Обретенная

Язык замолотил с новой слой, Шат злобно зашипел…

Но сразу опомнился и ответил уже внятно:

— Это мегенги… головоногие моллюски… могут жить и на влажной суше и в воде… они всегда есть на всех кораблях… как продуктовое НЗ. Видимо взрыв был очень силён, и повредил силовые установки и переборки, отгораживающие оранжерею от аквария. Вот самые сильные особи и отправились осваивать новые для них территории. Прости меня, лапуля… Я не предусмотрел эту вероятность… Я очень плохой муж…

Расстроеный Принц уткнулся в шею, приятно щекоча кожу шелковым языком.

Осторожно вытянула из рук Мориса переставшую кровоточить ладошку, благодарно проведя по шеке довольно жмурящегося лимари, и погладила нага по напряженной шее.

— Всего предусмотреть нельзя. Ты не виноват. Прекрати себя казнить. Не рви мне душу.

Наг с таким обожанием взглянул на меня, что моё, ставшее очень трепетным сердце, заколотилось с о скоростью работающего мотора.

— Не буду, милая…

— Что-нибудь нашли?

— Да. Многое покорежено, но пройти на этаж управления можно. И надо идти как можно скорее. Как бы Яссин с Аларом не наделали необратимого. Как ты? Согласна идти немедленно?

— Да. Согласна! — осторожно целуя нага, подтвердила я.

Естественно, я сама не пошла. Меня понесли. Шат, как прижал меня к себу, так и заскользил в густую чащу, закрывая руками от хлещущих веток и осыпающихся сухих листьев и прочего древесного сора. Впереди мелькала спина полуобернувшегося Мориса. Изредка он оглядавался на нас, обдавая теплой улыбкой и нежным взглядом сине-серых глаз.

А оранжерея-то у них немаленькая! Хотя… Если взять в расчет, что корабль огромный, то и растений для обновления воздуха должно быть много. Мы дошли до закрытой двери в технические помещения только минут через пятьдесят. Не знаю — почему, но последние двадцать минут стали весьма напряженными.

Скорее всего, мы шли по довольно опасной территории. Я затихла, превратившись с смирный и безликий тючок, без мыслей и эмоций. Спрошу обо всем после того, как выйдем к «людям». Морис шел уже в полном обороте, хищно поглядывая по сторонам.

Надо ли говорить, что мы не разговаривали.

У стены, затянутой мхом и ползучими лианами, меня сгрузили на пол.

Принц ухватил закрытую дверь за кромку. На спине и руках вздулись от чудовищного напряжения мышцы. Дверь, словно нехотя, начала открываться., издвая предательский скрежет, неприятно резанувший по натянутым нервам. И застопорилась. Щель для меня достаточно большая. А вот наг, в полной боевой ипостаси не пройдет. Шат протолкнул меня следом за перекинувшимся Морисом, с усилием перешел в «человеческий» облик, проскользнул следом, мгновенно оборачиваясь. Зацепив когтями, рванул дверь на себя, отскакивая в глубь покорёженного помещения.

И почти сразу из оставшейся щёлочки взметнулись то ли ветки, то ли корни, то ли щупальца.

— Гэлории… — надсадно дыша выплюнул Принц, — Хищные, плотоядные твари. Но они самое лучшее средство для очистки воздуха и выработки кислорода. Идёмте скорее, они чуют плоть и постараются дотянуться до нас. Потому, что остановить их можно только огнём или плазменным выбросом.

Не сговариваясь, мы рванули вглубь помещения и уже без экстремальных усилий открыв дверь на лестницу, плотно её закрыли и заблокировали.

Мда… судя по степени покореженности технического отсека, кораблю сильно досталось.

— Шат, — я обернулась к нагу, — А корабль очень сильно поврежден, как думаешь? И вообще, мне так же молчать и ветошью прикидываться, как в Саду, или говорить можно?

Принц благодарно обнял меня усталым сиреневым взглядом:

— Говорить уже можно. Спасибо за то, что доверилась пробужденной интуиции и не проявляла признаки жизни в оранжерее. Иначе гэлории нас нашли бы мгновенно… А корабль… я думаю, с ним всё в порядке… Не спеша долетим… по пути ремонтируясь. Потом оставим фрегат на орбите для завершения ремонта, и сядем на втором флагмане. Можно и на шаттлах всё нужное перебросить. Это как вариант… Не заморачивайся, милая, всё будет хорошо.

