Страница 4 из 74
Оглядевшись и не увидев явной угрозы своей бренной тушке, я попытался все-таки понять, куда занесла меня воля неизвестного демиурга (ибо как еще называть существо, умеющее воскрешать людей и переносить их из мира в мир). И тут у меня с глаз будто спала пелена: я понял, что здание передо мной – это Михайловский замок в Санкт- Петербурге, а памятник, на котором я очутился, – это Петр Великий, и площадь его же имени.
«Так это я в Питере», - ошарашенно подумал я.
Но долго предаваться раздумьям у меня не получилось. Из Михайловского замка повалила густая толпа солдат в форме начала XIX века с голубыми галунами на воротниках. Возглавляли этот движ два офицера в треуголках с разноцветными перьями и в обшитых золотом темно-синих мундирах. Один из них остановился и начал делать какие-то пассы шаловливыми ручонками, напоминающие движения каталы наперсточника, а второй повелительно махнулсолдатам в мою сторону.
«Кажется, мне сейчас придется нелегко», - мелькнула у меня мысль, и мои новоявленные способности показали мне красное свечение, разгорающееся на руках моего оппонента. В этот момент в замке что-то грохнуло, и из окна второго этажа вылетел огненный шар метрового диаметра, который направился в сторону Фонтанки и упал в воду, подняв огромный фонтан кипятка и пара. Солдаты остановились и явственно замялись. Вдруг один из них бросил ружье и опустился на колени; за ним эту операцию проделали остальные. Напрасно офицер со шпагой в руках кричал им, что все равно всех казнят за нападение на императора и их спасение в том, чтобы отбить подавитель у этого непонятно откуда взявшегося мага. Солдатская масса упорно не желала вставать с колен и твердила, что Его величество милостив, простит неразумных, пошедших за своими командирами, а шпицрутены и перетерпеть можно, палки всяко безопаснее нападения на Светлейшего князя от магии. Да и не только в Петербурге люди живут – в Иркутске тоже жить можно, а офицеры пущай сами разбираются в своих господских заморочках. Треуголконоситель махнул на солдат рукой и пошел в мою сторону, направив на меня шпагу. Второе благородие в это время застыло в ступоре.
"Суслик, вылитый суслик", - помстилось мне.
Глядя на клубы пара, поднимающиеся над Фонтанкой, он мелко крестился. Я подобрал оружие мертвого балахонника и пошел навстречу человеку со шпагой.
"Хорошо хоть не мальчик с гитарой", - пришла мне в голову бредовая ассоциация.
- Ангард, сударь, - закричал мне вояка, - я имею честь атаковать вас сталью.
Мой противник встал в классическую французскую стойку, отведя левую руку назад. Я вытянул правую руку со шпагой в его сторону и начал идти по кругу против часовой стрелки.
"Эх, легковат клинок, однозначно эспада лучше", - мелькнуло в голове.
Оппонент решил не затягивать поединок и после пары финтов сделал глубокий выпад. Я пропустил его оружие слева от себя и ударил сверхупровалившегося вперед противника.В результате атаки он сам накололся на мою шпагу. С протяжным стоном мой визави опустился на землю и принял позу эмбриона.
"Что же, четыре – ноль, играем дальше", - подумалось мне.
Тут резко прострелила болью рана в правом боку и я попробовал ощупать рукой пострадавшую часть тела. В это время из оцепенения вышел второй офицер, и мне снова стало не до нее - выжить бы. Вражина опять начал энергично шевелить ручками и появилось красное свечение на кулаках. Понимая, неизбежность скорого полета в меня пакости подобной той, что приготовила в Фонтанке огромное количество вареной рыбы, я представил римский скутум в правой руке, а пилум в левой. На руках моего оппонента появилась сетка из линий красного цвета, они налились огнем, и в меня полетел файербол полуметрового диаметра. Бросив в ответ серебристое копье, я уперся в землю и постарался полностью спрятаться за скутумом, изображая из себя легионера Красса* под обстрелом парфянских лучников.
