ты следил за мной? – пробормотала я.

– Да, – выдохнул он мне в лицо, – следил и не жалею. И снова бы сделал это. Мисс Недотрога оказалась вовсе не такой мисс, – внезапно его пальцы сжались на моих плечах. – Наверное, стоит проверить, – он встряхнул меня, я упёрлась руками ему в грудь, пытаясь вывернуться, но он даже не пошевелился.

Конец ознакомительного фрагмента.