Настя

А ничего так… Всё для народа… За что ж его сверху скинули? Неужели только из-за сокращения окладов и премий партработникам… Это как-то мелко… Хотя…

Инга на час к Колобку прибежала. Ещё полчаса им любезничать. Беру замусоленный «Вокруг света», 1948 года, № 7. Что тут у нас?

Сто колхозных гидроэлектростанций строится в Кемеровской области. Дальше… Зарисовки из заповедников СССР… Позже почитаю… По городам Башкирии, Таймыр… Тоже позже… «Возмездие» — рассказ о борьбе партизан республики Вьет-Нам (так и написано через тире).

Тётя Клава зовёт к телефону. Опять Лёва. Сказал ему на колобковом дне рождения про планшеты ПВО с нанесением обстановки в реальном времени.

Теперь он вопросы задаёт. Готовит докладную записку по этому вопросу. Отвечаю на вопросы как могу, и киваю проплывающей мимо довольной Инге. Всё кубрик свободен.

20 мая 1950 года.

Стадион «Сталинец». Позавчера здесь московский «Спартак» наказал дерзких динамовцев из Еревана 4:0. Теперь вот мы с тбилисским «Спартаком» встречаемся. Небольшой стадион забит под завязку, хоть Бобров сегодня не играет — берегут для поездки в Бразилию. Команды вышли в коридор. Ждём сигнала на выход. От нечего делать изучаю таблицу первенства после восьми туров. Впереди куйбышевские «Крылья» — 11 очков, следом с десятью очками — ленинградский «Зенит» и тбилисское «Динамо», потом ленинградское «Динамо» и московский «Локомотив». Ну, а вот теперь и мы вместе с московским «Спартаком». Звучит команда. Выходим на поле.

После дождя земля под ногами хлюпает. Я надел бутсы с длинными шипами. Такие не у всех футболистов Первенства имеются. Положено иметь две пары. Обычно у игрока есть бутсы для сухого каменистого грунта с короткими шипами и вторая пара со средними для нормального травяного поля, а с длинными шипами для тяжёлого мокрого поля есть не у всех. Но, наш трэнэр понимал важность наличия правильной экипировки, поэтому клуб ещё весной заказал у обувного мастера Макшанова бутсы с длинными шипами.

С бутсами нужно что-то делать. Придётся самому ехать к Макшанову и заказывать привычную обувь с низким покроем.

Матч начался. Колобок установил мяч метрах в тридцати от ворот. Разбежался, пробивая штрафной, но опорная нога предательски поехала, и Васёк, подломившись, запустил мяч к угловому флажку. Витька, помогая встать перепачканному Колобкову, протянул с иронией:

— В следующий раз точнее получится… Однозначно.

Друзья набрались от меня слов паразитов из будущего и сыпали ими где надо и где не надо. А ко мне опытный тренер тбилисцев Жордания приставил персональщиков из полузащиты. Они сменяя друг друга пасли меня весь первый тайм не давая свободно получить мяч. Перед перерывом случился очередной цирковой номер в исполнении Шувалова и Анисимова. Витёк, получив намокшее ядро на линии штрафной, ушёл от опекуна и со всей дури ударил. Но, мокрый мяч, свалился с ноги, и полетел к угловому флажку мимо ворот. На беду грузинам, траектория полёта пересеклась с местонахождением Анисима, который только и успел отвернуться от летящего грязного шара, и согнуться, надеясь уменьшить сектор поражения. Мяч глухо стукнулся об одеревеневшую от ужаса анисимовскую задницу и, изменив траекторию, как в семиметровую лузу влетел в ворота соперников. 1:0.

Когда по стадиону объявляли: «Гол в ворота команды «Спартак» забил…» Какая то группа весёлых болельщиков проорала уточнение: «Жопой». А далее после ухохатываний зрителей, выдержавший паузу диктор, закончил: " Алексей Анисимов».

Второй тайм. На слегка подсохшем перепаханном бутсами поле, получаю мяч в борьбу. Раскручиваясь наэфедриненной юлой, ухожу от опекуна, получая напоследок чувствительный удар по ноге. Удерживая равновесие, веду, прыгающий как дикий бизон, мяч. Поднимаю голову, и навешиваю на толкающегося с защитником соперников Шувалова. Витёк, оттолкнувшись от соперника, прыгает за мячом рыбкой. Удар. Штанга. Оботов со звериным оскалом лупит по рукам назад держащего его за футболку защитника. Освободившись от опеки, бежит к мячу и поскользнувшись, падает, приземляясь с разбега в лужу. Подняв фонтан брызг, наш нападающий въезжает в ворота вместе с обтекающим грязным мячом. 2:0.