— Шат, а то дерево… ну, на которое я залезла… оно ядовитое? — спросила я, наконец, о волнующем меня обстоятельстве.

Принц, судя по всему, прекрасно понял причину вопроса:

— Нет, мой хороший. Не ядовитое. На нашей планете оно так защищается от травоядных животных. Больно было?

— Очень, — искренне призналась я, разглядывая свои истерзанные, распухшие ладошки, — Но тут выбора не было. Либо очень больно, но я живая, либо не больно и я мертвая. — попыталась я пошутить. Зря… Шат стал мрачен, как туча. — Шат… Шааат! — наг вскинул на меня свои невероятные глаза, — Это я так тупо пошутить попыталась… Прости… Поцелуй меня, — неожиданно для самой себя попросила я.

Судя по обомлевшему нагу, для него моя просьба тоже оказалась неожиданной и приятной.

Целовал меня Принц долго и видимым удовольствием.

— Шат, дай детёнышу вдохнуть, а то в обморок упадет, — раздался над нами бархатный баритон командора.

— Алар! — с визгом повисла я на осунувшемся супруге.

Чтобы в ту же секунду со стоном отпустить его, тряся пульсирующими горячей, саднящей болью ладонями.

— Ребёнок, что с тобой?! — Меня вырывает к себе доктор, — Кто тебя так? — папенька грозно взирает на смущенных супругов.

— Это я, сама. На дерево влезала и всё ободрала!

Доктор переглядывается с командором… по-моему, у кого-то появились сомнения в моей адекватности…

Но больше я ничего не успевала сказать, потому, что объяснения берет на себя Принц. И, не щадя себя, рассказывает обо всех наших приключениях, начиная со своего предложения пойти в оранжерею. Как могу, дополняю его рассказ своими комментариями.

Доктор, тем временем, обрабатывает ладошки странным пенящимся раствором. Боль мгновенно проходит. Ранки стягиваются… Отек исчезает…

— Ну, вот… теперь можно и в медотсек… — удовлетворенно обозревая плоды своего труда, изрекает доктор.

Командор подхватывает меня на руки, и мы стремительно поднимаемся по бесконечной лестнице, вверх.

— Как вы нас напугали… — шепчет Алар, — Надеюсь, мы вернемся во время и Яс не успеет казнить все гаремы…

— Прости… я вижу как ты устал… но мы можем побыстрее идти… не хочу становиться причиной незаслуженной казни… — шепчу ему, прижимаясь к уху, с удовольствием чувствую, как он откликается на мои не осмысленные заигрывания.

Э… А я ведь и правда заигрываю!

— Я не устал, маленкая моя, это реакция на твоё исчезновение. Скоро пройдет.

Мы заметно ускорились, и уже через двадцать минут вышли в запруженный карателями коридор.

— ГАЭ! — вдруг рявкнули окружающие.

Я дёрнулась в руках командора.

— Что это было?! — пытаясь успокоить заходящееся сердце спросила я всех окружающих.

— Просто клич победы и удачи, — усмехнулся Принц. — Яссин уже знает о том, что мы…

Договорить ему не удалось.

Прибыл мой Старший Супруг.

Ну, как сказать… Я даже не увидела, а скорее почувствовала смытый силует. И вот уже все окружающие, в разной степени покалеченности, сползают по стенам, а я смотрю в кипящие кровавой яростью глаза Наказующего и радуясь, как дура, с наслаждением целую прямо в сверкающие ядом клыки.

— Я соскучилась! И ты такой милый! — леплю, не думая, то что приходит на ум, окосевший от радости.

Упс… а что я такого сказала-сделала?!

Потому, что, меня с не двусмысленными намерениями прижали к стене, старательно оберегая животик, и выдохнув:

— Рад, что ты приняла меня полностью!

— Яс, тут же люди… — опомнилась я.

Ну да, ну да… Весь мозг Наказующего стек в известное место. Так как он в ответ только прошипел:

— Если через шесть секунд нам будут продолжать мешать, казню…

Надо ли говорить, что коридор очистился от ВСЕХ, уже через три секунды, сама считала…

А я попыталась перевести наши спонтанные супружеские отношения в более комфортное русло… то есть место.