Попасть не пропасть.

Глава 1

Год 2015 от Р.Х. Август месяц. Московская область.

“Закат окончил летний теплый вечер”, - из динамика радиоприемника звучал хит тридцатилетней давности. Настроение было прекрасное: я ехал навстречу летнему тёплому вечеру, шашлыку и умеренному употреблению спиртных и не очень напитков.

- Дача ждёт меня, йе-йе! - вторила душа кумиру конца восьмидесятых.

Широкую четырехполосную дорогу с обеих сторон обрамлял жиденький лес; темные силуэты деревьев резко выделялись на фоне закатного неба. Казалось, что, если открыть окно, почувствуешь запах свежей травы и по-летнему цветущего леса. Стекло я опускать, однако, не стал – разум подсказывал, что запахи снаружи на самом деле вовсе не такие приятные. Идиллия окружающей обстановки пробудила во мне ностальгическое настроение: я вспомнил, как, ещё будучи мальчишкой, по выходным, когда была хорошая погода, точно так же ездил с родителями в лес или на речку – с той лишь разницей, что государство тогда называлось Советским Союзом, а вместо «Ниссана» были «Жигули».

Воспоминание про отца и мать вызвало цепочку других: детство, прошедшее в постоянных перелетах с родителями между Москвой и Манагуа. Учеба на две школы - московскую и никарагуанскую для детей советских специалистов. Поступление в военно-топографическое училище в тогда еще Ленинграде. Развал Союза и осознание того, что своей стране ты не нужен - выучила она тебя, да и бросила. Потом была служба военным топографом на просторах от Анадыря до Калининграда, даже в Чечню в конце первой войны заносило на полгода. Неожиданная смерть родителей в автокатастрофе. Незаметно подкралась пенсия и увольнение из армии. И что прикажете делать здоровому тридцатипятилетнему мужику, оказавшемуся на пенсии? Конечно, отправляться в страну детства, Никарагуа. Но в 2011, после того, как стало понятно, что Ортега - это ухудшенный клон Брежнева, решил я вернуться к родным березкам. Работу по душе удалось найти легко, ведь, проведя полжизни в испаноязычной стране и имея на руках педагогический диплом, сам бог велел идти преподавать испанский язык недорослям, а для души было ведение секции фехтования в школе, благо серьезное увлечение дестрезой позволяло и передавать свои навыки, а не только ими пользоваться.

Единственное, что омрачало пятничный вечер, - огромная колонна автомобилей, выстроившаяся в направление Московской области, которая состояла из страждущих активного отдыха вдалеке от каменных джунглей людей.

По встречке в сторону Москвы в основном ехали большегрузы. Огромные двадцатитонные мастодонты везли в столицу материальные блага для жителей мегаполиса. Моё внимание привлёк капотный американский Freightliner весёлой оранжевой расцветки, который вдруг неожиданно вильнул вправо к краю обочины, после этого его уверенно потянуло влево, на стоящую колонну дачников. Слишком поздно я понял, что он едет чётко в меня. Вперёд, назад, вправо, влево - места нет. Я попытался открыть водительскую дверь, выпрыгнуть из машины, но было поздно: громадная, хромированная решетка радиатора надвигалась прямо на меня. Удар... Боль... Темнота...

Никогда. Нигде.

«А ведь похоже, продавцы опиума для народа не врали, и за гранью есть какое-то бытие – ведь я мыслю, а следовательно, существую», – подумал аз многогрешный, находясь в абсолютной темноте и не ощущая даже намека на собственное тело. – Любопытненько, любопытненько, - вдруг услышал я голосимператора Византии из мультика про богатырей (даже интонации были те же). – Не вижу ничего любопытного, - ответил ваш покорный слуга. – Как это ничего любопытного, когда очень любопытный экземпляр мне достался! И кровь в нем более чем интересная, —произнес Некто. - Вовсе я и не экземпляр - человеком моя особа является, а это звучит гордо, - ответствовал я, поддерживая сюрреализм разговора. - Ну для того, чтобы стать человеком, тебе без моей помощи не обойтись. Пока ты просто энергетический сгусток. - Так и я про то же - помочь мне обязательно надо! - продолжил гнуть свою линию я. - Я помогу тебе, а ты мне, - вдруг посуровел голос. - Так я же просто сгусток,чем же помочь смогу? - грустно пробормотал я. - А я тебе сейчас и тело верну, и магии кой-какой добавлю. Но ты уж будь готов отслужить. - Так там, где мне дальше жить, и магия есть? Это значит - трах-тибидох и дворец из песка, или как в дьябле огненными шарами? - впечатлился я. - Скорее шарами, хотя и дворец тоже можно. Но самое главное, что тот мир начал совершать ту же ошибку, что и твой. Чернота скоро захватит его. Ты будешь должен помочь мне остановить…

1801 год от РХ. Март месяц. Российская империя Санкт- Петербург.