Защитник гостей что-то говорит Шувалову, размахивая руками, а наш форвард, глядя ему в глаза, проводит себе ребром ладони по горлу и улыбается…

«Мы бандито, гангстерито, мы кастето, пистолето…» — крутится в голове популярная песенка.

Мои опекуны к середине второго тайма «наелись», и стали преследовать меня менее рьяно. Колобок даёт пас на выход. В штрафную не лезу… Там, чумазые как черти, наши и соперники прессуют друг друга, ведя борьбу за более-менее сухие участки поля. Бью, вкладываясь от души. Мяч, подняв от попадания во вратарскую лужу фонтанчик грязи рикошетит прямо в грудь вратаря и возвращается обратно в лужу. Три игрока обороны и наши хулиганистые Шувалов и Оботов, взбивают ногами грязь в луже, пытаясь попасть по мячу. Со стороны это похоже на танец маленьких лебедей, правда грязноватых и сыплящих густым матерком. Наконец, какой-то тбилисец так врезал Шувалову, что тот, потеряв равновесие, шлёпнулся в лужу, успев жалостливо (как я учил) посмотреть на судью.

Одиннадцатиметровый. Точка как раз в центре лужи. Бежим с Колобком в легкоатлетическую яму за песком. Набираем в футболки и сооружаем песочный холмик в центре лужи на который и водружается мяч. Невозмутимый Вольдемар бьёт точно в угол. 3:0.

В концовке тбилисцы совсем посыпались и Шувалов с игры, а Колобок со штрафного, забили ещё два гола. 5:0. Под моросящим дождём автографы раздавать не стали, а сразу все двинули домой.

На вахте тётя Клава, заставив изобразить танцевальное коленце, вручила письмо от Насти.

" Собрали нас восьмого на плацу. Генерал Якубовский произнёс пламенную речь о том, что жизнь предоставила нам шанс участвовать в объединении своей Родины. Все сразу поняли, что началась война. Увольнения запретили, письма временно тоже. Приехали на Казанский вокзал. Все одеты в гражданку для маскировки. Хотя умный человек по оцеплению сразу поймёт, что мы не совсем гражданские, да и на зэков не похожи… Полковник Пак (тот, что ко мне клеился) разрешил сходить позвонить. Еле дозвонилась. Жаль, что ты не успел… мне потом полковник твои мандарины передал. Мы с девчонками разделили: экипажу по две штучки, а мне и младшему лейтенанту Пак по три. Моя зам с полковником какие-то дальние родственники. Они даже с президентом Южной Кореи родня в пятом или шестом колене по предкам из клана Мин. В Корее очень важно знать точно свою родословную…»

Это прям как у нас — местничество. Если звания равные, то в ход идёт: «Мой отец был главнее твоего — значит и я главнее…»

Читаю дальше.

«Мама с отчимом уже выехали в Северную Корею. Оставили для меня письмо на старой квартире. Мама устроится на Родине учительницей русского или английского, а её муж — инженер с завода металлоизделий, тоже себе работу найдёт. Скорее всего они в Сеул поедут. Там у моей тёти большой дом, в котором с нею живут два моих двоюродных брата. Тётины дочери замужем и живут неподалёку.

Оказывается, старшая из тётиных дочерей, тоже как и я Ким Сон А, вернулась из Японии и вышла замуж за мэра Сеула. Неудивительно, она актриса и красавица. Две мои другие двоюродные сестры Сон Хе-Гё и Ким Джу Вон обе врачи — замужем за военными. Возможно, обе теперь в армии южных.

Наш политработник внушает, что ещё месяц-другой и южным кранты. Даже с ооновской поддержкой. Тем более, что вчера северные вроде как американскую дивизию под Тэджоном окружили… Мол за нас ещё, как ты говоришь, впишутся две большие боевые державы — СССР и Китай. И мы из своих пушек, возможно, и не стрельнем то ни разу. Это он намекает, что наш экипаж в тыловой Сеул определили, а полковника Пака туда назначили командиром формируемой 15-ой дивизии. Через Читу и Харбин по КВЖД доберёмся до Пхеньяна. Там переформирование. Нам на Сеул.