«Ты прочнее, ты прочнее», - повторял я про себя и старался представить, что щит становится толще и крепче. Моя несчастная тушка почувствовала обжигающий жар, затем удар, и темнота вновь поглотила меня.
Следующий день. Там же.
Я выплывал из мягкой колыбели беспамятства, ощущение окружающей действительности начало возвращаться ко мне. Первым делом пришло осознание, что я лежу, причем явно не на холодном мокром снегу, а на чем-то мягком, сухом и теплом. Следующим был слух, и вот тут-то я передумал показывать что пришел в себя, а то вдруг не услышу больше таких откровений.
- Как он? - произнес властный голос.
- Пока не приходил в сознание, Ваше величество, - ответствовал кто-то басом.
- Сильно его Сашка приложил. Сразу видно романовскую кровь, которая по прямой линии от Белозерских идет, а сплетники по углам шушукались Салтыков, да Салтыков. Скажи-ка мне, Петр Хрисанфович, все-таки кто он такой?
- Ваше величество, его степень владения силой соответствует уровню Светлейшего князя от магии. По европейской классификации Великий повелитель магии получается. То, что он не только выжил после удара Александра Павловича, но и удержал щит голой силы, да еще обратно Великому князю подарочек отправил, показывает чистую линию крови Аспекта молнии. Из первых повелителей электричество принял Жерар де Вилье в Новом Свете в 1312, по-моему, году. Так утверждают летописи возрожденного Ордена, но в ходе двухсотлетних войн с поклоняющимися Пернатому Змею Кецалькоатлю* индейцами чистая линия крови прервалась. Последний достоверно подтвержденный случай использования молнии был зафиксирован сто пятьдесят лет назад, когда жрецы змеепоклонников попытались захватить Сан-Франциско и Великий магистр ордена Сантьяго* Гранд испанской короны Диего де Вилья сотворил пятиметровую шаровую молнию, взрыв которой уничтожил центр армии касика*, - сообщил неведомый мне Петр Хрисанфович своему собеседнику.
- Да, да припоминаю. Краснокожие еще при отступлении умудрились его захватить с собой и принести в жертву Кецалькоатлю в Теночтитлане.* Кстати, а как они смогли его утащить? - задумчиво сказал Его величество.
- Великий магистр полностью выложился и в тот момент не сильно отличался от простецов, а боевое крыло жрецов наоборот почти не потратило сил на прикрытие своих войск, так как прикрывать после шаровой молнии было особо некого. Они посадили его на орихалковую* цепь и срочно обратились к британцам. Островитяне с радостью прислали расчет с сверхтяжелым подавителем. Вы ведь помните, Ваше величество, как Повелители воды любили электромагов, перед которыми были беззащитны в прямом столкновении. Испанцы пытались его отбить, но к краснокожим на помощь двинулось два полка колониальной пехоты англичан, усиленные двумя батареями тяжелых метателей и полным кругом Великих друидов Стоунхенджа. В результате испанская терция, посланная в погоню, увязла в маневренных боях и преодолении растительных катаклизмов в виде прыгающих колючих лиан, кровососущих дендритов и прочих подарков магии природы. Похоже, среди англичан тоже был кто-то с кровью прямой линии Аспекта. Больно уж серьезные потери были у испанцев. Диего де Вилья, не оставив потомства, был принесен в жертву Пернатому змею на вершине главной пирамиды Теночтитлана, но Сан-Франциско был сохранен. Правда, через двадцать лет его все равно уничтожили краснокожие. Боевые жрецы получили в результате жертвоприношения две пятерки адептов, которые как раз и стерли с лица земли город и окрестности. Англичане, как всегда, получили больше всех: благодаря усилиям друидов у Испании осталась одна прямая линия крови Аспекта земли, а линия Аспекта молнии прервалась, плюс в оплату военной помощи краснокожие отдали англичанам две тонны изумрудов для накопителей маны жизни- поведал своему руководителю Хрисанфович.