Страница 38 из 109
Глядя на девчонку, я на пару секунд завис. Просто получилось довольно неожиданно — Сталину сейчас сорок. Этой, точно, не более двадцати*. Вот и офигел от такого авангардизма. Ну «лучший друг шахтеров», ну могЁт! Нет я был в курсе о наличии у него жены, но почему-то считал, что она гораздо старше. Нет, пусть не сорок, но хотя бы лет тридцать… А тут вона как получается… С другой стороны, кому какое дело сколько до ее возраста?
*Надежда Сергеевна Аллилуева — 1901 года рождения.
В общем тогда быстро взяв себя в руки и не показывая удивления, произвел все необходимые расшаркивания. С комплиментами лишь постарался не перебарщивать, а то знаю я тех кавказцев… Но всё оказалось очень даже в пропорцию. Она осталась довольна словами, супруг тоже был доволен. Потом вообще нормально общались за совместными трапезами. Единственно — девочка мне показалась чересчур политизированной. Ну так еще бы — папа из революционеров, родственники подпольщики. Да еще и муж из той же оперы. Вот и съехала неокрепшая детская психика в радикализм. Поэтому некоторыми суждениями она мне чем-то напоминала «мусульманских жен» конца девяностых. Тех, из которых арабы одноразовых террористок делали. Не полностью, разумеется, но вот что-то такое проскакивало…
Но к чему я? Ах да — просто очередной раз засидевшись за разговором мы пошли к своим купе. И вот Сталин, не обнаружив Надю у себя, удивившись пошел ее искать. Догнал меня и на подходе к помещению, где проживала Ласточкина, услыхали тихий разговор. В вагоне что-то стукало, блямкало и шумело, да и шли мы не строевым шагом, поэтому наш подход не засекли. А Джугашвили уже хотевший открыть дверь вдруг застыл, глянув на меня и прикладывая палец к губам. Вслушавшись, я понял, что Елена учит жизни малолетку:
— Нет Наденька. Всё это было возможно до тех пор, пока ты оставалась не замужем. А сейчас, если ты действительно хочешь помочь делу революции, то приоритеты должны сместиться от личной борьбы, к обеспечению все необходимым тому, кто находится на острие решения проблем. То есть к твоему мужу.
Растерянный голос ответил:
— Как?! Вы, образованная женщина, призываете к домострою? Но ведь сейчас время поменялось настолько, что я желаю не просто заниматься приготовлением пищи или воспитанием детей, но и быть надежным соратником в борьбе!
Ласточкина мягко поддержала:
— Верно! Все верно! Ты должна стать первым помощником своему Иосифу Виссарионовичу. Но это не значит, что надо ходить рядом с ним в атаки или спорить на совещаниях. У него и без этого помощников с единомышленниками хватает. Но ведь хватает и врагов! Вот и рассматривай свое положение так, что твой муж главный на фронте, а ты главная в тылу. Тут главное помнить, что ни один фронт без хорошего, надежного, верного тылового обеспечения не продержится и недели! Поэтому необходимо…
Тут дальняя дверь тамбура хлопнула и грузин, пятясь, стал отталкивать меня задом. А еще через секунду мы с ним синхронно развернувшись, молча пошли прочь. Снова усевшись за стол, из-за которого вышли чуть раньше, еще немного помолчали и Сталин, вздохнув произнес:
— Какая умная дэвушька… И примэры у нее образные… Фронт и тил…
Я кивнул:
— Ну так папа — военный…
— Да… военный… — после чего, видно что-то для себя решив, собеседник попросил — Тшур Пеленович ви нэ против еслы Надэжда станет чаще общаться с Елэной Мыхайловной? Нэ толко сэйчас, но и потом? Мнэ, кажется, это будэт полэзным…
Снова кивнул согласился:
— Не вопрос.
А сам при этом подумал — вот оно неудобство взятие в жены несовершеннолетних. Их самих еще воспитывать надо. И если времени на это нет, то их станет воспитывать окружение, после чего пойдут скандалы, а там глядишь недалеко до развода или самоубийства, как и произошло с Надей в нашей истории. Да и Виссарионыч из-за этого дерганный стал. Ну так еще бы — на работе бьёшься с «соратниками» денно и нощно, а тут еще дома сало за воротник заливают. Тут и святой озвереет…
Здесь впору Гитлеру позавидовать. Про мразотного фюрера вспомнил не просто так. Как-то во время разговора с Жилиным коснулись семьи. Пришлось сознаться, что никого у меня там не осталось. Была куча связей и пару раз даже чуть не женился, но не срослось. После чего, решив блеснуть умищем, выдал афоризм про то, что искал женщину, которая в тот момент, когда весь мир будет против тебя, просто стояла бы за спиной и подавала патроны. Иван на это, неопределенно хмыкнув, поинтересовался знаю ли я чьи это слова? Я не знал, а он пояснил:
— Это сказала Ева Браун. Та самая…
От его слов офигел:
— Вот та серая мышь?! Блин… не ожидал.
Про Еву мне было известно лишь то, что показывали в фильме «Освобождение». Ну, дескать, жила в бункере какая-то пришибленная блондинка, которую бесноватый просто взял и отравил. Вместе с собакой. Собакена было жалко. Блондинка вообще прошла мимо мозга. А тут вон оно как… Даже обидно как-то стало — уебок с челкой себе такую спутницу отхватил, а мне постоянно не везло…
В общем в этот раз про «патроны» и свой идеал Сталину рассказывать не стал, и мы просто поговорили еще часа два, пока за ним не пришло жена. А я отправился в свое купе, перед этим зайдя и пожелав спокойной ночи Елене. Ну да — отношения у нас пока не перешли в горизонтальную плоскость, но обнадеживающих предпосылок было хоть отбавляй. Поэтому и настроение постоянно было почти фестивальным. А ведь я уже почти забыл ощущения от подобного «конфетно-букетного» периода.
Неожиданным результатом подслушанной беседы и последующего разговора ни о чем, стало резкое потепление отношения ко мне со стороны Сталина. Вроде бы, где связь, но с утра, довольный грузин пожимая руку предложил:
— Я долго думал и прышел к виводу, что нэвзирая на разногласыя по нэкоторым вопросам ми с вами отшень похожи в другом. В обшэм отношении к жизны. Поэтому прыдлагаю свою дружбу.
Дружба была принята и в Ростов въехали единой командой.