Страница 14 из 14
— Куда мне, простолюдинке, с тобой красотой соперничать, — усмехаюсь я.
Ещё на хватало спорить с избалованной эгоисткой.
— Внешне ты как раз весьма очаровательна, но эти тряпки, в которые ты замоталась, отвратительны. Где твоя осанка? Где чувство собственного достоинства?
Я её слушаю и ушам своим не верю:
— Девочка, ты это серьёзно? Мы висим чёрт знает где, происходит чёрт знает что, но тебя волнует мой внешний вид. Побеспокойся о своём, если уж на то пошло.
— А что о моём беспокоиться? — искренне удивляется Кресси и самодовольно ухмыляется. — Он безупречен!
Она меня от чего-то отвлекает? Заговаривает мне зубы?
Может, правильное решение — держаться от зеркала подальше? Слово в ответ на мои мысли, зеркало подёргивается рябью, и проступает изображение.
— Даша! — я подаюсь вперёд, вжимаюсь в стекло.
Суток не прошло, почему она так постарела?! Горе способно разом накинуть десяток лет, но я не об этом. Даша не растолстела, но заметно набрала вес, особенно в груди прибавилось. Волосы отрасли, выкрашены в сочный рыжий, но у корней непрокрас. На вид ей… к тридцати.
Даша почему-то в халате, а интерьер больничный.
А ещё — изображение сфокусировано на Даще, фон размыт, и я не сразу замечаю — рядом с больничной кроватью две кроватки для новорожденных. В первой малыш спит, а во второй моргает и, кажется, смотрит прямо на меня.
— Да… двойняшки, красавицы-дочки, — Даша болтает по телефону.
— Уже решили, как назовёте?
— В честь тёти, и в честь мамы. Если бы она могла увидеть…
Я вижу. И вижу, что моя защита теперь окутывает не только Дашу, но и передалась обеим девочкам.
У Даши всё хорошо, она счастлива.
Надо же, в мою честь…
Только сейчас я по-настоящему осознаю, что моя жизнь закончилась. Трагично, обидно рано, несправедливо — финал окончателен и обжалованию не подлежит. Мне до слёз жаль расставаться, но по крайней мере я могу уйти спокойно.
— Родные, будьте счастливы, — мне кажется, что названная моим именем малышка меня слышит.
Изображение тает.
Я всё ещё смотрю в зеркало, и я не сразу замечаю, что наши с принцессой отражения начинают меняться. В моём лице проступают её черты, в её — мои.
Она нарочно подловила меня на сердечной слабости?!
— Что ты творишь?!
Она склоняет голову к плечу, точь-в-точь, как обычно делала я:
— Ты жизнь положила ради своей племянницы. Я спасаю отца и братьев. Что тебя удивляет?
— Не за мой счёт!
Ради Даши я бы отдала жизнь, но это не значит, что я отдам душу ради чужого отца.
— А за чей же? — ухмыляется Крессида.
Мутная схема, я едва ли понимаю происходящее, но соотнести, что меня ударила книга-артефакт, а попала я в мир романа, я могу, ну и принцесса демонстрирует уверенность, а значит, ситуацию контролирует или, как минимум, понимает. С её слов получается…
— Себя в жертву приноси! — зачем ещё ей могло потребоваться выдернуть чужую душу, если не для жертвоприношения?!
Я не думаю, что мой выкрик внезапно разбудит её совесть, но эмоции рвутся — страх за себя.
Принцесса наблюдает за мной с насмешкой и любопытством, с которым наблюдают за забавной зверушкой в клетке.
— А я что, по-твоему, делаю? — серьёзно спрашивает Кресси и выражением лица становится очень похожей на папу.
— А?
— Тебе станет легче, если я исчезну?
О чём она?
— Послушай, я не хочу, чтобы ты исчезала, я хочу…
— Да-да? Что же ты хочешь?
Я бы сказала, что вернуться в свою прежнюю жизнь, но это не так. За несколько часов в мире романа в моём прежнем мире промелькнуло несколько лет. Тела давно нет… Я вспоминаю свои последние мгновения — принцесса к пожару не причастна, как и к тому, что я заблудилась в дыму.
Хочу спасти императорскую семью?
— Я…
— Позволь, я тебе помогу? Ты хочешь спасти папу и братиков, — она мои мысли читает?! — Ты не задумывалась, что посторонние мужчины воспринимаются родными, дорогими и близкими?
