Ребенок от отчима

— И Мириам… тоже… уезжает...

— У тебя будет Карим, Дана, дедушка, мой отец и даже Рустам, а я… Я там одна буду, Кать, — она оборачивается ко мне и, увидев печаль на моём лице, возвращается обратно. Садится рядом. — Мне хоть какая-то поддержка нужна. Понимаешь? Не выдержу я там одна!

— Понимаю! Но… Но вы мне звоните, — начинаю плакать от понимания, что вот она взрослая жизнь. Все друзья и близкие люди разлетаются. У них своя жизнь… а у меня своя. — Пожалуйста! Я же… Я скучать буду! Без вас!

— А я без тебя! — подруга начинает тоже плакать. — И даже без дедушки твоего скучать буду! И по папе! И по Дане! И по Руст… По всем, в общем! Знаешь, как я ко всем привязалась, но… мне надо уехать, пока не рожу.

— Алиска! Может, останешься? Расскажешь отцу? — пытаюсь отговорить её.

Не могу я её потерять! Просто не могу!

— Катя! У меня тяжёлая беременность, но я никому об этом не говорю, потому что жалости не хочу к себе! Меня так по утрам выворачивает, что родные скоро догадаются! А когда они узнают, то папа начнёт выяснять, что да как, и я начну нервничать. Я потеряю малыша, если останусь. Нервы к выкидышу приведут.

— Боже, Алиса! Почему ты не сказала? Хотя бы мне?

— У тебя у самой проблем куча! Сама чуть малышку не потеряла. Ты о себе думай, а я буду о себе. Так правильно!

— Лиса! — реву ещё сильнее.

— Котёнок! — в тон мне отвечает подруга и притягивает в свои объятия. 

— Рёвы-коровы! — врывается в наш дуэт Рустам, войдя в палату размашистым шагом. — Ладно, у этой гормоны шалят, а ты, Алис, чего? Или всё? Маразм начался?

Это он что, сейчас нас толстыми обозвал?

— Не твоё дело! — рычит на него подруга. — Зачем пришёл?

— Я так и знал, что застану вас в таком состоянии, — вздыхает парень, игнорируя негативно настроенную на него Алиску, и проходит в палату с пакетом. — Поэтому я решил вам немного помочь.

— Чем? Тоже плакать с нами будешь? — шутливо интересуюсь. Рустам мне подмигивает и дарит улыбку, отчего Алиска обиженно руки на груди скрещивает.

— Мороженое, девочки! Мороооженое! — тянет Рустам, доставая из пакета для меня ведёрко пломбира, а для Алиски ведро персикового мороженого.

— А чего это ты такой добрый? — хмурится Алиса подозрительно, но мороженое берёт.

— Ну так праздник! С завтрашнего дня свобода! — восклицает якобы радостно, но я вижу, как за своей радостью прячет злость на решение Алисы уехать. — Так! Мороженое занёс! Ключи, — достаёт из кармана и протягивает их Лапиной. — Ключи от твоей тачки! И… — резко наклонившись, целует нас по очереди в щёки. — Всё! Теперь точно всё! Отдыхайте! А, да! Мириам сказала, что приедет минут через десять. Третье ведро с мороженым в пакете, — с этими словами он уходит.

Просто приносит мороженое и уходит!

Золото парень!

Почему они вечно с Алиской скандалят?

— А он не так уж и плох, — печально произносит подруга. — Мороженое моё любимое купил. Хоть оно на другом конце города продаётся только. Знаешь… а мне жаль, что не он отец моей крохи.

— Алиискаа… — тяну, подозрительно смотря на неё.

Это точно моя подруга? Она сказала, что хочет ребёнка от Рустама? Я не ослышалась?

— Ну а что? — Лапина пожимает плечами. — Наша дочь или сын родились бы точно красивыми и здоровыми! У нас гены хорошие, у обоих. Плюс к тому, гораздо легче растить ребёнка, когда знаешь кто его отец. 

— А может?..

— Нет! Я спрашивала! — рявкает чересчур грубо. — Мы тогда предохранялись. Ладно, проехали! Давай праздновать наш последний день в России свободными женщинами! В следующую нашу встречу у нас уже будут маленькие прелести на руках!

— Ага, — вздыхаю и уже собираюсь поднести ко рту первую ложку мороженого, когда дверь резко распахивается и в палату влетает запыхавшаяся Мириам. Направляется сразу к мороженому и проверяет своё.

