Я Распутин

— Смертный — повесил голову мужчина — Ольга Владимировна сказала, что я капитан. Но на самом деле, я в отставке уже пять лет как. До этого работал в одесском пароходстве. Возили каторжан на Сахалин.

— Их разве не железной дорогой отправляют?

— Дорого и долго — пояснил Стольников — Морем быстрее. Как открыли Суэцкий канал, так наши корабли начали возить кандальников. Тот рейс сразу не задался. Сначала котел сломался. Пока чинились, пропустили свою очередь в канале. Жара стояла, невообразимая. Прошли Суэц, Аден, Коломбо, что на Цейлоне. Малаккским проливом добрались, наконец, до Южно-Китайского моря. И тут нас шторм накрыл. Да такой, каких я ранее не видывал. Мотало туда-сюда два дня. Не видно ни зги и ветер все усиливается.

Котел опять сломался, нас понесло на рифы. Смотрю по карте, не вырулить нам. Как ударились носом — я сразу дал команду спасаться. Спустили с трудом шлюпки, а каторжане будто почувствовали — долбят в трюме, кричат. Жалобно так, сердце разрывается.

Капитан повесил голову, к чаю, что нам принесла прислуга, даже не притронулся.

— Нет в том твоего греха — я тяжело вздохнул — На все воля Бога

— Так это еще не все — Стольников потер лицо руками, продолжил — Я уходил последним, открыл замок на люке трюмном и сразу в лодку прыгнул. Отходим, а они высыпали на палубу. Корабль то уже погружается, на правый бок его заваливать начало. Каторжане в воду и к нам.

Тут уже и у меня внутри похолодело, а капитан и вовсе закрыл руками лицо. Плечи вздрагивают.

— Ну, ну..

— Мы их веслами по головам, а они цепляются за борта, молят…

Стольников заплакал. А я даже и не знаю, что делать. Как утешить этого здоровяка?

— И это еще не все — спустя пару минут капитан справился с собой — Отошли мы от места крушения, взяли путь на юг. Шторм то усиливается. Сначала одну лодку перевернуло, потом другую — только мы их и видели. Нашу понесло на запад. День плыли, два. Уже и шторм стих. Только вот лодка все сильнее текла. Откачивали воду круглые сутки, а ее все больше и больше. Но повезло. Увидели землю. Это были острова Айрабу. Поплыли к ближайшему. Гребли так, что руки отваливались — торопились. Там поймал нас прибой и как поволок по рифам. Всю лодку изломало, пятеро нас выплыло.

Капитан замолчал. А я уже понимал, куда все идет. Это только в сказках Робинзон Крузо себе персональную цивилизацию выстраивает на острове. А в реальности…

— Островок маленький, за десять минут обойти можно — Стольников тяжело сглотнул — В центре скалы, крохотное озеро. Вода собирается дождевая. С водой то нам повезло…

— А с едой нет — закончил я за капитана

— Вообще ничего. Ни одного кокоса. Креветок да мидий мы в первый день подъели. Пытались ловить рыбу руками — бесполезно. День голодаем, второй. Через неделю решили тянуть жребий.

Я встал, подошел к окну. Видеть капитана уже не мог. Но и остановить его исповедь тоже рука не поднималась.

— Решили так — глухо продолжал Стольников — Кто вытянет короткую щепку… Ну вскроет ножом себе жилы. Потом его съедим

За окном продолжал толкаться народ, появилось несколько новых калек. Один юродивый в обносках что-то вещал толпе, показывая пальцем на крыльцо. Узнать бы что…

— Жребий Юрчику выпал. Юнге нашему.

Совсем тихо произнес капитан.

— Я уже все понял — все-таки не выдержал — Сколько вас осталось?

— Трое

— А спаслись как?

— Еще через неделю корабль мимо проходил. Китайский. Вытащили нас.

— И ты вернувшись домой пошел к попам, думал очистят они тебя от греха то смертного?

Стольников скрипнул зубами — Гнали взашей

Юродивый увидел меня в окне, поклонился в ноги. На шее у него закачались железные вериги.

— Вы не думайте, отче, я не с пустыми руками

По столу что-то стукнуло. Я обернулся и увидел, что капитан достал саквояж, открыл его. Он был забит пачками денег.

— Тридцать тысяч. Рубль к рублю. Копил на часовенку или даже церквушку, чтобы значица, отмолили мои грехи там. Но священники не взяли. Отдам все вам. Только умоляю, отчитайте грех. Жить так больше не могу — хоть в петлю лезь. Как засыпаю — перед глазами Юрчик

Юнгу уже не вернешь, а вот капитана еще можно спасти… Я посмотрел на Стольникова, подошел, закрыл саквояж

— Плохие деньги

— Ольга Владимировна сказала — всхлипнул капитан — что вы святой человек…

— Звать то тебя как?

— Никодим

— Одной отчиткой тут не обойтись. Жизнь за жизнь надо вернуть, Никодим. Двоих убили вы, осквернились — двоих спасти надо.

Капитан согласно закивал.

— Все сделаю! Жизни не пожалею. Только научите, отче.

— Остальные моряки где?

— Один с ума сошел, в одесском желтом доме содержится. Другой в Москве осел, что с ним не знаю. Но адресок есть.

— Жди тут.

Я вышел в коридор, шуганул лакеев, что подслушивали разговор. В своей комнате нашел Молитвослов, пролистал его. Самая сильная молитва для отчитки была «Живый в помощи Вышняго». Читали её в самых критических ситуациях, от врагов и во время бедствий. Состояла она из упоминания обещаний Бога сохранить и спасти своих. Самое то, для профилактики самоубийства. Да и народ её уважает.

— Будешь при мне — я вернулся обратно, показал капитану Молитвослов —

«Живый в помощи» над тобой буду читать каждое утро. Ежели сможем через тебя помочь людям каким, а паче спасти кого и почувствуешь ты себе облегчение — значит, все у нас сработало.

Стольников бросился целовать руку.