- Весело, - подумал я, пытаясь понять, куда меня занесло. Моя пятая точка находилась на постаменте памятника какому-то мужику на коне и с босыми пятками – кроме этих деталей, больше ничего не было видно. Вокруг была ночь, в темноте лишь тускло мерцали редкие огни фонарей. Небольшой слой снега подо мной начал таять, а мне стало очень мокро, холодно и жалко себя. Вся моя одежда состояла из летних джинсов и футболки, а это не есть хорошо при наличии снега под филейной частью организма.

Я осмотрелся и увидел темную громаду здания метрах в ста от меня. "Где же обещанная магия", - думал я в попытках спрыгнуть с памятника, на который меня занесло. Спустившись вниз, я понял, что все только начинается. От строения недалеко от меня доносились хлопки и звон оружия. Но ничего магического по-прежнему не наблюдалось. Пройдя немного по направлению к зданию, я увидел трех человек в темных балахонах, которые окружили непонятную конструкцию из стекла и металла.

- Уважаемые, - обратился я к балахонникам.

Они быстро повернулись ко мне и один из них рявкнул: “Немедленно уничтожьте его, он сбивает фокус!”

Уничтожение явно не входило в мои планы, поэтому пришлось применить главный прием любого героя - то есть побежать.

«Заодно и согреюсь», - подумал я, уворачиваясь от одного из балахононосителей, который попытался ткнуть меня чем-то колющим.

Я убегал, а двое догоняли, и тут к ним присоединился третий.

«Надо прорываться в здание», - подумал я и, нырнув под рукой одного из балахонников, побежал в сторону строения. И вот здесь-то мне не повезло. Метало-стеклянная фиговина оказалась прямо у меня на пути, но понял я это, только влетев в нее всеми своими ста килограммами. Что- то загремело, зазвенело, бздынькнуло, и балахонники заорали нечто невнятное. Конструкция упала и развалилась, а после этого раздался хрустальный звон, и я понял, что такое магия.

По телу будто пробежала волна свежести. Внутренний взор вдруг увидел паутину серебристых нитей, которые переплетались в теле в замысловатый узор. Холод отступил, темнота стала напоминать сумрак, и показалось, что я начал узнавать место, где оказался. Неожиданно резкая боль пронзила правый бок, и до меня дошло, что один из балахонников добрался до моего тельца. Я присел с одновременным разворотом и ударом в ту сторону, где должен был находится ранивший меня вражина. Но отсутствие навыка работы против длинноклинкового оружия подвело вашего покорного слугу, и, чтобы достать агрессора, мне не хватило около полуметра. В этот момент что-то во мне сдвинулось, и я всеми силами души захотел достать врага раньше, чем он добьет меня. Серебристый узор внутри тела отозвался на мое желание: свечение его усилилось, нити запульсировали, и с кулака сорвалась молния толщиной в руку, которая пробила балахонника насквозь. Два оставшихся балахоновладельца решили, что где-то там без молний гораздо лучше, чем здесь с молниями, и попытались, развернувшись на месте, удалиться не прощаясь. Я был против такого исхода и махнул рукой еще раз. То ли силы магические истощились, то ли ярости во мне меньше было, но узор запульсировал гораздо слабее и молния вышла толщиной не в руку, а в палец, и убегающего не пробило насквозь, а всего лишь поджарило. Но результат был такой же, как и с первым недругом. Третий обреченно повернулся и пошел в мою сторону, поигрывая клинком. Такая безнадежность была в его взгляде, направленном на меня, что я решил его пощадить, и тоненькая молния, похожая на нитку, ударила в его плечо, чтобы просто оглушить.