Стекло под пальцами плавится, истончается.
Я чувствую себя глупым мотыльком, летящим в огонь лампы, только меня заманивают не светом, а ответами на мучившие меня вопросы.
— Замечала, — только обдумать как следует не успела. — Это наведённое?
— Пфф! Ты забавная. Что ты знаешь о происхождении нашей династии?
— Ничего.
Принцесса горделиво поднимает голову:
— Мы прямые потомки богини судьбы.
У-у-у… Своё мнение лучше оставить при себе.
Не то, чтобы я отрицала саму возможность существования богов, но из древней истории я помню, что у многих народов было принято вести родословную от небожителей и великих героев, ничего нового.
— Нехило, — пожимаю я плечами.
— Наш род, как и многие другие древние рода, вырождается. Мы теряем наше божественное наследие.
— К чему всё это?
Стекло истончилось и полностью исчезло, но принцесса не делает попыток сблизиться, как стояла в позе владычицы мира, так и стоит, кривит губы в насмешливой улыбке. Я бросаю тревожный взгляд в зеркало и делаю несколько шагов в сторону, так, чтобы перестать отражаться, но моё отражение не только не исчезает, но и сдвигается ближе к отражению принцессы, черты лица смешиваются ещё больше, очень скоро зеркало начнёт показывать близняшек.
Может, разбить его? Но как, если я бесплотный призрак?
— Ты права, моя теория насчёт причин вырождения сейчас не имеет значения. Важно иное. Есть способы разбудить спящие способности.
То, что она говорит про императорский род, очень похоже на то, то я читала про род Шесс. Былое величие угасло, инициация смертельно опасна.
— И ты разбудила? — догадываюсь я.
— Крохи, но я смогла открыть Книгу судьбы и прочитать несколько страниц. Прочитанное мне о-очень не понравилось. Если ничего не предпринять, то в течение двух-трёх лет наш род будет полностью уничтожен.
— Я до сих пор не понимаю, каким боком здесь я.
— В хрониках работа с книгой судьбы описывалась весьма просто: читай и меняй, всё, что тебе не нравится. Например, сватается к тебе принц соседнего королевства, а ты из книги узнаёшь, что будешь с ним глубоко несчастна и бездетна. Достаточно отказать, и будущее полностью изменится.
— Гладко было на бумаге, но забыли про овраги, да?
Кресси на миг задумывается, осмысляет фразу и с усмешкой, то теперь она насмехается, я уверена, над собой, кивает:
— Листать Книгу судьбы, чтобы узнать прогноз погоды, не получится. Чтение отнимает очень много сил. Сказать, что оно убивает, не преувеличение. В хрониках описывается, что хранительница Книги, за редчайшим исключением, не читала судьбу чаще раза в год, подготовка к церемонии занимала целый месяц, а после хранительница восстанавливалась не меньше двух. Я тоже готовилась, но… Я умерла и отправилась на перерождение, родилась младенцем без памяти о прошлом, выросла в самой обычной семье со старшей сестрой, поддерживавшей меня, когда не стало наших родителей, а потом сестра погибла в аварии вместе с мужем. Конечно, я не могла бросить её дочку, Дашу.
— А?!
— Новая жизнь получилась короткой, я не оставила прямых потомков, но зато я дала счастливое будущее Даше и её дочкам, что, согласись, здорово. У некоторых родовых артефактов есть мощные целительные свойства, жизнь вернулась в тело, а следом и душа, но уже с новой памятью.
— Бред!
— Почему? — удивляется Кресси.
— Потому что нас тут двое. И вообще, не сходится. Если ты умерла во время чтения, то почему я очнулась не в сокровищнице, не за столом или где ты читала, а в спальне под одеялом? Опять же, книга. В моём мире ты была второстепенной героиней романа о любви принца Олиса и горничной.
— Да нет же, ты тут одна, просто потоки времени в двух мирах текут с разной скоростью, а здесь и вовсе Безвременье. Олиса при мне не упоминай, — кривится принцесса. — Что касается романа, то ты с кем-нибудь обсуждала сюжет? Я ведь умерла с открытой книгой. Полагаю, магия дотянулась до меня накануне моей второй смерти. То есть для всех в книге был один текст, а я видела совершенно другой. Почему главной героине была горничная, не представляю. Либо она чем-то важна, либо текст неполный, искажённый, да что угодно.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.