— Фух! Успела! Рустам сказал, что вы без меня начали! — объясняет своё поведение любительница мороженого. — Обманул, значит, — делает выводы, взглянув на наши сдерживающие смех лица. — Ну, козёл! 

— А я говорила, — тянет Алиса, поддерживая Мириам. — Козёл, и ещё какой!

Глава 19

 — Ну что, готова? — спрашивает Карим, войдя в палату и внимательно оглядев меня с ног до головы. Убедившись, что я одета, кивает сам себе и возвращает взгляд к моему лицу. Которое пылает от смущения, что мне пришлось принять кое-какую материальную помощь от мужчины.

За время госпитализации мой живот значительно увеличился в размерах, как и талия, и даже бёдра. Я больше не влезаю в свои старые джинсы, легинсы. Поэтому пришлось повестись на слова Карима и принять в дар и новые джинсы для беременных, и сарафан. Но, думаю, он этим не ограничился, и мой гардероб дома тоже пополнился.

Жаловалась Алисе и Мириам по телефону, но те лишь сказали, что глупая. Мужчина обо мне заботится, а я включила принципы. 

В итоге сошлись на том, что таким образом Карим не обо мне заботится, а о своём ребёнке, и я не могу ему запрещать это делать. Алиска, конечно, закатывала глаза, когда это мне говорила, но мне кажется, всё именно так. 

Ведь он так много говорит о малышке, которая у нас будет. Часто говорит с моим животом, гладит его, а иногда… целует. В такие моменты мне становится жутко неловко. Но… я сама ему разрешила. Но я ведь не знала, что у меня такая реакция будет.

Низ живота сразу огнём обжигает, и возбуждение нападает. От которого долго не могу избавиться. Но это всё просто гормоны!

И ничего больше!

Спустя месяц после угрозы выкидыша меня, наконец, выписывают. Отправляют домой. К дедушке. В мягкую кровать. К хорошему интернету, и цивилизации.

Ура!

— Да, — киваю Кариму и указываю мужчине на уже собранную сумку. — Возьмёшь? Врач запретил пока тяжёлое носить. Пожалуйста.

— Конечно! Пойдём! — хмыкает и хватает мою сумку. Пропустив меня вперёд, даёт выйти первой и следом выходит сам. — Рада выписке?

— Ещё как! Уже домой хочу! — восклицаю, улыбаясь. — Здесь жутко скучно! А после того, как Алиска и Мириам уехали, стало совсем ужасно. 

— К сожалению, работы много было и не мог каждый день быть с тобой, — извиняется отец моей дочери, получив мой удивлённый взгляд.

— Брось! — говорю ему. — Ты всё равно приходил каждый день хотя бы на пять минут. Я о другом. Дома можно делать что хочешь, а тут… нет. 

— Понял тебя! — хмыкает. — Ну да, дома будет чем заняться. Я пока арендовал дом поближе к участку, который купил для вас с малышкой. Мне нужно будет часто ездить на объект, чтобы проконтролировать всё. Не хочу быть далеко от дома, если вдруг с тобой что-то случится.

— Новый? А дедушка уже там? — переспрашиваю, потому что дедуля и словом мне об этом не обмолвился.

— Да! Выбрал себе самую маленькую комнату, чтобы никого не стеснять, — Карим недовольно вздыхает. — Понимаю теперь, в кого ты такая… упрямая.

— Есть такое, — тяну довольно, а дальше разговор не вяжется до самой машины. Карим напряжённо молчит, а я не осмеливаюсь заговорить и прервать его мысли. — Домой? — спрашиваю его в тот момент, когда он загружает мою сумку в багажник.

— Не сразу, — он поджимает губы. — Ты хотела знать о моей жизни. Я готов, наконец, тебе всё рассказать. Поедем сейчас, — поворачивается ко мне с печальной улыбкой.

— Знаешь… я как-то смирилась уже с твоими тайнами. Так что не стоит, — произношу, глядючи ему прямо в глаза. — Правда.

— Нет, — подняв руку, дотрагивается до моей щеки, лаская. — Ты должна понять почему я так или иначе поступал. Почему принуждал твою мать, а потом тебя чуть на аборт не положил. Это важно, чтобы мы в будущем могли сосуществовать вместе.

— У тебя были весомые причины, — кидаю и он, словно очнувшись, убирает руку. — Я не настаиваю.

— Садись, — открывает мне дверцу машины, и я выполняю его просьбу, чувствуя какое-то напряжение.

Ощущение, что случится что-то страшное. Непонятная тревожность и паника накрывают меня, особенно когда он закрывает дверь.